«Океанские волны угрожающе потемнели, став из бирюзовых мрачно-свинцовыми, и обзавелись клочками грязно-белой пены на своих гребнях. Они то и дело яростно бросались на вроде бы крепкую лодку-плоскодонку, норовя перевернуть ее. Единственная пассажирка мужественно сдерживала слезы страха, крепко вцепившись в один из бортов. Но как бы она ни храбрилась, темное отчаяние все больше охватывало душу девушки. Сколько бы она ни всматривалась в даль, спасительной суши не было видно, а буря и не думала утихать, словно глумясь над ней и беспомощностью слабого человечка. И как будто все и так не было достаточно плохо, с неба хлынул проливной дождь, промочив одежду бедняжки насквозь, сводя на нет и так отвратительную видимость, но что хуже всего — начиная медленно наполнять лодку.
— О, Господи! Ну за что мне это?! Что, начинать уже все грехи свои перебирать и молится о прощении?
Но единственным грехом этой невинной девушки было то, что она имела глупость и смелость довериться мерзавцу.
Слезы все же полились, смешиваясь с дождевой водой и окончательно лишая способности что-то разглядеть. Да и куда ей смотреть? Повсюду одно и то же: ревущие океанские волны, алчно ждущие скорой возможности поглотить ее.
Сквозь этот природный грохот и собственные рыдания девушка и не услышала, как к ее уже наполовину затопленной лодке приблизилось другое судно.
— Хватайтесь, я вытащу вас! — раздался над ее головой хриплый мужской голос, и перед лицом появилась загорелая едва ли не до черноты рука, а вздернувшийся рукав открыл вид на широкое запястье с большими черными часами.
— О боже, как я рада! Вы мой спаситель! — воскликнула жертва чужой подлости и своей наивности, вскакивая.
Лица мужчины было не разглядеть из-за низко надвинутого капюшона, но очертания подбородка, покрытого золотистой щетиной, говорили о силе и уверенности, тех самых, в которых она сейчас нуждалась сильнее всего.
— Ну раз рада, то давай руку и ухватись покрепче. У меня есть тут кое-что твердое и длинное, нуждающееся в крепком рукопожатии для начала…».
Какого черта?! Меня аж подбросило на кровати.
Мало того, что в полудреме мой мозг запустил непроизвольно рабочий режим, так еще и главный герой какого-то черта подозрительно смахивал на вчерашнего нахального мистера Секса, устроившего то дурацкое представление в баре. По крайней мере он точно говорил его голосом, да и выраженьица как раз в его духе. И золотистая щетина. Блондин. А мои герои не бывают блондинами! Мне они в принципе не нравятся, да и моим героиням тоже. Белобрысым наглым самцам всегда достаются в моих книгах роли отрицательных персонажей. Как-то уж так сложилось. А брутальные, обходительные, чуткие и самоотверженные брюнеты и шатены выступали избавителями от злобных козней и все такое.
Между прочим, Полина, этот блондинистый не-герой говорил в твоей голове, а не в реале, что наводит на размышления.
Это же твои так-то мысли, не его. Что, подсознательно не против ухватиться за что-то… хм-м… твердое и длинное? А как же! Для того сюда и прилетела!
«Ну тогда какого черта вчера-то отказалась?», — сумничало опять мое подсознание, причем голосом засранца Марка.
— Потому… что, — вздохнула я. — Кто бы знал почему.
За стеной завозились, забубнили, и я поспешила в душ, чтобы не услышать ничего лишнего, но на полпути меня остановил истошный визг Ланки.
Как была, в пижаме, я кинулась к двери, тут же чуть не получив той по лбу от влетевшей в комнату подруги.
— Полька-а-а! — голосила она, стиснув в объятиях и заорав на ухо. — Мы едем кататься на яхте! Прямо сейчас!
И, отпустив меня, она принялась скакать по комнате чокнутой белкой. А я, почесав пострадавшее ухо, наблюдала за этим фонтаном восторга, стоя на безопасном расстоянии.
Ланка — такая Ланка. Вот ведь человек — живая иллюстрация к слову «оптимизм». А вот в себе я его не ощущала в свете недавно посетившей фантазии. Не той части, что с какого-то перепугу про Марка, а в той, что про волны, дождь и бог знает сколько метров жуткой водной толщи под дном посудины.
— Ну, вообще-то, я планировала сегодня пешком погулять, осмотреть тут все, — сделала я тщетную попытку отмазаться, заранее зная о ее провале.
Но это же Ланка! Как говорится: врач сказал — в морг, значит…
— Да на это у тебя будет еще куча времени! Касперу чудом удалось уговорить своего друга покатать нас! Он его с моего приезда сюда уламывает! Так что давай без разговоров — хватай купальник и крем!
Против стихии не попрешь, так что пришлось идти собираться.
Я была права, согласившись на почти недельные уговоры подруги приехать на Сейшелы. Хоть на форумах и предупреждали, что это не самый безопасный район для одинокой девушки: типа, Сомали рядом, пиратов куча. Но Лана писала настолько полные восхищения сообщения-простыни, подкрепляя свои слова десятками фоток с изумительными видами, что на третий день непрекращающихся рыданий я взяла себя в руки и просто купила билеты на самолет. Была не была! Вероятно, подруга права, и мне пора перевернуть эту страницу в своей жизни? А что может быть лучше для такого шага, как не приятный отдых в райском местечке?
Невероятно яркие краски, почти люминесцентные. Но при этом не режущие глаз, а наполняющие тебя невозможным восторгом — детским, искренним, взрывным, от которого хочется громко визжать и хлопать в ладоши.
Нереальные запахи, от которых кружится голова и хочется их все-все просто упаковать и увезти с собой в чемоданах. А дома, вернувшись в такой прекрасный и любимый, но все же холодный, промозглый Питер, открывать каждый день банку одного из этих ароматов и укутываться в него, как в теплый пушистый плед.
А вкус новых блюд, фруктов, напитков? Каждый из них, прокатившись по языку и глотке, будто ставил печать своего присутствия на моем теле. Клянусь, никогда в жизни я теперь не смогу купить в магазине бледные, скукоженные, скованные в ледяной панцирь несчастные креветки. Не после тех зверюг, которые вдвоем с трудом помещались на одной тарелке. А рыба! Боже, какая вкусная тут была рыба! Свежайшая, нежнейшая, тающая во рту, пахнущая океаном и соленым ветром, а не темными складами на всем пути следования до наших прилавков. Нет. Определенно у родившихся и живущих тут людей какая-то особо классная карма. Я тоже такую хочу!
А этот океан!
То таинственно темно-синий, завораживающий своей мрачной глубиной так же, как глаза владельца «белоснежного красавца», то игриво бирюзовый, нашептывающий явно какие-то непристойности голосом блондинистого демона-искусителя, то хрустально голубой, бликующий так ярко в солнцезащитных очках нашего «вечно занятого капитана, которого так сложно было уговорить покатать нас», что хочется уже махнуть рукой на свои принципы и…
А что, собственно, и?
Я, когда увидела, кто выходит из закрытого ранее помещения яхты, вытирая промасленной тряпкой испачканные чем-то руки, чуть не завопила Касперу поворачивать обратно к причалу. Но совершенно искреннее недоумение в глазах моего вчерашнего неудавшегося ухажера, когда он заметил меня сидящей за столиком, убедило в том, что все это просто нелепое совпадение. Вряд ли столь легкомысленный ловелас мог заранее подстроить все это, если, по словам Ланы, выходило, что именно его Каспер уже давно раскручивал на морскую прогулку.
Ну вот и замечательно. Значит, действительно просто так случайно получилось.
И сегодняшний Марк нравился мне гораздо больше вчерашнего, потому что был абсолютно непохож на того не в меру напористого наглеца, от которого я с таким облегчением сбежала.
Вроде точно такая же белая льняная рубаха с длинным рукавом, просторные холщовые штаны, какие-то потрепанные фенечки на запястье правой руки и массивные черные часы на левой. Все та же слегка кривоватая улыбка, шуточки с явно сексуальным подтекстом, одобрительные взгляды, которыми он щедро одаривал меня, небрежно управляя яхтой одной рукой. И… и все!
