Мне хочется чем-нибудь в него запустить. Но с пациентами так вести себя не положено. Поэтому как можно более задушевным тоном я говорю:
Видите ли, в чём тут дело, Эльдар Амирович. Стационарным больным, независимо от их диагноза, нежелательно есть печёное или жареное. Так что, — развожу я руками, — покормить вас не получится. Вы же не хотите заиметь ещё и проблемы с желудком?
А ты хочешь, чтобы я умер от голода? — улыбается Сафаров и берёт меня за руку.
Я пытаюсь аккуратно высвободиться, а когда у меня это не выходит, я чуть наклоняюсь, делая вид, будто хочу поправить другой край постели. Краем глаза замечаю, что Сафаров пялится в вырез моей рубашки. Его взгляд прожигает. Чувствую, что ноги слабеют. Однако я помню о своём намерении. Как будто бы невзначай я касаюсь его больного плеча. Эльдар коротко вскрикивает и отпускает мою руку. Мне его ужасно жаль. Но что делать, если по-другому мой невероятно обаятельный пациент не понимает?
Ой, простите! — я отступаю на шаг назад.
Взгляд Сафарова принимает то сумрачное выражение, которое меня изначально зацепило. Смотрю на него и понимаю, как же права была Любовь Успенская, когда пела знаменитую: “Пропадаю я”. Я тоже вот-вот могу пропасть. Нахожусь буквально на грани. На грани того, чтоб упасть в объятия Эльдара. Потому что он… — герой моего романа.
Встряхиваю головой, чтоб прийти в себя. Ведь между ним — успешным и очень красивым мужчиной, и мной — провинциальной девушкой, нет и не может быть ничего общего.
Мой взгляд падает на столик с обедом, и тут меня внезапно осеняет.
Эльдар Амирович, я поняла, как можно выйти из положения!
Я делаю эффектную паузу. Позабыв на время про боль в плече, Сафаров смотрит на меня заинтересованным взглядом. А я продолжаю его интриговать.
Подождите минутку, хорошо? — и, как “мимолётное виденье” (Жаль, конечно, что не как “гений чистой красоты”. Но куда мне до Анны Керн?) выпархиваю из палаты.
Девочка, а, девочка? — окликает меня двухметровый телохранитель с добрым лицом.
Наверное, он не понял, как за столь короткое время можно покормить взрослого человека и хотел узнать, нет ли каких-то проблем. Но я не останавливаюсь и спешу к процедурному кабинету. Не проходит минуты, как я вновь появляюсь у дверей нашего вип-пациента. Лица обоих парней из СБ вытягиваются от удивления. С банкой в руках я гордо прохожу внутрь.
Сафаров всё также сидит в постели, обхватив одной рукой больное плечо. Господи, как же мне хочется его пожалеть, приласкать!.. Однако я прохожу прямиком к столу, где стоит микроволновка, а рядом с ней электрочайник и разная посуда. Переливаю из банки куриный супчик с домашней лапшой и ставлю тарелку на разогрев. Сафаров молчит. Я тоже.
Наконец, раздаётся звук таймера, который прерывает неловкую тишину в палате. Я беру в руки тарелку, сажусь на край кровати и начинаю с ложечки кормить Эльдара. Очень скоро мне этот процесс начинает нравиться. Может, в детстве в дочки-матери я не наигралась? И вот тарелка абсолютно пустая. Эльдар облизывает свои чувственные губы и откидывается спиной на подушки.
Какие мы молодцы! — я смотрю на него с улыбкой.
А он… Он вдруг приподнимается и… целует мне руку! Со мной в жизни такого не было. Нет, я не святоша и парней совсем уж стороной не обхожу. Но они все пытались поцеловать меня в губы, а вот руки — никто.
Какая же ты, Марта, удивительная! — шепчет Эльдар.
Я хотела бы слушать его голос долго. Но мне пора приступать к своим обязанностям. Я встаю с постели. А Эльдар вдруг хмурится и говорит:
Прости, но я только сейчас понял, что съел твой обед.
Его взгляд падает на столик. Хитро улыбаясь, он спрашивает:
Думаю, Марта, тебе не грозят проблемы с желудком, если ты съешь мой обед?
На секунду задумавшись, отвечаю, что, пожалуй, картофельный гарнир я поем, а вот рыбу — нет! Моя категоричность Эльдара забавляет и он с улыбкой интересуется, чем бедная рыба передо мной провинилась? Пришлось признаться, что во время летних каникул в ресторане “Элитном” я подрабатывала официанткой, и их кухня с тех пор стоит у меня поперёк горла. Другое дело, что картофельный гарнир испортить при всём желании не получится.
Сафаров хохочет. Наверное, думаю я, ему поговорить не с кем. Со своими подчинёнными и даже с партнёрами он вынужден держать определённую дистанцию. Тут хоть расслабился немного. Я начинаю есть, выбирая из тарелки исключительно гарнир.
Деликатно отводя взгляд в сторону, чтоб меня не смущать, Эльдар рассказывает, как они пытались охотиться на медведя. Рыков заранее присмотрел поле овса, куда летом так любят наведываться медведи, поскольку овёс считается у них лакомством. По прибытии на место построили двухметровый лабаз. Но мало того, что мишку пришлось ждать двое суток, так он ещё охотников обломал! Вышел из лесу, огляделся, потянул носом и скрылся обратно в лесных дебрях. И больше ни один медведь на поле не появился. Охотников только комары почём зря покусали, и времени много впустую потеряли. Так и ушли несолоно хлебавши.
За его рассказом минуты пролетели незаметно, мы даже успели попить чаю. Но потом в палату заглянул один из телохранителей и сказал, что меня зовёт больной из второй палаты. По лицу Эльдара пробежала лёгкая тень. Мне тоже очень не хочется с ним расставаться, но работа есть работа. Уже направляясь к дверям, вспоминаю, что забыла сказать одну важную вещь. Я разворачиваюсь и объявляю Сафарову, что беру его под своё шефство.
Не то чтобы мне делать было нечего, но я прекрасно знаю, что и как готовят в ресторане “Элитный”, да и не только в нём. Поэтому пришлому человеку, даже с большими деньгами, где-нибудь в глубинке бывает проблематично решить вопрос с пропитанием. Прокрутив в голове ситуацию, я подумала, что Сафаров нуждается во временной опеке над ним и решила взять шефство над новым пациентом.
Это моя компания несёт шефство над двумя детскими домами, — заявляет Эльдар. — А у меня, — добавляет обиженным голосом, — мама есть!
Я отмечаю, что он не сказал “жена”, и почему-то меня это радует.
Ту неделю, что вы будете здесь находиться, — объясняю пациенту, чьи чудные глаза сейчас сверкают праведным гневом, — вам необходимо питаться не печёной-жареной пищей, а домашней, приготовленной на пару, либо вареной. Поэтому каждый день я буду приносить вам, Эльдар Амирович, завтраки, обеды, ужины.
Лицо Эльдара расплывается в довольной улыбке, но затем, спохватившись, он говорит:
Нет, я так не могу! — и поясняет: Не хочу, Марта, чтобы ты уставала. И потом, в вашем ресторане, кроме рыбы, готовят ещё бифштекс, куриный рулет и котлеты по-киевски.
Никаких котлет по-киевски! — решительно заявляю я в ответ. — Вам нужны супчики, и желательно домашние.
Кстати, супчик с лапшой был обалденный! — поднимает он вверх два пальца.
Понравилось? — радуюсь я. — Это моя бабушка приготовила.
Да?.. — Эльдар несколько удивлённо приподнимает левую бровь. — Я-то думал, это ты, Марта, такая мастерица.
Я тоже умею всё делать, но не имею на это времени, — отвечаю я с достоинством и, гордо задрав подбородок, покидаю палату.
Признание Сафарова
Узнав от меня про неприятность, случившуюся с приезжим, моя добрая бабулечка тут же начала хлопотать, собирая ужин для Сафарова. А так как окрошку на хлебном квасе, чтоб она не “размокла” и не потеряла своего вкуса, подают к столу после приготовления, я чуть ли не сразу отправилась в обратную дорогу.
Баба Аня дала мне пакет с четырьмя баночками. В двух была окрошка, а в двух других — горячая картошечка, сдобренная сливочным маслом и посыпанная укропом. Один ужин предназначался “бедненькому”, имеется в виду Сафарову, а другой — моей подруге Тане.
Я иду осторожно, чтоб не разбить банки, хоть они и обёрнуты полотенчиками, а у самой из головы не выходит Дар (такое сокращение я придумала для имени Эльдар). Хорошо, у нас в Медвежьем не то что пробок на дорогах не бывает, но и машин в целом не так много, как в городе. Иначе я могла бы запросто оказаться под колёсами. Но когда рядом со мной вдруг затормозил какой-то автомобиль, я от неожиданности вздрогнула.
