«парогенератор», а Танюша тянула ее на балкон, выпустить пар изо рта. Тихая квартира в один миг превратилась в веселый балаган.
Все было, как обычно: ужин, купание Танюши, сказка на ночь. Только нежелание идти на утреннюю планерку к Карпову мелким червячком подтачивало меня изнутри.
Утром я собиралась на расширенную планерку. После столкновения у лифта с Яном Бисаровым мне очень не хотелось идти на работу. Не хотелось, чтобы всплыло досадное недоразумение на дороге. Если бы не данное Соне обещание, что пойду вечером в бар, я бы замаскировалась так, что Бисарову и в голову не пришло бы, что перед ним та женщина из вчерашнего недоразумения. Эх, будь у меня был парик, я бы не раздумывая нахлобучила его на голову. Но боюсь, сотрудники юротдела не оценили бы такой шутки. Поэтому волосы я собрала в прическу, а глаза почти не красила, лишь слегка подвела их водостойкой тушью. Губы тоже остались бледными, как смерть, и я вмиг превратилась в невзрачную «офисную мышку».
– Я не хочу идти в садик! Не хочу-у-у-у! – хныкала в постельке дочка.
– Оставь ребенка в покое! – раздался сонный голос Сони из второй спальни. – Пусть спит, я сегодня дома!
– Ты ее избалуешь!
– От одного прогула ничего не изменится! Дай нам насладиться отпуском! – последовал ленивый ответ.
Я возмущенно заглянула в спальню, но маленькая торпеда в сиреневой пижаме уже успела прорвать мою оборону: протиснулась в дверь и забралась под одеяло к Соне.
– Мама Соня, не отдавай меня в садик!
– Не отдам, – Сонька высунула голову из-под одеяла и показала мне язык. – Иди уже на свою планерку, Нин! Оставь ребенка мне. Мы испечем печенье, а вечером я вызову няню, и мы с Савелием заедем за тобой на работу.
– Печенье? Ура, печенье! – восторженно высунулся маленький носик из-под одеяла.
– Печенье сделает нас чуточку счастливее в этот промозглый ноябрьский день!
– Прогульщицы! Будете есть много печенья – растолстеете! – насупилась я и ушла на кухню.
На самом деле я жутко завидовала Соне и Танюшке. Мне тоже хотелось остаться дома и вместе с ними лепить песочное печенье.
Но вместо печенья меня ждало промозглое ноябрьское утро.
В холле послышались шаги, и вскоре на кухне появилась Сонька с инспекцией.
– Нина, ты же не собираешься идти в бар вот так? – сощурила глаза она.
– Я возьму с собой косметичку и подкрашусь непосредственно перед выходом, – отмахнулась от сестры. – У меня нет никакого желания рисоваться перед Карповым: подметит, что я хорошо выгляжу, и снова начнет издеваться. Ты же его знаешь! До вечера вытреплет мне все нервы.
– Сколько можно терпеть унижения от Карпова?! Он нам никто! Живет в доме, который они с мамой покупали на двоих, еще и нам смеет указывать, как жить!
Я покачала головой.
– После рождения Тани он как с цепи сорвался! Не знаю, зачем я согласилась вернуться в «Эксперт». Надо было искать другую работу.
– Нина, пожалуйста, переоденься. У Савелия очень приличные друзья, и тот мировой судья, с которым тебя собираются познакомить, имеет влияние в городе.
Я закатила глаза и сделала глоток кофе.
– Ладно, я надену свой лучший костюм!
– Надень платье! Мы же идем в бар!
– Мы идем на встречу с мировым судьей!
– У нас двойное свидание, Нина! Ты будешь выглядеть странно в баре в деловом костюме.
– Если Карпов увидит меня на планерке в платье, его разорвет. Он терпеть не может, когда я хорошо выгляжу!
– Тебе не плевать?
Шумно втянув грудью воздух, я громко стукнула чашкой о столешницу и зашагала в спальню. Вот прицепилась!
Я достала из гардероба серое платье из мягкого кашемира.
– Это пойдет? – помахала платьем на вешалке у сестры перед носом.
– О, да! Серый кашемир подчеркнет цвет твоих глаз, – удовлетворенно кивнула Соня. – Мировой судья будет у нас в кармане!
– Ты уверена, что он – то, что мне нужно? Вдруг он лысый и толстый? – фыркнула я.
– Савелий обещал прислать его фото к обеду. Если выполнит обещание, я тебе перешлю, – хитро улыбнулась она.
– Ловлю на слове. – Я прищурила глаза.
Наскоро допив утренний кофе, я попрощалась с сестрой и дочкой и отправилась на работу.
На улице немного потеплело, но от этого дорожки стали еще более скользкими. Туман так и не рассеялся. Он повис тяжелыми каплями на ветках деревьев и опавшей листве, и воздух пронизывала повышенная влажность. Застегнув теплое пальто на все пуговицы, я затянула пояс потуже и зашагала к автостоянке.
У обочины дороги притормозил незнакомый внедорожник – роскошный, сверкающий новизной. Сначала я не обратила на него внимания, но, когда дверца приоткрылась, настороженно приостановилась. Красивый профиль моего отчима было невозможно не узнать. Он успел купить новую машину? «С его-то доходами это неудивительно!» – мысленно усмехнулась я. Передернув плечами, хотела незаметно юркнуть в парковочный карман, но ничего не вышло.
– Нина! Какие люди без охраны! А я тебя жду! – Его взгляд вспыхнул оживлением.
Глаза отчима были пронзительно-голубого цвета, настолько выразительного, что их было трудно забыть. В сочетании с брутальной внешностью и легкой небритостью они производили на женщин гипнотизирующий эффект. Даже в сорок шесть Герман Алексеевич давал фору любому красавчику.
Я покачала головой.
– Не стоит, Герман Алексеевич. Я на машине.
Он усмехнулся.
– Брось, Нина, на дорогах гололед! Какая машина с твоим везением?! Садись, подброшу!
Немного помедлив, я решила сесть в машину. В конце концов, так даже удобнее. Сразу и выясню, что ему нужно. К тому же Соня и Савелий вечером обещали за мною заехать.
Дорогущий новый автомобиль тронулся с места. Не машина, а самолет: просторный кожаный салон, мягкий джаз из колонок. Торжествующая взгляд отчима вопил о том, что он доволен произведенным на меня эффектом.
– Как тебе, а?
– Хороший автомобиль, – согласно кивнула я и отвернулась к окну.
Карпов улыбнулся и коснулся коробки передач. Машина тронулась с места.
– Зачем вы приехали?
– Элеонора сказала, что вчера ей пришлось отпустить тебя пораньше, потому что тебя чуть не сбила машина.
– Со мною все в полном порядке.
– Я рад. Но впредь будь осторожнее, пожалуйста.
Его большая ладонь легла на мое колено, и я оторопело застыла.
– Ты мне не чужая, Нина. Помни это.
– Мне кажется, вы ошибаетесь, Герман Алексеевич, – желая освободиться от его ладони, заерзала я. – С тех пор, как в моей жизни появилась дочь, мы стали чужими.
– При чем здесь дочь?! – Карпов изумленно взглянул на меня. – Ты захотела завести ребенка, ты его родила, ты с ним возишься!
Я отвернулась к окну. Мне было нечего
