Эйван прикусил мою нижнюю губу, водил по ней языком, нажимая на чувствительную точку, обнаруженную им в уголке моего рта. В этом поддразнивании было что-то милое, хоть оно и снимало сопротивление, настойчиво сводя с ума.
Казалось, прошло уже порядком времени, когда мы, наконец, оторвались друг от друга. Я опустила голову ему на грудь, беззвучно молясь и надеясь, что он не посчитал меня неопытной дурочкой, одновременно с тем, пытаясь побороть бурю всколыхнувшихся во мне чувств и желаний.
Подняв голову из-под завесы ресниц, я робко взглянула на Эйвана. По всей видимости, с ним творилось что-то похожее, ибо на его лице застыло недоумённое выражение, словно бы он сам не понимал, где сейчас находится.
Мотнув головой, он будто пришёл в себя, хотя взгляд всё ещё был устремлён на мои губы. Я, не думая, провела по ним языком, слизывая его вкус, что остался на них.
- Пойдём, - хрипло прошептал он и потянул меня за собой к выходу.
На негнущихся ногах я направилась за ним, слабо представляя, куда он ведёт меня, но точно догадываясь о его намерениях.
Спустившись по тёмной лестнице, мы на секунду погрузились в привычный шум клуба, затем он открыл какую-то дверь, и мы вновь вернулись в тишину, нарушаемую лишь отдалённым звуком басов и беспечным смехом посетителей.
В дальнем углу над мини-баром вспыхнули редкие тусклые лампочки. Я изучала обстановку: красиво задрапированные стены, удобные кожаные кушетки, репродукции известных импрессионистов на дальней стене, среди которых я узнала работы Моне и Ренуара. Это не оригинально, но сейчас я находилась в самой, что ни на есть, настоящей vip-комнате клуба.
Громкий щелчок захлопнувшегося замка, словно лязгнувшая перекладина мышеловки, уцепившая кончик хвоста нерасторопной жертвы, заставил меня вздрогнуть.
05
Я стояла посреди комнаты, сжимая похолодевшие руки, и смотрела, как медленно приближается Эйван. Без тени улыбки, серьёзный и целеустремлённый. И я знала, что отступать уже поздно. Да он бы и не позволил мне. А я и не собиралась. Напряжение, копившееся во мне уже долгое время, требовало высвобождения. И он мог дать мне его.
Я не знала, кто он. Он не знал, кто я. Ничего, кроме имени, никаких подробностей. А нужны ли они сейчас?
Я вспомнила о последнем разговоре с матерью, и бешеный гнев новой волной накрыл меня. Хоть на короткое время, могу я поддаться своим желаниям, своим, а не чужим, перенесённым на меня? Мне хотелось почувствовать себя живой. Понимая, что это не более чем своеобразный протест, я всё же желала пойти до конца. Я заслужила на это право, чёрт возьми, я заработала его долгими годами идеального послушания.
- Тебе налить чего-нибудь? - он кивнул в сторону бара, и я отрицательно покачала головой.
- Нет. Налей себе, если ты хочешь, - шёпотом предложила я.
Он протянул руку, коснулся моей щеки тыльной стороной ладони.
- Я хочу, но у меня жажда другого рода, - Эйван привлёк меня к себе, жар его тела, пробивающийся сквозь преграду рубашки, перекинулся на меня. Его лицо оказалось совсем близко, наши губы почти соприкасались. – Напои меня, - выдохнул он и прижался лбом к моему лбу.
Я прекрасно осознавала, что меня соблазняют, но так хотелось поддаться.
Кончики его пальцев прошлись по моей нижней губе так, что мои губы совершенно рефлекторно приоткрылись, и он прижался к ним своими, скользя языком за их преграду. Я ощутила лёгкий привкус шампанского и, еле слышно застонав, вернула поцелуй, постепенно перерастающий из простого, лёгкого в более глубокий, но не менее чувственный.
Пока решимость не покинула меня, я потянулась к боковой застёжке молнии и принялась остервенело дёргать её, но тонкая шёлковая ткань, попавшая между зубчиков, воспрепятствовала мне. Раздражённо выдохнув, я предприняла ещё несколько тщетных попыток. Эйван, почувствовавший лихорадочность моих движений, оторвался от моих губ и удивлённо посмотрел на меня.
- Райли, я, конечно, очень польщён и поражён подобным рвением. Ещё ни разу девушки не стремились так быстро избавиться от одежды, пав жертвами моего обаяния, - его рука потянулась к застёжке, легко высвобождая мешающую ткань, и молния с тихим шелестом разъехалась.
Мои руки безвольно повисли, голова понуро опустилась. Чувствуя себя совершенно никчёмной, я ждала его насмешки, но её не последовало. И тогда я набралась смелости вскинуть голову и встретить его взгляд. В нём не было иронии или откровенного удивления от моей нелепости и неопытности. В их изумрудной глубине всё так же поблескивали маленькие всполохи желания. Это немного успокаивало.
Его руки обхватили мои ладони и, подняв их вверх, приглашающим жестом опустили на ровный ряд пуговиц его рубашки. Искорки в глазах заблестели ещё ярче, и я, поняв его намёк, принялась расстёгивать пуговицы, постепенно, миллиметр за миллиметром, обнажая кожу.
Рубашка спустилась к локтям, затем и вовсе упала на пол. В это время его ладони скользнули за вырез моего платья, аккуратно стягивая лиф к талии. Я попыталась прикрыться рукой, но его взгляд обжигал, словно проникал за все преграды, что я возводила перед ним. Руки сами по себе разомкнулись и упали, соски затвердели, отчётливо проступая в чашечках бюстгальтера.
Всего одно движение его руки по моей спине, и застёжка расстегнулась, предлагая его взору зрелище моей довольно скромной груди. Его ладони накрыли её, поглаживая и сжимая, затем их место заняли его губы. Я видела, как ресницы полукругом легли на его щёки, когда он закрыл глаза. И я залюбовалась этой картиной. Любая девушка отдала бы всё за такие красивые ресницы, как несправедливо, что они достались мужчине.
Его рука, сгребая в горсть ткань моего платья, настойчиво потянула его вниз. Губы переместились к моей шее, а руки вернулись к груди.
Мои ладони проехались по его спине вниз, чувствуя силу мышц под гладкой пылающей кожей. Я ещё ни разу не была в такой опасной близости к мужскому телу. «К обнажённому мужскому телу», - поправила я себя.
Резко развернувшись, увлекая меня за собой, Эйван шагнул к одной из кушеток. Мои ноги подогнулись, коснувшись её края, и я, удерживаемая надёжными мужскими руками, легла на прохладную кожаную поверхность.
Его колено вклинилось меж моих бёдер, и он опустился сверху, прижимаясь всем своим великолепным телом. Это потрясло меня неимоверно, заставив конвульсивно дёрнуться, словно от шока.
Рука Эйвана потянулась к моим волосам, расправляя каштановые пряди.
- Словно тёмное пламя, - прошептал он.
Я вся всколыхнулась от его слов, от зрелища его губ, прижимающихся к моим волосам.
Он немного приподнялся и скользнул большими пальцами за линию моих трусиков, намереваясь стянуть их.
- Подожди, - остановила я его, и он послушался меня. Он ни к чему не подталкивал, не торопил, не склонял меня. Всё происходило по моей воле, по нашему обоюдному желанию. - Я… я не столь идеальна в этом, как во всём остальном, - сочла за свой долг предупредить его я.
Он удивлённо выгнул бровь.
- Думаю, сейчас ты слишком самокритична.
- Нет-нет, так и есть, - попробовала возразить я, но он, прерывая поток возражений, накрыл пальцем мои губы.
- Предоставь мне самому решать, так ли это.
Он склонился и накрыл губами мой сосок, а его руки завершили начатое, и вот я лежу под ним совершенно обнажённая, где-то там, в ногах, запуталось моё скомканное платье, обвившись вокруг золотистых босоножек.
На секунду Эйван поднялся надо мной, откатываясь в сторону. Его взгляд прошёлся от моей макушки до пяток, отдельно задержавшись на груди и на месте соединения бёдер.
- Что такое? – слегка заикаясь, смущённо поинтересовалась я. - Что ты делаешь?
- Смотрю, - просто ответил он. Кончиками пальцев он повторил путь, проделанный взглядом. Погладил мои губы, обвёл кружки сосков, ладонью накрыл живот и скользнул ниже. Губы пылали, грудь сжалась от сладкой пытки, низ живота наливался жаром, а когда его пальцы проникли в меня, мои бёдра приподнялись ему навстречу, встречая эту новую, более откровенную ласку.
