Паркуюсь и иду домой. Пахнет вкусно еще на лестничной клетке. Сглатываю скопившуюся слюну. Есть хочется безумно, а тут еще такие ароматы. В животе неприятно отзывается урчанием. А я усмехаюсь сам себе.
Если я хочу поесть так же вкусно, надо сейчас будет становиться к плите и готовить. Или можно не так вкусно. Пожарить яйца и сделать салат.
Открываю дверь в квартиру и замираю. В носу щекочет от еще более сильного аромата, что наполняет всю комнату. Оказывается, это моя квартира сейчас превратилась в ресторан.
— О, Вэлмен, вернулся. — Встречает меня Вовка. И протягивает руку, а я пожимаю в ответ. — Давай помогу с пакетом, забирает продукты
— На кухню отнеси, можешь разобрать.
— Окей, — усмехается мальчик, а я смотрю ему вслед. Делаю себе замечание, что не купил им одежды. Мальчик ходит по дому в одних трусиках, футболке и носках. Они ведь пришли ко мне без всего, надо было что-то приобрести ему из одежды.
Стягиваю обувь и слышу тихие шаги в коридоре. Вскидываю глаза и вижу сначала обнаженные щиколотки, тонкие коленки, стройные бедра и край моей футболки, которую дал еще вчера.
— Здравствуйте
— Привет, — на футболке не задерживаюсь и смотрю в глаза. — Это у нас в квартире так пахнет или просто через вентиляцию натянуло?
— У нас, я плов сделала. Ужинать будите?
— Буду, ты приготовила?
— Да, — тихо отвечает.
— Душ приму, переоденусь и поужинаю. Пахнет вкусно. Ты бы оделась. — Щеки девушки тут же вспыхивают от двусмысленности моей фразы. — На, хотя бы халат мой накинь. Все равно не ношу его почти. Подаю ей махровый коричневый халат.
— Спасибо, — тихо кивает и надевает. Втягивает чуть сильнее носом воздух, опуская глаза.
Вот она не говорит ничего, молчит. А я чувствую какое-то звенящее чувство вины в воздухе. Не пойму только за что.
— Я тогда на кухне подожду. — Боится в глаза посмотреть.
— Что-то случилось, Ева?
— Нет, — мельком скользит по мне взглядом. Стоит на месте. Как будто ждет, что я должен дать разрешение.
Больно смотреть на нее, такая красивая, но эти синяки так портят ее нежную красоту. Хочется засадить этого гада на пожизненное за такое обращение.
— Ева, говори, — чуть повышаю голос. Хочу скорее в душ и есть. Девушка на секунду захлопывает веки и вздрагивает. Меня боится. Вернее не меня, а то, что может взрослый мужчина сделать с ней. Но при этом покорно согласна на это. Не убегает. Не закрывается. Не сопротивляется. Беру свою домашнюю одежду и иду к выходу из комнаты. Останавливаюсь возле Евы. — Не бойся меня. — Не знаю, зачем это говорю. Зачем потом обнимаю. Но ее взгляд этот кроличий убивает всякое желание капаться в ее прошлом и снова делать больно. В руках моих часто дышать начинает. Заплачет сейчас, если ничего не сделаю. Поэтому отстраняюсь и улыбаюсь. Тон смягчаю. — Иди, накладывай, мне надо пять минут.
Быстро душ принимаю и иду на кухню. Ева уже поставила тарелку с едой на стол, Вова рядом крутится.
— Я всегда сижу тут, — сажусь на свое место и передвигаю тарелку. — Люблю постоянство. Это не вызывает лишних размышлений.
— А я тогда можно тут буду сидеть? — спрашивает мальчик и вызывает улыбку.
— Знаешь, как в древние времена было? Сначала мужчины, потом женщины, потом дети. Поэтому Ева может первой выбрать себе место.
— Мне все равно.
— Нет, не все равно. Выбирай.
— Пусть будет тут, — указывает на пустое место. Уступает брату.
— Ты ела? — киваю девушку, потому что вид такой, будто сейчас упадет в обморок. Соглашается. — А Вова?
— Я тоже.
— Вов, сходи, посмотри что-нибудь на телевизоре. Нам надо поговорить с Евой.
— Хорошо. — Спрыгивает со стула и оставляет нас.
— Итак, плов? Пахнет вкусно.
Молчит и, сложив руки на груди смотрит, как я ем. Такое ощущение, что это не я дегустирую, а она меня. Я должен все сделать правильно, иначе будет хуже. Не знаю, что хуже, но точно будет.
— Вкусно, правда, — киваю ей, съев пару ложек. — Сама готовила или по ютубу?
— Сама.
— Честно сказать, думал, что мне придется вам готовить, но ты удивила. Мне кажется, сейчас все питаются только фастфудом.
— Правда, вкусно?
— Да, превосходно. — Быстро опустошаю тарелку и понимаю, что мало. — Мне бы добавки?
Она поджимает губы, сдерживая довольную улыбку. Маленькая такая в этом моем халате огромном. Но зато не отвлекает мыслями разными несвоевременными. Слежу, как торопится и накладывает мне еду. За мной так ухаживает только мама, когда приезжаю к ней в гости. Не привычно сейчас. Но одновременно нравится.
— Садись, — киваю на стул напротив. Догадывается, о чем будет разговор. Не хочет, но по-другому никак.
— Пойдем от обратного. Чего ты хочешь? В чем видишь для себя идеальную жизнь?
— Хочу жить с братом, хочу, чтобы его не забрали в детский дом. Одни. По крайней мере, без отчима. Хочу, чтобы его вообще не было в моей жизни.
— Цель — это хорошо. Что для этого надо?
— Чтобы отчим умер, а у меня были деньги на жизнь.
— Ну, давай так не будем сразу убивать людей, — усмехаюсь девушке. Есть и другие методы. Для начала, я тебе уже говорил, надо написать заявление. Как только он окажется под следствием, ты сможешь вернуться в свою квартиру.
— Вовку заберут.
— Значит, надо придумать что-то, чтобы не забрали. Родственники у тебя есть же. Обзвонишь завтра и договоришься. Надо, чтобы, как только отчима взяли под стражу, кто-то подал заявление на опекунство. Оно будет подставное. Ребенок будет жить с тобой все это время.
— У меня нет телефона.
— Ева, сказать, как решить эту проблему? Варя привезла тебе телефон. Зайди на нем в свой аккаунт, там все контакты сохранены. И, если ты хочешь самостоятельности, то придется найти работу. — Разложил ей все. Да, не очень просто, да, надо выйти за зону комфорта, но все логично и понятно, что делать. — Так и быть. С заявлением можно потерпеть несколько дней, подготовиться.
— А вы не можете быть опекуном?
— Вряд ли. Мы не в родственных связях и со мной будет все долго. Пока проверят. Да и на время следствия никто на это пойдет. — Опускает глаза и прикусывает губу. Ева, почему он это делал?
— Я не знаю. Выпивал, злился, срывался на мне.
— Только тебя трогал, Вову нет?
— Пытался, я заступилась и получала. А потом на следующий день он вымаливал у него прощение и Вова все забывал.
— Тебе надоело так жить, и ты решила сбежать?
— Да.
— Почему ты пришла именно ко мне? Откуда меня знаешь?
— Я же сказала, что нашла на сайте вашу фотографию.
— Не убедительно. Если врешь, хотя бы правдоподобное придумай. Я не в жизнь не поверю, что девушка, которая так беспокоится за своего брата, оставила бы совершенно незнакомому человеку, фотографию которого нашла на сайте.
Опускает глаза. Раскусил ее.
— Ладно, я слышала кое-что о вас.
— От кого?
Молчит и теребит ноготь.
— Говорить не хочешь. Допустим. Какие были идеи, что я буду делать с чужим ребенком?
— Я не знаю. Я думала, что вы хороший и что-нибудь придумаете.
— Я мысли читать не умею. Вызвал бы полицию и вернул вас назад. Я и сейчас так должен сделать. Потому что если он заявит в полицию, я буду виноват. Ты меня сейчас подставляешь и даже не представляешь как?
Кусаем губы, смахивая ладошкой слезы.
— Если бы я пришла и сказала, приютите нас, нам негде жить. Вы бы позвали? Простите, я правда не думала, что вы за мной побежите. Я хотела оставить Вову у надежного человека. А сама я бы пристроилась где-то. Потом забрала бы его.
— Где-то это где? На панели? Даже не представляешь, сколько нестыковок сейчас в твоем рассказе и вопросы, на которые у тебя нет ответа, потому что ты все время чего- то боишься и скрываешь.
— Я думала, вы клятву Гиппократа давали, обязаны помогать другим. Поэтому и верила. Если бы вы отказались. Наверное. Мы бы вернулись в квартиру
— Клятва Гиппократа — это немного другое. Это обещание честно исполнять свой врачебный долг, посвятить свои знания и умения предупреждению и лечению заболеваний, сохранению и укреплению здоровья человека; быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, хранить врачебную тайну, внимательно и заботливо относиться к больному. Поняла?
