Услышав столь наивный вопрос, заданный совершенно серьезным тоном, Присцилла опять рассмеялась. Но Энн сжала руку Филиппы и откровенно призналась:
— Сегодня утром мы решили, что ты — самая красивая девушка из всех, кого мы видели в Редмонде.
Асимметричные губы Филиппы раздвинулись в очаровательной улыбке, приоткрывшей жемчужно-белые зубы.
— Я и сама так думаю, — ошеломила она девушек, — но мне хотелось, чтобы кто-то подтвердил мое мнение. Я даже по поводу своей внешности не могу прийти к окончательному решению. Не успею решить, что я хорошенькая, как вдруг впадаю в тоскливые сомнения: а может, нет? Кроме того, у меня есть ужасная тетка которая вечно говорит мне с печальным вздохом: «Маленькой ты была такая хорошенькая. Странно, как дурнеют дети с возрастом». Пожалуйста, почаще говорите мне, что я хорошенькая. Мне гораздо уютнее жить, считая себя красивой. И, если хотите, я могу говорить вам то же самое — с чистым сердцем.
— Спасибо, — засмеялась Энн, — но мы с Присциллой так уверены в своей неотразимости, что не нуждаемся в подтверждениях.
— Вы надо мной смеетесь! Я знаю — вы думаете, что я ужасно тщеславна, но это не так. Тщеславия во мне нет ни капельки. Я люблю делать комплименты другим девушкам, если они того заслуживают. Мне так приятно познакомиться с вами. Я приехала в Кингспорт в субботу и с тех пор изнываю от тоски по дому. Это ужасное чувство, правда? В Болингброке я — дочь уважаемых родителей, а здесь — никто. Мне было очень грустно. А вы где поселились?
— Сент-Джон-стрит, дом тридцать восемь.
— Совсем замечательно! А я тут рядом, на Уоллас-стрит. Только мне не нравится мой пансион. Он какой-то скучный и пустой, и окно моей комнаты выходит на грязный задний двор. Ничего безобразнее я в жизни не видела. А кошки! По крайней мере половина кошек Кингспорта собираются ночью на этом дворе. Я обожаю кошек, которые уютно дремлют на коврике перед камином, но те, которые собираются под моим окном, — это совершенно другие животные. В первую ночь я плакала до утра, а кошки мне вторили. Посмотрели бы вы, на что У. меня утром был похож нос. Я так жалела, что уехала из дому.
— Мне вообще непонятно, как ты приняла решение поехать учиться в Редмонд, если тебе так трудно на что-нибудь решиться, — с улыбкой заметила Присцилла.
— Да я и не принимала никакого решения! Это папа меня сюда послал. Уж не знаю почему, но он ужасно об этом мечтал. По-моему, нет ничего глупее, чем отправить меня получать степень бакалавра. То есть степень-то мне получить ничего не стоит. Я очень способная.
— Да-а? — с некоторым удивлением протянула Присцилла.
— Правда-правда. Только мне лень учиться. А все бакалавры такие ученые, важные и серьезные. Нет, я совсем не хотела ехать в Редмонд. Поехала, лишь чтобы доставить удовольствие папе. Он у меня такой душка. И потом я знала, что если останусь дома, то мне придется выйти замуж. Мама очень хочет этого. Вот маме ничего не стоит принять решение. Но мне совсем не хочется замуж — я считаю, что с этим, по крайней мере, можно несколько лет подождать. Я хочу сначала как следует повеселиться. И как ни смехотворна мысль, что я стану бакалавром, мысль, что я стану степенной замужней женщиной, еще более нелепа, правда? Мне всего восемнадцать лет. Вот я и решила: чем выходить замуж, уж лучше поеду в Редмонд. А потом, я все равно не смогла бы выбрать, за которого из моих кавалеров выйти замуж.
— А что, их так много? — со смехом спросила Энн.
— Толпы. Я очень нравлюсь мальчикам — честное слово! Но вообще-то главных претендентов два. Остальные или слишком молоды, или слишком бедны. А я должна выйти замуж за богатого человека.
— Почему?
— Милочка, неужели ты можешь представить меня женой бедного человека? Я совсем ничего не умею делать, и я страшная мотовка. Нет, у моего мужа должно быть много денег. Так что осталось два кандидата в мужья. Но выбрать из двух для меня ничуть не легче, чем выбрать из двухсот. Я точно знаю, что кого бы из них я ни выбрала, потом всю жизнь буду сожалеть, что не вышла замуж за другого.
— А ты разве ни одного из них не любишь? — нерешительно спросила Энн. Ей было трудно обсуждать эту великую тайну с едва знакомой девушкой.
— Конечно, нет. Я вообще не способна влюбиться. Мне это просто не дано. Да я и не хочу. Когда влюбляешься, становишься рабыней этого человека. И тогда ему ничего не стоит причинить тебе боль. А я этого боюсь. Нет, Алек и Алонсо — очень милые мальчики, и они оба мне так нравятся, что я просто не знаю, который больше. В этом-то и вся загвоздка. Алек красивее, а я просто не могла бы выйти замуж за некрасивого человека. И характер у него хороший, и такие чудные кудрявые волосы. Пожалуй, он чересчур хорош — я не хочу мужа совсем без недостатков, такого, которого никогда нельзя будет ни в чем упрекнуть.
— Тогда почему не выйти замуж за Алонсо? — серьезным тоном осведомилась Присцилла.
— Муж, которого зовут Алонсо, — это же смех! — уныло ответила Филиппа. — Я этого не выдержала бы. Но у него римский нос, а так приятно, когда хоть у кого-то в семье приличный нос. На свой я как-то не могу положиться. Пока что он следует образцу одной ветви нашей семьи — Гордонам, но я боюсь, что с годами в нем появится что-то от Бирнов. Я его разглядываю в зеркало каждое утро, дабы убедиться, что он все еще сохраняет верность Гордонам. Мама моя — из семейства Бирнов, и у нее совершенно бирновский нос. Вот подождите, познакомитесь с ней, тогда поймете, о чем я говорю. Я обожаю красивые носы. У тебя прелестный носик, Энн. Так что нос Алонсо чуть не перевесил на чаше весов. Но имя! Я так и не смогла сделать выбор. Если бы с ними можно было поступить, как со шляпками — поставить рядом, закрыть глаза и ткнуть булавкой, — тогда это было бы просто.
— А как Алек и Алонсо отреагировали на твой отъезд в Редмонд? — спросила Присцилла.
— Они все еще надеются. Я им сказала, что придется подождать, пока я приму решение. Они согласны ждать. Они оба меня боготворят. А пока что я собираюсь всласть повеселиться. Наверное, у меня и в Редмонде будет куча поклонников. Без поклонников мне было бы очень скучно. Но мне показалось, что среди первокурсников нет ни одного красивого мальчика. Нет, одного красивого я видела. Он ушел до того, как вы пришли. Его приятель называл его Джильберт. И до чего же этот приятель лупоглаз!.. Девочки, вы что, уже уходите? Посидим еще.
— Нет, нам пора, — холодно бросила Энн. — Уже поздно, и у нас дела.
— Но вы придете ко мне в гости? — спросила Филиппа, вставая и обнимая девушек за плечи. — А мне можно к вам прийти? Я хочу с вами дружить. Вы обе мне очень нравитесь. Я, наверно, показалась вам до отвращения легкомысленной?
