– Ты очень мудрая женщина, мама, – сказал Шеп.
Опустив руки, Маргарет улыбнулась сыну.
– Тебе потребуется терпение, чтобы снова завоевать любовь Эмили. А терпение никогда не было одной из твоих добродетелей.
– Понимаю. Больше всего мне хочется сейчас ворваться в дом Эмили, взять ее на руки, отнести в мэрию и жениться на ней снова, прежде чем родится ребенок.
– Ну и ну! – покачал головой сенатор.
– Не беспокойся, отец, я не настолько наивен. Я был дураком, считая, что могу продолжать прежний образ жизни, женившись на Эмили. Я не шел ни на какие уступки, ни на какие компромиссы, просто ожидал, что Эмили привыкнет, примет мой образ жизни таким, как есть. Что ж, я потерял жену из-за своей собственной глупости. И не намерен снова повторять свои ошибки.
– И я тоже виновата, – сказала Маргарет. – Я просто считала само собой разумеющимся, что Эмили захочет заниматься делами благотворительного комитета, помогать мне устраивать приемы и балы. А когда она предпочла делать свою карьеру, осудила ее, считая, что она ведет себя не подобающим для женщины из семьи Темплтон образом. Надеюсь, она сможет простить меня.
– Мы – это второй вопрос, Маргарет, – сказал сенатор. – Главная работа предстоит Шепу. И перед ним стоит очень трудная задача.
Шеп провел рукой по затылку.
– Да, папа, ты прав. Я должен действовать медленно и терпеливо. Я должен заново завоевать ее доверие. – Он прошелся по комнате. – Позвоню в авиакомпанию, узнаю, когда можно вылететь в Калифорнию.
Остановившись, Шеп повернулся к отцу.
– Спасибо за все, что ты сделал, чтобы найти Эмили.
Сенатор Темплтон кивнул, глядя вслед выходящему из комнаты сыну.
– Счастливого пути, сынок, – тихо произнес он.
– Помоги тебе Бог! – Маргарет крепко сжала руку мужа.
Эмили сидела на краешке дивана с телефонной трубкой в руке и, разговаривая, не сводила глаз с языков пламени.
– Все хорошо, Клер. Доктор сказал, что у нас с малышом все в порядке. Мне осталось ждать еще две недели. Конечно, все может произойти чуть раньше или чуть позже.
– Ну спасибо, успокоила, – сказала Клер. – Я бы предпочла знать точный день и час, чтобы быть с тобой рядом. Мне сорок два года – я не переживу подобного стресса.
– Если все-таки переживешь рождение этого малыша, то будешь ему превосходной крестной матерью, – сказала Эмили.
– Можешь даже не сомневаться. Самой лучшей крестной на свете. – Последовала пауза. – Эмили, ты уверена, что с тобой все в порядке? Я знаю, что физически – да. Ты толстая и круглая. Но морально? Наверное, сообщение о том, что Шеп жив, вызвало у тебя шок.
– Да, это так, – тихо произнесла Эмили. – Но теперь я успокоилась. Я благодарна Богу, что его не убили, но мы с ним разведены. Нам просто нужны от жизни разные вещи. Поверь мне. У меня нет никаких фантазий по поводу воссоединения с ним.
– А как насчет малыша? Ведь это его ребенок.
Эмили вздохнула.
– Я знаю. Когда ребенок родится и я снова буду на ногах, надо будет связаться с Шепом или, может быть, лучше с его адвокатом, чтобы узнать, захочет ли Шеп навещать ребенка. Даже не знаю, что он скажет на это. За три года брака я много раз заводила речь о ребенке, но Шеп всегда говорил, что еще не готов взять на себя такую ответственность. Он постоянно путешествует, да и живем мы теперь в разных концах страны, так что не думаю, что у него будет время часто навещать ребенка. Это моя малышка, Клер, и я собираюсь растить ее одна.
– Опять «ее», – рассмеялась Клер. – Представляю, как ты расстроишься, если родится мальчик.
– Нет, это девочка. Я уверена.
– Тебе лучше знать, дорогая. А теперь мне пора бежать. Позвоню тебе через пару дней. Мэрили регулярно навещает тебя?
– О да! Она – просто чудо. Я даже решила сказать ей правду о том, кто я. Она так добра ко мне, что становится стыдно ей лгать.
– Вот и хорошо, – вздохнула подруга на другом конце провода. – Теперь мне не придется беспокоиться, что все пойдет не так, пока я здесь. Ну, побежала. Скоро позвоню. Пока.
– До свидания, Клер.
Эмили положила трубку и посмотрела на часы. Начало третьего. До обеда еще несколько часов, она успеет поработать. Но, Господи, как же ей хочется спать. Ребенок так толкался ночью, что она все время просыпалась. И теперь она вполне имеет право немного поспать. Совсем чуть-чуть, прямо здесь, перед камином.
Эмили положила ноги на низкую табуретку, подложила одну подушечку под спину, а другую под голову и закрыла глаза, скрестив руки на животе. Через несколько секунд она уже спала.
Свернув на дорожку, ведущую к дому, Шеп выключил зажигание и сложил руки на руле машины, взятой напрокат в аэропорту. Некоторое время он сидел неподвижно, внимательно изучая дом Эмили.
«Мило, – подумал он. – Очень мило». Дом был удачно расположен, казался уютным и полным света. Белые стены, темно-синие ставни и наличники, синяя дверь. Из трубы поднимался дымок. Красная машина Эмили была припаркована на дорожке прямо перед Шепом. Ему надо было только выйти из машины, пройти через двор и постучать в дверь. И после этого он увидит любимую женщину, женщину, которая жила в его мыслях и его сердце последние восемь долгих месяцев.
Но Шеп не мог пересилить охвативший его страх и продолжал сидеть неподвижно.
Он хорошо знал, что такое страх. Сколько раз приходилось ему смотреть в лицо опасности и даже смерти. Он знал, каков страх на вкус и на ощупь, как он сжимает ледяными пальцами душу, парализуя волю и делая непослушным тело.
Но сейчас Шеп испытывал страх совсем иного рода. Он исходил изнутри, из его собственного сердца. Сила, ум, решительность Шепа не имели сейчас никакого значения. Он чувствовал себя совершенно беззащитным перед хрупкой женщиной, державшей в своих руках его будущее счастье. Шеп никогда не бывал в таком положении и чувствовал себя очень неуютно.
«Расслабься, Темплтон, – приказал он себе. – Если не удастся собраться, провалишь все в первые же две минуты».
Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, потом перевел взгляд с дома на пляж и бесконечный простор океана. Дул холодный ветер, и океан был мрачно-зеленым, покрытым белыми пенистыми водоворотами. Небо было серым: вот-вот пойдет дождь. Не слишком приятная сцена, но Шеп живо представлял себе этот же самый берег залитым солнцем, под ярко-синим небом. Эмили наверняка любит бродить здесь, погружая ноги в мелкий золотистый песок.
Шеп представил ее сидящей на покрывале и с улыбкой наблюдающей, как их ребенок играет поблизости с ведерком и совочком. Но где будет в это время он? Разрешат ли ему сидеть на покрывале рядом с Эмили, его любовью, его женой? Будут ли они вместе наблюдать за малышом или Шеп окажется в одиночестве и ему разрешат лишь видеться иногда с ребенком, как многим его разведенным знакомым?
