— Нет-нет, никаких благодарностей.
И когда он уже повернулся и собирался направиться к выходу, она взяла его за руку и смущенно спросила:
— Знаешь, ты так и не сказал мне, как тебя зовут. Может, сделаешь это сейчас?
Невероятное изумление отразилось на его лице.
— Но я думал, ты знаешь. По крайней мере, я так решил, сам не знаю почему. Я — Джулиан Тиндрум, жених Розали.
— Жених Розали?! — ужаснулась Элисон.
— Конечно. Почему бы и нет? — Еле сдерживаемое неудовольствие в голосе Джулиана привело ее в чувство.
— Да так, ничего. Не обращай внимания, — выпалила она и отвернулась.
Жених Розали! Неудивительно, что кузина так разъярилась. Неудивительно, что она обращалась с ним как с собственностью. Да и тетушкино раздражение тоже, оказывается, было вполне естественно.
Единственное, что не поддавалось объяснению, — так это поведение самого Джулиана. Зачем он из кожи вон лез, чтобы уязвить невесту? Или он настолько ответственный человек, что не мог пройти мимо и не загладить промаха, допущенного невестой и ее матерью?
Как бы то ни было, Элисон была просто не в состоянии разгадывать шарады, она слишком устала, и мозги отказывались работать.
Полная дурных предчувствий, она предстала перед взором тети, чтобы пожелать ей спокойной ночи.
— Спокойной ночи, дорогуша, — ответила та. — И Элисон, милая моя, я, конечно, понимаю, что ты всего лишь неопытная школьница и не знаешь светского этикета, но все равно, тебе следовало бы понять: нельзя быть настолько бесстыжей.
— Что ты, мама, я не виню ее, — бросила свысока Розали. — Если Джулиану взбрело в голову вскружить голову какой-нибудь девчонке, то ни одна не устоит. Тем более такая простушка, как Элисон.
«Простушка» предпочла не отвечать колкостью на колкость и придержать свой гнев при себе. Она просто развернулась и вышла из комнаты.
За танцами и разговорами с Джулианом Тиндрумом Элисон и думать забыла о своей усталости, но теперь на нее навалилось все напряжение прошедшего дня.
— Это ты, Элисон?
На какое-то мгновение девушка хотела притвориться, что не услышала шепота, доносившегося из комнаты Одри, но потом решила подойти к двери.
— Да. Что такое?
— Зайди на минуточку. Расскажи мне, как все прошло.
— Тебе следует видеть десятый сон, — возразила Элисон, но все же вошла в детскую.
Одри сидела в кровати, и даже в темноте было видно, как жадно сверкают ее глаза.
— Я и спала, но весь этот шум разбудил меня, — сказала она и поспешно добавила: — Ты так здорово выглядишь в этом платье! Хоть оно и не очень похоже на бальное. Хорошо повеселилась?
— Да, спасибо.
И это было правдой. В конце концов ей удалось насладиться вечеринкой, и все благодаря одному-единственному человеку. Странно было осознавать, что тот единственный, кто проявил к ней такое участие, оказался женихом не кого-нибудь, а этой гадюки Розали.
— А теперь спи, — сказала она вслух.
— Я пить хочу. Можно мне чего-нибудь? — начала канючить Одри, и Элисон с улыбкой поддалась на этот старый, испытанный трюк.
— Ладно уж, держи, — протянула она ей стакан с водой.
— Спасибо. — Одри как можно более убедительно начала глотать воду. — А Джулиан был?
— Да.
— Мне он нравится. А тебе?
— Показался весьма милым, — осторожно проговорила Элисон.
— Так и есть. Слишком хорош для Розали, — припечатала сводная сестрица, не забывая прикладываться к стакану, но так как Элисон предпочла оставить это без комментариев, она поинтересовалась: — Ты с ним танцевала?
— Да.
— Много?
— Несколько раз, — небрежно бросила Элисон.
— Несколько раз?!! — У Одри моментально вылетело из головы, что надо строить из себя умирающую от жажды. — Клянусь, Розали рвала и метала!
— Не глупи, Одри. — Элисон напустила на себя строгости. — Полагаю, мистер Тиндрум был просто добр ко мне, как… как к своего рода родственнице.
— Я так не считаю, — возразила девчонка, протягивая Элисон пустой стакан. — Сегодня днем Розали закатила ему скандал, и они поссорились, так что он ей отомстил.
Эти слова застигли Элисон на полпути к столику и стакан в ее руке словно свинцом налился.
— О чем это ты? — просипела она.
— Да это вечная история, — объяснила Одри, забираясь под одеяло. — Розали обожает скандалы, так она показывает свою важность. Потом флиртует с кем-нибудь, а глупый Джулиан с ума сходит от ревности. И в конце концов, он бросается к ней с извинениями. Я так рада, что он наконец-то образумился и поставил ее на место.
Элисон словно громом поразило. Она опустила стакан на столик и направилась к двери.
— Спокойной ночи, Одри. Ложись и спи, — автоматически произнесла она, едва услышав ответ девочки.
До спальни Элисон было рукой подать, но она еле доплелась, физически ощущая лежащий на сердце груз.
Яркая луна освещала комнату, и девушка не стала зажигать свет. Она подошла к окну и, прижавшись разгоряченным лбом к гладкому прохладному стеклу, невидящим взором уставилась на залитую серебряным сиянием площадь.
Он просто попользовался ею, хотел заставить Розали ревновать.
Как просто попасться на удочку, когда ты одинок! Ты ловишь малейшие проявления внимания и готов принять за доброту все, что угодно.
Дюжина подробностей заботливо всплыла в памяти, чтобы подтвердить ее слова. Вот он говорит, что с ней легко, и Элисон тает, думая, что это комплимент. Теперь ясно: он просто считал, что такая глупышка только облегчит выполнение его плана.
Элисон вздрогнула. Ведь это его собственные слова! А она опять отнесла это на свой счет.
А потом она стала уверять его, что не стоит беспокоиться и приходить сюда только из-за нее. Ясно, почему он вытаращил глаза!
— Какой же дурой я ему показалась! — пробормотала Элисон и отвернулась от окна. — Ладно, в любом случае мне на него плевать, — заверила она себя и сжала дрожащие губы. — Это просто чудовищно!
Злость не покидала Элисон, пока она раздевалась и ложилась в постель. Она думала, что после всего случившегося ей вряд ли удастся заснуть, но едва ее голова коснулась подушки, как она поплыла в страну грез, чтобы встретить там Джулиана Тиндрума.
Где-то давали невероятно шикарный прием, а тетя все твердила и твердила ей: «Ты не можешь пойти. Тебе нечего надеть, всем станет стыдно за тебя».
А потом появился Джулиан и осадил тетушку: «Нет, это не так. Я возьму ее под свое крылышко, и она сможет пойти». И, к полному удивлению Элисон, крылышко оказалось настоящим, а потом оно превратилось в мантию: великолепную, длинную, подбитую мехом, прямо как у средневековых принцесс.
