что меня останавливает?
Может, смятение и паника в широко распахнутых глазах? Нет, девчонка не настолько хорошая актриса. От этого взгляда быстрее бьется сердце и наливается кровью член, становясь тверже, хотя, казалось, некуда. И так каменный до боли.
Вспыхивает, сбрасывает с себя платье к моим ногам.
— Белье тоже.
Кайфую от зрелища, в котором ничего от стриптиза. Руки девушки дрожат, как и подбородок. На длинных пушистых ресницах блестят капли слез. Наслаждаюсь молочного цвета кожей с просвечивающей сеточкой вен. Маленькая грудь, торчащие темные ареолы сосков.
Очередная волна похоти накрывает, аж покалывают кончики пальцев от желания сдавить эти вершинки, посмотреть, как распахнутся глаза маленькой стервочки, которая так старается показаться непорочной.
Заметив мой пылающий взгляд, обхватывает себя руками.
— Опусти руки. У меня мало времени на игры, — не узнаю свой голос. Звучит так, словно корчусь от боли. Впрочем, так и есть. Зверею уже от похоти. Сколько можно тянуть эту сцену.
Провожу рукой по упругим ягодицам, нажимаю на промежность через трусы. Простой белый хлопок, никаких кружев, как и лифчик.
— Они мокрые, — пытаюсь произнести язвительно, только сейчас мне совсем не до шуток. — Всегда так быстро заводишься?
Не отвечает, трясется, кусает свои красивые губы. Берусь за резинку трусов, они трещат от напора, девочка вскрикивает, отшатывается. Сдираю последний клочок ткани к чертям, меня трясет. От ее близости, от запаха, от вида маленьких аккуратных полушарий. Она пахнет одуряюще вкусно. Морем, солнцем, дикими цветами. Пытается снова прикрыть груди руками, обхватывает плечи дрожащими пальцами. Беззащитная… Будит внутри одновременно инстинкт охотника… и желание защитить. От самого себя.
— Ублюдок, — выдыхает с отвращением.
— Раньше ты так не считала.
Мне надо кончить. Немедленно. Сейчас. Иначе свихнусь, мозги плавятся от близости этой девочки. Но не могу. Не могу начать с того, что заполню рот малышки своим раскаленным органом. Не понимаю что останавливает. Она сама решает. Это принуждение, шантаж, но не насилие. Сражаться с тем кто слабее физически — признак слабости, такого себе не позволяю. У нее есть выбор. Она его сделала, когда сама подбежала ко мне.
Притягиваю к себе обнаженную нимфу и пробую на вкус ее губы. Зарываюсь пальцами ей в волосы, стискиваю в кулак до боли пушистые локоны. Въедаюсь в них, зверея насколько они горячие, пухлые, охренительно сладкие. Глажу ее щеки пальцами, балдея от нежности ее кожи. И от того как подрагивает юное тело в моих руках. Провожу языком по губам, нажимая. Она впускает меня, захлебываясь в глубоком стоне. И меня накрывает волной уже неконтролируемой похоти. Сжимаю жадно ее груди, ягодицы, мои руки повсюду. Втискиваю колено меж ее ног, чувствуя влагу. Девочка течет. Пальцы скользят по мокрым складкам плоти, чувствую как дергается нерв у меня на щеке. Просто трахни ее… Не играй в игры… Просто трахни.
Прямо сейчас.
Вжимаюсь в девушку бедрами. Член как раз там, где надо. Наслаждается ее влагой, рвется дальше, ноет от потребности погрузиться в желанное лоно.
Блядь, откуда эта идиотская жажда продлить пытку? Продолжаю ласкать ее клитор, чувствуя как он набухает, как по телу девушки пробегают волны неконтролируемой дрожи. Ее лицо пылает, глаза мутнеют, словно она сейчас не здесь, отстраненная, в другом измерении.
Если здесь я и пытаю кого-то, так только себя.
Девчонка стонет, вскрикивает, содрогается в моих руках. Все ее тело горячее и мокрое. Оседает, едва успеваю подхватить. Это невозможно симулировать, она только что кончила от моих пальцев. И выглядит так, словно с ней это было впервые.
— Тебя что, никогда никто там не касался? — пытаюсь добавить в голос насмешку, но не выходит.
Начинает ерзать, чтобы отстраниться от руки, вырываться.
— Шшш… расслабься, — призываю, проникая во влагу пальцем. Блядь… такая тугая. Нереально узкая.
Едва вошел, а девчонка закричала от боли…
Стефания
Я не понимаю что происходит с моим телом. Прикосновения Дамира сводят с ума. То что он делает с моим телом — безумно, порочно и невыносимо сладко. Я словно тону в болоте чувственности и пронзительных ощущений. Меня трясет, бросает в жар, я потная, мокрая…. Боже, я кончаю. Просто от прикосновений.
Наедине с собой я иногда трогала себя, изредка получалось завестись настолько, что достигала разрядки. Даже после этого мне было не по себе. Чувствовала себя неправильной.
Но то что происходит сейчас не идет ни в какое сравнение. Это ураган, торнадо, сметающие все на своем пути. Умираю в его руках и возрождаюсь из пепла.
Мне уже все равно что он со мной сделает. На все готова, лишь бы продолжал касаться, лишь бы…
Дамир проникает в меня пальцем, и я вскрикиваю уже от боли.
Начинаю инстинктивно вырываться… когда он вдруг отталкивает меня от себя. Резко и грубо.
Смотрю непонимающе. Что я сделала? Чем так разозлила этого гиганта. Его лицо мрачнее тучи. Потемневшее, челюсти напряжены, на лбу бьется жилка. Он выглядит устрашающе. Словно жаждет убийства.
Обхватываю себя руками. Смотрю на него, ожидая поток обвинений. Сейчас обзовет шлюхой и будет прав, наверное.
Все что сейчас было — лишь месть. Но я ведь чувствовала как он возбужден! В какой-то момент его огромный твердый орган касался меня. Живота, ниже… Такой обжигающе горячий. В тот момент мне было все равно, что он такой большой. Я хотела его. Все что он может дать. Пусть даже с болью…
— Надень платье, сейчас тебя отвезут домой, — цедит сквозь зубы. — И больше не попадайся мне на пути, поняла? Если я тебя еще хоть раз увижу — выебу.
Его слова вызывают дикий озноб по телу. Даже зубы начинают стучать. Приседаю и поднимаю с пола платье.
Что я сделала? Чем так взбесила его?
Может он просто сумасшедший?
Ему в жизни досталось, тюрьма, он потерял свое состояние, этот шрам… и другие, не такие страшные.
От такого немудрено свихнуться.
И он меня отпускает. Надо использовать этот шанс! Другого не будет.
Не помню как напялила платье, руки не слушались, про белье и говорить нечего, схватила бюстгальтер, но ясно было что мне не под силу сейчас его надеть. Трусики и вовсе не увидела. Дамир как и был голый, не заморачиваясь плавками вышел в какую-то дверь. Я осталась одна.
Текли минуты. Только не плакать. Я не доставлю удовольствия этому зверю! Уж лучше пусть считает порочной шлюхой!
Минуты текут невыносимо… Я не знаю сколько простояла на ватных ногах, зажмурившись, представляя что я в своей комнате.
Это просто дурной сон. Точнее, кошмар. Еще немного и я проснусь.
