плохому? — хохотнул Владимир, и рука его опять облапала ягодицы Алисы. И ей впервые захотелось эту руку стряхнуть. Нет, такое желание у нее возникало периодически, но оно было мимолетным, примерно как отмахнуться от жужжащей мухи. А сейчас хотелось до зуда в руке.
— Начало положено, — на лице Михаила была улыбка, но совершенна фальшивая, не такая, какими они с ним обменивались только что. — Алиса очень восприимчива.
— К плохому-то? — снова хохотнул Володя. — Это она умеет. Ну что, ты всему научилась, крольчонок?
Алиса поняла, что не может ему отвечать. Что не уверена в своем голосе. И поэтому лишь пожала плечами.
— Ишь, ушатал девку, говорить аж не может, — Владимир, слава богу, убрал свою руку. — Что, правда, всему научил?
— Как правило, одного раза бывает недостаточно. Лучше закрепить сегодняшние навыки еще одним занятием, как минимум, — ровно ответил Миша.
— А как максимум? — хмыкнул Владимир.
— А как максимум — нет предела совершенству.
— Логично. Надо ж вам на что-то жить. Ну тогда завтра в тоже время забирай Алиску.
— Завтра в это же время я не могу.
— Как не можешь?
— У меня на это время уже записан клиент.
— Ну так отмени, — пожал плечами Владимир.
Михаил покачал головой.
— Это невозможно.
Владимир смотрела на него с тем снисходительным и даже слегка презрительным выражением лица, с которым он обычно смотрела на людей, которых считал ниже себя. А таких было, по мнению Владимира, подавляющее большинство
— Я двойную цену заплачу.
Михаил еще раз качнул головой и повторил.
— Извините, это невозможно. Я так не делаю.
— Девятый, ты, видно, не понимаешь. Так я тебе сейчас объясню…
— Володя! — Алиса словно очнулась. Она знала, к какому финалу могут привести такие вот интонации в голосе Владимира. — Да какая разница, в какое время! Михаил, у вас другое время какое-то свободное есть?
Михаил ответил после паузы. И за эту паузу Алиса уже успела мысленно услышать «нет» и ужаснуться мысли, что больше не увидит его.
— Да. Утром. Рано.
— И охота тебе вставать ни свет, ни заря… — недовольно пробормотал Владимир.
— Я согласна!
— Ну короче тогда сами без меня договаривайтесь, — Владимир повернулся к ним спиной. — Крольчонок, жду тебя в ресторане.
Алиса перевела взгляд на Михаила — и увидела его напряженный взгляд. Никакого вежливо-нейтрального выражения в нем не было. Владимир Михаилу явно не нравился, Алиса могла его понять! А еще…
— Володя! — спохватившись, окликнула она Владимира.
— Ну чего тебе? — он остановился, но не обернулся.
— Надо же… расплатиться.
С видом величайшего одолжения Владимир развернулся, медленно сделал несколько шагов назад, так же демонстративно медленно достал бумажник, не постеснявшись развалить его, демонстрируя наличные и банковские карты — и снова демонстративно отсчитал купюры.
А потом развернулся, бросив:
— Давай быстрее, я голодный.
Миша сунул деньги в карман, даже не взглянув на них.
— Тогда завтра в восемь я буду ждать тебя у гостиницы.
— Хорошо, — растерянно кинула Алиса. Испанский стыд — так это, кажется, называется. Когда ты испытываешь неловкость за слова и действия другого человека. — Я могу подойти, куда тебе удобнее!
— Не надо, — резко ответил он. — Все, до завтра, Алис.
Подхватил свой сноуборд, развернулся и быстро пошел.
Ну да, его же ждут другие клиенты.
Глава 3. Растяни меха, гармошка!
Эх, играй, наяривай!
— Юлька! Юльча, стой! Иди сюда, за жопку потрогаю!
— Не ори так, — ткнул Михаил в бок Пашку. — У Юльки на выгуле модный столичный перец, она его обхаживает и делает вид, что нас не знает.
— Думает, он ее в Москву заберет? — ухмыльнулся Паша.
— Не знаю я, что она думает, но лучше Юльке не мешай. За жопку ты ее в другой раз потрогать успеешь.
— Тоже верно, — хохотнул Паша. — Я тебя с утра с такой лялей видел — я б ее за все места потрогал, какие можно. А особенно — за какие нельзя.
— Не советую, — престал улыбаться Михаил. — У нее есть дядя, который ее трогает — с большим кошельком и паскудным характером.
— Ох уж эти дяди… — Пашка снял шапку и отряхнул ее о колено. — Ладно, пошел я работать. Вон моя каракатица катится.
К ним с довольным блеском в глазах, переваливаясь с боку на бок, торопилась пухленькая девушка. Пашка напоследок еще раз вздохнул, а потом натянул на лицо жизнерадостную улыбку и отправился работать.
А Миша, взглянув на часы, понял, что у него есть еще двадцать минут свободного времени.
В рюкзаке по обыкновению имелся термос с чаем. Но Мишка понял, что хочет кофе. «С макарунами», — ехидно встрял внутренний голос. «Без!» — решил Миша. Но с молоком обязательно. И даже, наверное, со сливками. И, вдруг захотелось — с сахаром.
Мишка устроился за столиком в самом углу, по дороге успев кивнуть и поздороваться как минимум с пятью людьми. Несколько лет назад ему вдруг пришла в голову странная мысль — что его тут знают все. Буквально все. Эта истина открылась Мишке внезапно и поразила. И чем больше он думал, тем больше понимал, что это правда. Поначалу эта простая истина озадачила Мишку. И только потом Михаил понял, что иначе и быть не могло.
Миша родился и вырос здесь. Впрочем, когда Михаил появился на свет — после долгих уговоров и танцев с бубнами, как любил рассказывать Мишкин отец о том, как супруга ходила беременной сорок одну неделю — так вот, в то время тут не было ничего, что сейчас составляло истинный облик его малой родины. Не было ни гостиниц, ни подъемников, ни прокатов, ни ресторанов и кафе. Зато горы — горы были. Стояли тут сотни тысяч лет. А в начале двадцатого века здесь появился поселок — горнорудный, шахтовой, рабочий. Добывали вольфрам и молибден, работал горнорудный комбинат. На этом комбинате, на
