Из горла вырвалось беззвучное рыдание, которое было уже привычным. Полина боялась. Боялась не за себя и не за то, что Глеб продолжит избивать её. Она боялась, что он в итоге воплотит свою угрозу в жизнь и запретит им с дочерью видеться. А это означало только то, что Поля должна была любой ценой отвоевать этот центр для Глеба. И пусть делает с ним всё, что пожелает.
— Полина Григорьевна, что-то случилось? — раздался рядом испуганный голос помощницы по хозяйству, Виктории Александровны, женщины шестидесяти лет.
— Нет, Виктория, всё хорошо, — Поля присела на корточки и, наконец, сняла несчастные сапоги, которые пыталась стянуть с ног всё это время. — Просто трудный день на работе. Приготовьте, пожалуйста, ванну и кофе с корицей.
Виктория Александровна покачала головой и кивнула, но ничего не сказала. А Поля вздрогнула, потому что в кармане пальто настойчиво зазвонил мобильный. Это мог быть только Глеб, которому теперь придётся сказать, что всё не так радужно, как казалось всё это время.
— Алло, — хрипло выдохнула в трубку Полина, пытаясь совладать с голосом, — Да, я уже дома.
Она прошла в сторону большой гостиной, подошла к окну и отдёрнула в сторону штору. Перед её взором раскинулся заснеженный сад с сотнями огоньков, подсвечивающих деревья и кустарники. Её любовь и гордость.
— Нет, пока не отказался, но взял бумаги, чтобы выбрать себе альтернативный вариант, — она убрала трубку в сторону, потому что Глеб стал выкрикивать угрозы. Потом дождалась, когда он успокоится, и вернула трубку на место, произнеся отрешённым голосом:
— Я же обещала, что ты получишь центр. Значит, так и будет, — и отключила связь, позволяя себе непозволительную роскошь — расплакаться.
В этот раз ехали по Кольцевой, начав маршрут недалеко от Парнаса. Закончить предполагалось там же, сделав круг почёта вокруг Питера, а потом свернуть на проспект Энгельса и затеряться в районе.
Степан решил приехать к месту сборов чуть позже, чтобы Полина уже успела занять своё место на старте, и не стала бы протестовать, увидев его рядом. Её машину он увидел ещё при подъезде — она выделялась на фоне остальных ярким пятном. И тут же Степан испытал облегчение, как будто до последнего не был уверен в том, что Поля будет на месте.
Припарковавшись в стороне от машин, участвующих в гонке, Стёпа вышел из автомобиля, направляясь к Виталику, который о чём-то переговаривался с незнакомым парнем.
— А ты, брат, зачастил к нам, — улыбнулся Виталя подошедшему Стёпе, хлопая его по плечу в знак приветствия. — Собираешься снова прокатиться, или поедешь со мной ждать ребят в клубе?
Степан хмыкнул. Было бы странно напроситься в гости на заезд, а самому посмотреть за стартом и поехать выпивать в клуб и ждать новостей.
— Думаешь, мне ночью не спится, потому что я давно с тобой не проводил пару часов за бокалом вискаря? — Он вздёрнул бровь, поглядывая на Субару Полины.
Не ровен час, она увидит его в окно, и устроит акт протеста.
— Так-так, — ухмыльнулся Виталий, проследив за взглядом Стёпы. — И я, наверное, не ошибусь, если предположу, что ты захочешь снова прокатиться в той же машине…
— Да ты сегодня прямо Кэп Очевидность, — ответил Степан, стараясь, чтобы по его тону было понятно, что он не собирается дальше дискутировать на эту тему.
— Я пойду, договорюсь, — кивнул Виталик, благоразумно решив больше не лезть в бутылку.
— Не нужно, — остановил его Стёпа, направляясь к Субару. — Я сам.
Он ожидал чего угодно: злости, ярости, гнева. Даже предполагал, что его выставят из машины или Полина откажется от заезда, пока он не покинет её автомобиль. Честно говоря, это был даже наилучший выход для Стёпы, потому что оказываться снова в том состоянии, в котором он был тогда на Московском, ему совершенно не хотелось.
Хвататься за ручку и размышлять о том, доедет ли он живой хоть до куда-нибудь… Ну, уж нет — увольте. Но если это будет цена за возможность поговорить с Полей и выяснить причину её страха, пожалуй, её придётся заплатить.
Степан распахнул дверцу Субару и сел в машину. Было бы глупо спрашивать разрешения, по той простой причине, что он был априори уверен в стопроцентном отказе. Но, как ни странно, Поля только скользнула по пассажиру равнодушным взглядом и перевела взгляд на лобовое стекло, ожидая, когда будет дан старт. Чуть втопила педаль газа в пол, Субару зарычала, давая знать остальным, что готова к заезду.
Полина сегодня была без шлема. Волосы рассыпались по плечам, и теперь уже Стёпе бы никогда в жизни не пришло в голову сравнение с пареньком.
Он взял с заднего сидения шлем и положил его себе на колени. Полина всё так же равнодушно смотрела впереди себя, игнорируя наличие в машине Степана. Потом передёрнула рычаг коробки передач и снова газанула с выжатым сцеплением.
— Шлем надень, — раздался тихий, но отчётливый голос Стёпы, а его правая рука легла на рычаг ручника.
Он хотел дать понять ей, что он не даст ей снять машину с тормоза, пока Поля не наденет шлем.
— Ты охренел?! — взвилась Полина, теряя всё своё равнодушие за доли секунды. — Выматывайся из машины немедленно! И не смей отдавать мне приказы!
«А вот это другое дело!» — мысленно порадовался Стёпа, наблюдая за тем, как чуть раскосые глаза Полины метают гром и молнии.
— Шлем, б**дь, надень быстро! — рявкнул он в ответ, понимая, что Поля находится на грани истерики.
Глупо было позволять ей вести машину в таком состоянии, но Стёпа рассчитывал на то, что именно это привычное занятие, которое она так любит, выведет её из этого состояния. Чего он добивался своим присутствием и чего вообще хотел от Полины, кроме того, чтобы узнать её поближе, он и сам не знал. Почему избрал именно такой способ — не знал так же, хотя, надо было быть честным перед самим собой, поговорка «Наглость — второе счастье», была как раз про него. Сейчас всё смешалось в такой странный коктейль — жажда адреналина, женщина рядом, которая манила его, её состояние, в котором почему-то захотелось разобраться. Их будущие встречи, связанные с решением вопроса относительно центра. В общем, Стёпа был заинтересован, мягко говоря. Они с Полиной словно начали проживать две разных жизни, встречаясь в двух разных реальностях. И это было таким необычным и так влекло.
Полина снова впала в состояние равнодушия, молча взяла свой шлем с заднего сидения и надела. Степан кивнул, пристегнулся и тоже надел шлем.
Едва Виталик дал старт, как Полина с остервенением сорвала машину с места, вылетая с площадки в первых рядах, развернулась через две сплошные полосы и помчалась в сторону Кольцевой. Если так будет продолжаться, то им на хвост дорожная полиция сядет ещё до выезда на КАД. Пожалуй, зря он всё-таки позволил Полине выехать на эту гонку, но уже было поздно. Остальные машины сравнялись с ними, занимая места рядом — никто не собирался тащиться позади, когда Поля задала свой темп гонке.
Степан мысленно присвистнул. Интересно, что случилось с его обычной и размеренной жизнью, если он сам, по собственной воле, допускал в неё подобные происшествия? Внутри снова разлилось ощущение мандража и повышенного адреналина. И Стёпа пока не мог понять, какие чувства он испытывает по отношению к этому новому ощущению. То ли оно пугало его, то ли наоборот — возвращало к жизни, и именно этого он и желал всё это время.
До поворота на Лисий нос ехали относительно спокойно, кое-где играя в так называемые шахматы, перестраиваясь на пятиполосном шоссе в произвольном порядке и увеличивая скорость до невозможных единиц. Полина, надо отдать ей должное, перестраивалась чётко и уверенно, и Стёпа доверился ей и её мастерству. Они летели вперёд, объезжающие редкий транспорт, играя в свои, понятные только им, игры.
Летели до тех пор, пока на Кольцо не стали выезжать сотрудники дорожной полиции. С этого момента начался настоящий драйв — то, ради чего они все и выехали сегодня на трассу. Некая борьба, когда на кону стояла возможность остаться на свободе и помчаться дальше.
