Любе повезло больше. Вернувшись к столику, я увидела, как Алексей уже самозабвенно целовал мою сестру, бесцеремонно положив ладонь на ее талию, и Любаня совсем не была против. Выглядела эта парочка довольной и счастливой. И когда мы вышли из ресторана, Люба мне сообщила, что ночевать сегодня будет не дома. Интересоваться и спрашивать, где ее будет носить этой ночью — не стала, чай, не маленькая уже. Учить старшую сестру уму-разуму казалось мне неуместным, хотя и нечестным по отношению к Денису.
— Ничего страшного не случится, если я проведу немного времени с известным музыкантом. А Дениска не узнает, — игриво подмигнула сестра. — И ты не упускай свой шанс, — на мой угрюмый взгляд она пояснила: — Лишиться девственности с рок-звездой — мечта любой фанатки, и выпала она тебе. Мне кажется, Леонид врядли будет сопротивляться.
Вот только Любаша забыла упомянуть, что чем красивее мечта, тем меньше шансов воплотить ее в жизнь.
Я с надеждой и интересом рассматривала Филатова. Сравнения с его бывшими пассиями я однозначно не выдержу. Те выглядят как сошедшие с глянца обложки, но никак не иллюстрации к учебнику по подростковой психопатологии. Мои попытки казаться старше со стороны выглядят жалко и глупо, и, конечно же, именно поэтому Филатов не обращает на меня внимания. Другой причины нет и быть не может.
Даже сейчас, когда мы с ним снова сидели на соседних сидениях микроавтобуса, Филатов был для меня самой большой проблемой. Неунывающий Валик шутками и анекдотами вызывал весь огонь артиллерии на себя, но я его не слушала. Вспомнилась Ева с запретным яблоком. Почему Люба так быстро согласилась провести ночь с Бахтиным, а я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что он, Леонид Филатов, так близко? Может, и у меня есть шанс быть сегодня с ним?
Впервые возненавидела себя за свою неопытность. Но группа завтра уезжает, и второго шанса у меня уже никогда не будет. А я хочу… хочу Филатова. Как женщина хочет мужчину. По-настоящему, чтобы он был моим первым… Чтобы как в любовных романах, которые мама с упоением читает по вечерам. Медленно, нежно, с легкими поцелуями, ласковыми прикосновениями и тихими стонами… Сегодня.
Набравшись смелости, я как бы случайно придвинулась к Леониду. Прижалась к нему, чувствуя своим телом его и начиная сходить с ума от этой близости. Не заметить мои неуклюжие движения было невозможно, поэтому Филатов повернулся ко мне и прошептал прямо в ухо:
— Замерзла?
Одно его обращенное ко мне слово, и температура моего тела мгновенно повысилась, стало жарко, душно, захотелось поскорее выйти на свежий воздух. Нет, я совсем не замерзла, наоборот, появилось желание упасть в снег, чтобы как-то охладиться и понизить градус. Такая реакция собственного тела довела меня до дрожи, и причиной всему — мужчина, сидящий рядом. Впервые за все время он обратился именно ко мне.
Только вот продолжить задуманный на сегодня план мне не удалось — микроавтобус остановился у моего дома. Я мысленно застонала — так быстро…
Леонид вышел и подал мне руку, за которую я с радостью схватилась. Да, я к нему прикоснулась! Он сам позволил мне это! И тут же все мысли исчезли, потому что Филатов обнял меня, нагнувшись и коснувшись щекой моей щеки. Какой же он высокий, сильный… Все те картинки, которые я прокручивала в своей голове относительно близости с Филатовым, не шли ни в какое сравнение с реальностью. От него веяло какой-то невидимой энергией, захватившей меня и полностью себе подчинившей. Несомненно, этот человек рожден быть лидером — и неважно, музыкальной группы или небольшого государства. Народ беспрекословно пошел бы за ним. По крайней мере, в этот момент, когда я чувствовала на себе его руки, была готова идти следом хоть на край света. Вот он, какой большой, держит меня, обнимает… Вот сейчас позовет меня с собой. И уже потянула губы навстречу поцелую, как услышала сухой голос:
— Прощай.
И скрылся в автомобиле, захлопнув за собой дверку.
Внезапно вокруг меня образовалась пустота. Вакуум, сковавший мои легкие и не позволяющий сделать живительный вдох. Я молча и без движения наблюдала за микроавтобусом, который медленно выезжал из нашего двора. Мечта рассыпалась, оставив вместо себя чувство глубокой и невосполнимой потери. Чертова неопытность! Если бы не она, я бы тут же побежала вслед за автомобилем и в нем же призналась бы Филатову в любви! Но вместо этого села на заснеженную скамейку и обхватила голову руками. Нет, Филатов прекрасно осознавал, как действует на меня. Ему было достаточно просто предложить, намекнуть, пальцем поманить, и я бы согласилась без раздумий. Но он предпочел уехать… Конечно, ничего он мне не предложит. Не тот формат, не подходящий ни по возрасту, ни по качеству.
Вспомнились «Сумерки» Стефани Майер, где по сюжету главная героиня чувствует нечто подобное. Белла тянулась к Эдварду, а он раз за разом отталкивал ее. Может, Филатов тоже вампир? На меня никогда так не влияли чужие запахи, взгляды, прикосновения…
На дрожащих ногах я добралась до квартиры. Хотелось плакать, рыдать, и для слез были причины. Я так и не решилась признаться любимому человеку в своих чувствах, упустила уникальный шанс сказать о своей любви, о том, что восхищаюсь Леней — как талантливым музыкантом и как идеальным мужчиной…
Люба наверняка сейчас времени зря не теряет, в отличие-то от меня. Жаль, что я не умею жить так, как она — легко, играючи. Обязательно найду себе проблему. В этом различии я сестре немного завидовала.
От безысходности глухо застонала в подушку. Вот и все. Завтра Филатов будет в другом городе, где его ждет другая глупая фанатка, только более раскрепощенная и уверенная в себе. И ей наверняка повезет больше, чем мне…
А ведь еще вчера до концерта я была уверена, что мне этого хватит. Просто побыть недолго рядом, иметь возможность видеть свой идеал, получить от него автограф «на долгую память». Теперь же мне этого было мало. Катастрофически мало. Это как получить дозу кислорода и после выдоха снова заходиться в агонии, задыхаться. Что, по сути, такого знакового сделал Филатов? Всего лишь посмотрел на меня и попрощался в невинном объятии. Не более того. Но ему удалось взволновать каждую клеточку моего тела, каждую частичку сознания…
… А утром я проспала. Телефон еще с вечера оставила в прихожей и не слышала звонков, и теперь на дисплее у меня светилось около десятка пропущенных.
Я буквально вылетела из дома, на ходу натягивая куртку. Стала перезванивать по всем знакомым номерам, но они оказались недоступны. В конце концов трубку взяла Люба.
— Надь, где ты пропадаешь? — обеспокоенно спросила она и поторопила: — Через двадцать минут поезд отправляется!
— Я еду, — был мой короткий ответ.
Не успела. На железнодорожный вокзал прибыла через считанные минуты после того, как поезд уже тронулся с места.
— Ты трубку не брала, — оправдывалась Люба, виновато улыбаясь. — Они передали тебе привет.
Привет передали… сухо и обыденно. В груди будто что-то оборвалось. Всего лишь несколько минут отделяли меня от любимого человека. Вот и все… Я упустила свой единственный шанс. И сегодня все мои надежды и мечты уехали гастролировать дальше, не вспомнив обо мне на сцене другого города…
Парни толпой завалились в небольшое двухместное купе. Там и без них негде было развернуться, а в их обществе Леонид и вовсе оказался зажат со всех сторон.
— Лень, а ты ведь нравишься этой девочке… — начал за всех Леха.
— Обыкновенная фанатка, ничего особенного, — отмахнулся солист, пытаясь не обращать внимания на друзей, и всем своим видом показывал нежелание дальнейшего разговора. Его больше интересовал меняющийся за окном поезда зимний пейзаж. Он вообще любил смотреть в окно во время поездок — это здорово отвлекало от тревожных мыслей.
— Ничего особенного, да. Вот только и она тебе понравилась, — и тон Шустика такой довольный, как у профессиональной свахи-заговорщицы, и это его уверенное «понравилась» и вовсе выбивало из колеи.
