– Настя? Ей три года, молодой человек. Это Верочкина дочурка, а вы разве не знали?
Вот это я попал! Похоже, выгляжу я одураченным, потому что женщина меняется в лице и начинает на меня энергично дуть.
– Что такое, джан? Ты кавалер ее, что ли? Ребенка испугался? – машет она руками, пытаясь привести меня в чувства. – Вера у нас красавица, умница... О такой, как она только мечтать можно.
– Нет, я… знакомый. Держите ключи. И покажите, куда ее нести…
Погоди, Вера… Очнешься, и я… В общем, нам не избежать разговора.
Глава 5.
Вера.
– Как у него глаза округлились, джа-ан! Вай… Я думала, парня удар хватит! – причитает Роза Петровна, заламывая руки.
Господи, какой позор… Ведь я знала, что будет, если выпью больше одного бокала…
– Боже мой, Роза Петровна… Что делать-то теперь? – прячу глаза в пол. – Он так и сказал, мол позовите Настю… пусть поможет донести Веру? Прямо так, дословно?
– Вера, я тебе в десятый раз говорю: так и сказал. А я ведь не знала, что нужно молчать! Если бы ты нас с Левоном предупредила, что надо о Настюше молчать! А с другой стороны, зачем такой жених, если струсил?
– Да не нужен он мне триста лет, – надуваюсь, как жаба. – И никакой он не жених…
– Вставай, Вера джан. Напоим тебя сейчас бульоном, Левон кофе сварит. Будешь, как новенькая, – вздыхает тетя Роза.
Интересно, я не приставала к мажору? Память предательски молчит… Помню, как потащила его танцевать. И его лицо перекошенное тоже помню… Позор, позор… Закрываю глаза и с силой растираю лоб и переносицу. Артем, наверное бежал как оглашенный от новости о ребенке… Тянусь за телефоном, проверяя входящие вызовы. Странно, но мажор не удостоил меня звонком… И что теперь делать? Корпоратив отменяется или наша договоренность в силе?
Медленно спускаю ноги с постели и оглядываюсь. На тумбочке стоят Настюшины куколки и мягкие игрушки, на подоконнике – поделки из бумаги… Артем все это видел. И в его глазах я мошенница… Поднимаюсь, слегка пошатываясь и обуваюсь в резиновые тапочки. Голова гудит, словно в нее замуровали колокол. Я проспала весь вечер, ночь и с трудом проснулась утром… Спасибо тете Розе – разбудила. Работу ведь никто не отменял.
Принимаю душ и с особой тщательностью чищу зубы. Набрасываю на плечи хлопковый кардиган и уныло бреду к Розе Петровне. Хорошо, что мама меня не видела такую – беспомощную и пьяную.
– Доброе утро, Левон Багдасарович! – здороваюсь бодро. В душе же сгораю от стыда.
– Садись, Вера джан, попей бульона. Кофе тебе сейчас налью. И не волнуйся ты так… Просто у тебя организм такой… Неприспособленный.
– И что делать-то теперь, дядя Левон? Мне еще на корпоратив идти с мажо… С Артемом. Получается, я и бокал выпить не могу? – хмурюсь и опускаюсь на цветастый «уголок».
– Можешь. Бокал, и не больше…
Как же мне повезло с хозяевами! Никакого от них осуждения, да и лишних вопросов сегодня, на удивление, не поступает.
Бросаю взгляд на настенные часики и убегаю к себе. От выпитого бульона голова соображает лучше. Закрепляю эффект двумя таблетками аспирина и быстро сушу волосы. Заплетаю их в высокую «гульку» и облачаюсь в короткие джинсовые шорты и белую футболку. Ну все… Можно ехать на работу. А мажор… Первая звонить ему я точно не буду. Пусть сам решает, как со мной поступать…
Ада Васильевна не замечает никаких во мне изменений. Дает поручения, улыбается, хвалит… Все как обычно, кроме тревоги, свернувшей внутри меня змеей. Она сосет, сосет изнутри, подбрасывая воображению страшные картинки жестокой «расправы» Артема надо мной.
– Верочка, там тебя спрашивают, – зовет меня Ада.
Ну вот и все… Пришел час расплаты. Кошу взгляд на черные от грязи руки и киваю директору в ответ. Мою ладошки с мылом и спешно выхожу на улицу. Пыльный фартук висит на мне мешком, разметавшиеся волосы липнут ко лбу, на щеках вспыхивает румянец волнения.
Мажор, собственной персоной. Надушенный, красивый и нарядный. Не пара мне, скромной работящей девушке…
– Привет, мажор, – вбираю в голос все спокойствие мира.
– Ничего не хочешь мне сказать, Вер?
– А… какое отношение моя дочь имеет к нашей договоренности? Разве я пытаюсь повесить на тебя… Настю?
Черт… Так ведь хотелось произнести это с гордо вздернутым подбородком… А выходит жалко. Мажор смотрит на меня с нескрываемым презрением. Понимаю – теперь его юристам придется туго. Артем вмиг озвучивает мои мысли:
– Вера, ты должна была сказать! Разве не понимаешь, что теперь развод займет больше времени? Я теперь… я… гребаный папаша для чужой девочки! И развод будет через суд! Или ты на самом деле рассчитывала, что я… – цедит мажор сквозь зубы.
Меня обдает волна горькой обиды. Дыхание сбивается, в горле вырастает ком… Чужая девочка – вот кто для Артема наша дочь… Знал бы он, как я «таксовала» с грудной малышкой в автокресле! Как лишала себя ужина, чтобы купить Насте лакомство! Ненавижу его… И как меня угораздило влюбиться в этого слюнтяя! Не нужен нам с Настей такой папа!
– Я ни на что не рассчитывала, мажор, – произношу сухо. – Покажусь твоим родителям и сама подам на развод. И вообще, ты зря переживаешь, Артем. Нормальная девушка никогда тобой не заинтересуется.
Мажор оживает. У него даже глаза загораются нездоровым блеском. Ну надо же – кто-то посмел назвать его «величество» недостойным женского внимания! Артем опускает ладони в карманы и прищуривается.
– Это почему, Каланча? Ты вот вчера вешалась… – его красивые губы изгибаются в кривоватой ухмылке.
– Это было вчера, – закатываю глаза. – Мне просто нельзя выпивать. Вот и все. А ты… Ты несамостоятельный, некрасивый, неинтересный… Ты… никто, Артем. Избалованный мальчик, ничего в жизни не добившийся своим трудом. Поэтому можешь не сомневаться – я исчезну из твоей жизни. Потому что сама так хочу… Мне бы в голову не пришло искать своей дочери такого… отца.
– Ладно, Вера. Ты мне тоже не нравишься. Корпоратив в силе. Заеду за тобой в семь. Выглади платье с подсолнухами. Ну и про резиновые тапочки не забудь.
– Не надо заезжать. Я сама доеду. Не стоит себя утруждать, – произношу испуганно. Еще не хватает, чтобы мажор увидел меня в шикарном наряде раньше времени!
– Как скажешь, – бросает он, взглянув мне прямо в глаза. И сейчас в них пылает обида или что-то другое, необъяснимое – смесь дерзости и злости, презрения, удивления. Мажор совершенно точно не ожидал от меня таких слов. Да я и сама не ожидала… Выпалила, что чувствую. Он ведь вправду такой – несамостоятельный слюнтяй и маменькин сынок. И что я в нем тогда нашла? А сейчас?
– Тогда… до встречи на корпоративе, – киваю я.
– Пока, Вера.
Артем кивает в ответ и уходит прочь. Провожаю его удаляющуюся фигуру взглядом и звоню Жанне. Мне надо убедиться, что все получилось…
– Привет, Жанка. Как там мой стилист, визажист…
– Косметолог еще, Верка! И мастер маникюра. Все пучком, подруга! Завтра идешь к косметологу, а в день корпоратива все остальное. Наряд, кстати, привезу вечером. Ты там как? Еще не совратила своего мажора?
– Нет. И… уже не хочу. – Неожиданно добавляю я.
Вера.
– Кожа у тебя, Верочка, как персик! – восхищенно вздыхает визажист модного (по мнению Жанночки) салона красоты. – Никакой коррекции не нужно, слегка припудрим и хайлайтер на скулы нанесем, да?
– Чего-о? Кого нанесём? – вздыхаю и перевожу беспомощный взгляд на подругу.
– Чего? – передразнивает меня Жанка. – Ты как с луны свалилась, Понедельник! Венерочка, делай свою работу и… все. Веруся потом на результат полюбуется. – Важно добавляет она, подмигивая Венере.
Не поверите, я боюсь посмотреть в зеркало… Венера «колдует» надо мной больше часа. Очищает кожу и вбивает в нее какие-то снадобья… Кажется, я повернусь и ужаснусь результату… Там точно будет красная помада и синие тени! Или ярко-розовые румяна… Ерзаю на месте, искренне желая, чтобы подготовка к феерическому вечеру поскорее закончилась. Венера вытягивает мои волосы специальным утюжком, потом накручивает их, обрабатывает воском, взбивает, снова вытягивает… Фух… Пожалуй, к началу мероприятия я лишусь остатков сил!
