Кровь застучала в висках отчаянным пульсом, а в глазах потемнело. Я поняла, что не могу дышать, потому что уже прочла все сообщение, речь в котором шла в том числе и обо мне.
«Маленькая моя глупышка… Ты же знаешь, мы с ней даже не спим».
- Мил… Мила… Может, воды? А? Ты бледная, как смерть! - воскликнула Аля, вскакивая с места и нависая надо мной.
Я перевела на нее ничего не видящий взгляд. Перед ним так и стояли эти несколько слов, которые только что прочла. И имя той, кому он это адресовал - Лемешева. Видимо, именно так она была записана у него в контактах, чтобы в случае звонка от Анны, мне и в голову не пришло начать расспрашивать, для чего он мог ей понадобиться.
- Я… я не знаю, что сказать, - выдохнула в ответ.
Так ужасно не чувствовала себя ни разу в жизни. Мое состояние было похоже на преддверие смерти. Возможно, именно так ощущают себя те, кто понимает - скоро они просто перестанут существовать. И лишь только мысли о Вадиме помогали мне держаться на плаву.
- Можно посмотреть? - спросила Аля, усаживаясь обратно. - Если скажешь «нет», я пойму.
Я закусила нижнюю губу. Мне хотелось плакать, кричать, реветь от того ужаса, который испытывала в данный момент.
- Да, - хрипло отозвалась я. - Раз уж ты и так в этом всем по самую макушку…
Альбина взяла распечатку и принялась наскоро ее пролистывать. Я жадно смотрела на подругу. Молилась про себя, чтобы она просто сказала, будто все это мне привиделось. Не было никакой «маленькой моей глупышки». Я просто прочла что-то не так…
Сделав глубокий вдох, Аля задержалась на каком-то сообщении. Крепче сжала лист бумаги. Бросила на меня быстрый взгляд, в котором мелькнуло сожаление (совсем не хотелось видеть в нем жалость), снова взялась за чтение.
- Милан… я тоже не знаю, что тебе сказать, - сдавленным шепотом проговорила Альбина, откладывая распечатку в сторону.
- Он мне изменяет?
Как будто я не знала этого и так!
- Да… мне очень жаль, Милаш. Прости, что я…
- Нет! - буквально выкрикнула я, хватая и пряча в сумку листы бумаги, на которых был начертан мой «приговор». - Если хочешь извиниться за то, что ты стала инициатором всего этого - не стоит.
Мой голос дрожал, я все еще чувствовала ту нехватку воздуха, от которой кружилась голова. Руки тряслись, когда я схватила телефон и собралась звонить мужу.
- Подожди, - остановила меня Аля, обхватив запястье ледяными пальцами. - Тебе сейчас нужно очень грамотно себя повести.
Я взглянула на Альбину с ужасом. Да я, черт бы все подрал, думать ни о чем не могу! Только желаю выплеснуть все то, что творилось внутри, на единственного человека, который этого заслуживал - Антона.
- О чем ты говоришь? - процедила я. - О каком грамотном поведении? Единственное, что мне нужно сделать - выставить Семиверстова куда подальше!
- И? - пожала плечами Аля. - Ты устроишь ему скандал, он обзовет тебя истеричкой. Скажет, что его подставили и прочее. Тебе нужно поймать его с поличным. Стрясти как можно больше алиментов. К тому же Вадик… Что он будет чувствовать, если мама без особой причины - а для него причины и нет - выгонит отца из дому?
В словах Альбины была своя истина, но я не могла представить, как буду вести себя с Антоном. Он же сегодня придет домой, ляжет со мной в одну постель… А если захочет исполнения супружеских обязательств?
Хотя, нет. Он же со мной даже не спит.
- Я знаю, Милаш… это очень трудно. Но прошу… просто меня послушай. Выстраивай все так, чтобы минимально в этом всем пострадать.
Я невесело усмехнулась. Отерла жгучие слезы, набежавшие на глаза. Легко сказать…
- Я и так выпотрошена донельзя. Уже пострадала по максимуму, - призналась Але.
- Понимаю. И буду рядом, если это нужно.
Кивнув, я вновь открыла сумку и, порывшись в ней, вынула визитку Лемешева. Одно дело, когда он явился ко мне, словно черт из табакерки, как человек, пришедший разрушить мою жизнь и, вероятно, оболгать Антона. Совсем другое, когда у меня на руках были доказательства правдивости его слов.
- Будешь звонить? - уточнила Аля, указав на прямоугольник в моих пальцах.
Я немного подумала, после чего ответила:
- Именно. Пусть встретится со мной и расскажет все подробности. Я имею полное право знать их. И рассказать все мне может только он.
7
- Милана? Скажу сразу, я весьма удивлен, - произнес Роман Юрьевич, встречая меня в ресторане, где и назначил встречу.
Я не раздумывала ни секунды, соглашаясь на его условия. Тем более, босс Антона заверил - это в любом случае будет беседа тет-а-тет.
- Тем, что я сама вам позвонила? - уточнила, присаживаясь за стол, когда официант отодвинул для меня стул. - Я и сама весьма удивлена.
Это не являлось неправдой. Но чем больше я размышляла о той Милане, которой была несколько дней назад, и той, которая сейчас сидела напротив Лемешева, тем больше приходила к выводу: я взаправду удивлена тем, кем стала за считанные сутки.
- Что ты будешь? - спросил Роман, просматривая меню и делая вид, что у нас с ним едва ли не свидание.
Ну, или просто обыденная встреча приятелей за бокалом чая.
- Я не голодна, - обозначила сразу тот факт, что прибыла сюда вовсе не для того, чтобы отведать морепродуктов. - И думаю, мы оба понимаем, за чем здесь собрались.
Лемешев отложил меню. Коротким, но властным жестом дал понять официанту, что спешить к нам не нужно. Чуть подался ко мне, упираясь локтями в столешницу и сказал:
- Думаю, понимаем. Но предпочту все же знать, что тебя побудило позвонить мне и приехать на эту встречу.
Я скопировала его жест, тоже подаваясь навстречу Роману Юрьевичу. Окунулась в ледяной серо-голубой взгляд, после чего проговорила:
- Хочу знать все. Всю историю жизни моего мужа с вашей дочерью.
Болезненная вспышка, родившаяся внутри, принесла новую боль. Говорить о том человеке, которого еще вчера встречала с работы, кто был центром всего, кому готова была отдать собственную жизнь, если бы этого потребовали обстоятельства, было слишком убийственно. Потому что я в данный момент сама желала вызнать все, априори понимая, что это меня если не убьет, то сделает эмоциональной калекой как минимум.
- Скажу сразу, что эта тема станет острой не только для тебя, - мягко проговорил Роман Юрьевич. - И знай - я понимаю, что для тебя все это очень… больно.
Посмотрев на Лемешева так пристально, что у меня на глазах появились слезы, я, кривовато усмехнувшись, задала риторический вопрос:
- А разве это что-то для кого-то меняет?
Всем было на меня плевать. Я закрывалась, как могла, от этого знания, но оно так или иначе возникало в мыслях. Нет, я вовсе не имела ввиду Алю или Вадима. Как раз в них была уверена на все сто. Но сейчас, сидя напротив мужчины, который наверняка знал обо всем с самого начала, я осознавала - мне пришлось лицом к лицу оказаться против мужского мира. И один из представителей этого прекрасного сильного пола - мой муж.
- Я хочу знать все, - повторила то, что уже сказала ранее.
И надеялась в этот момент лишь на откровенность Лемешева.
- Аня родилась, когда мне было девятнадцать, - начал он и тут же вскинул руку, потому что я инстинктивно собралась запротестовать.
Совсем не историй о рождении любовницы моего мужа желала. Совсем не к ним была готова, ну, или делала вид, что готова.
- Послушай, пожалуйста, что расскажу… прошу…
Он сделал паузу, ожидая моего ответа. Давал мне выбор, и я в итоге кивнула. Раз уж действительно хотела разобраться во всем, правильным будет выслушать то, что мне готов был рассказать Лемешев.
