вещей, как показывала практика. Стальной сейф вместо двери привлек бы больше внимания, нежели стандартный хлипкий заслон, решетки на окнах пробудили бы азарт у воров, а не отпугнули бы их. Склад Фила охранялся сигнализацией, от которой я знала код. К тому же у меня имелся запасной ключ.
Орин знал о моих пожитках там. И был с их хранением согласен.
Спустя двадцать минут я перебирала вещи в рюкзаке, который достала с одной из полок, предварительно подкатив передвижную лестницу. Спустила сумку вниз, водрузила ее на деревянный ящик с консервами, принялась проверять, все ли на месте.
Сигналку я сняла, наружную дверь предусмотрительно заперла на ключ; под потолком тускло горели лампы. Здесь было пыльно, но убрано. На многочисленных стеллажах стояло все, что могло храниться без холодильника: упаковки банок с горошком, консервированная икра, подсолнечное масло, бутыли с чистой водой, крупы, майонезы, соусы в стеклянных банках. Кухня «Тритона» подавала посетителям не только выпивку, но и закуски, повара трудились круглосуточно. В Дэйтоне нет рынков, куда каждое утро привозят свежую продукцию для ресторанов, и потому Фил закупался заранее. В противоположной стене блестели мощные дверцы холодильника – там молочка, рыба, мясо. В углу ящики с овощами – оттуда попахивало. Вероятно, помощники Орина давно не перебирали картошку…
Деньги на месте, пайки в рюкзаке, дубликат документов в кармашке, бутылка с водой всунута в сетчатый отсек. Этот рюкзак, вероятно, у обычного человека вызвал бы изумление – для чего в нем столько всего? Но я знала: ситуации бывают разные. Преследования, погони. Когда-то придется заночевать в лесу…
Через минуту я закончила бы процесс инспектирования, накинула бы лямки на плечи и была такова.
Была бы.
Но практически бесшумно отперлась входная дверь, закрытая до того на ключ.
И в нее вошел Пью.
Я понимала, что он меня найдет. Когда-нибудь, где-нибудь. Нео-ключ – весомая потеря. Но я не думала, что он сделает это так быстро. Как он отпер дверь? Отмычками? А главное, он снова запер ее за собой, после чего развернулся, стоя в расслабленной позе, и принюхался.
Я не шевелилась, хотя отлично видела его отсюда – нельзя издать ни шороха, ни звука. И срочно нужно подумать, как быть, что сделать для того, чтобы улизнуть.
В бешеном ритме колотилось сердце. Никогда раньше оно не рвало в галоп столь стремительно, и вид опечаленного и в то же время спокойного слепого человека заставлял волосы на моей голове шевелиться от ужаса.
– Ты здесь, – произнесли от двери. Не вопросительно – утвердительно. – Я чувствую твой запах, красавица.
В голосе как будто совсем нет злости.
– Покажи себя.
Я никогда прежде не пыталась обратить себя в каменную статую; от чрезмерного усилия не двигаться моментально вспотели ладони.
– Не хочешь? Знаешь, – он сделал шаг вперед, затем еще один, – я ведь даже поверил, что понравился тебе. Совсем чуть-чуть. А мне понравилась ты.
У меня мозг в желе, мне нужно думать, как скрыться отсюда, а я слушаю чужие речи. И неподдельная грусть колет шипами размякшую совесть.
– Но… я, наверное, слишком наивен… Позволил себя провести, да?
Он ухмыльнулся, но печально. Как человек, у которого задели не чувство собственного достоинства, но сердце.
Мой медленный выдох. Такой же медленный вдох. Я судорожно ощупывала взглядом полки – попробовать на него что-то свалить? Насколько быстро он двигается? И опять же, не сломать бы ему шею… Черт, я же не изверг какой, я просто хочу сбежать. Живой.
– Ты сменила духи… Не поможет.
Я действительно сменила духи. На всякий случай.
– … я чувствую твое дыхание. Я всегда узнаю тебя по нему. Ты ведь не перестанешь дышать, нет?
Его голос мягкий, обманчиво ласковый, с грустинкой. Но что, если на самом деле он маньяк, каких часто показывают в фильмах? Притягательный снаружи, но равнодушный, стеклянный изнутри.
Я чувствовала по отношению к Пью разношерстные эмоции – он до сих пор мне нравился. И эта горечь в его голосе ощущалась настоящей. Но еще я бешено его боялась. Особенно после того, что рассказал Бредди.
– Ты кое-что у меня взяла. Помнишь?
Я бесшумно скорчила гримасу – я помнила. Может, он блефует? Не чувствует на самом деле моего запаха, не знает о том, что я здесь. Пока молчать, пока не двигаться, не выдавать себя.
– Где-то внутри я верил, что мы поладим.
«Я тоже в это верила». В другой жизни – так я решила. Хотя где-то очень глубоко до сих пор хотелось в этой.
– Верни то, что взяла, и мы поговорим.
Хотелось бы кивнуть, но я не имела права рисковать. Он заберет ключ, а с ней и мою надежду на большие деньги, которые проложат дорогу в Гринхилл. Возможно, он меня покалечит – я не знала настоящего характера того, кто медленно двигался по проходу. Еще пара десятков метров, и наша стычка станет неизбежной. Его нужно отвлечь, а после бежать – я рыскала взглядом по полкам… После вдруг ошарашенно вспомнила про приложение в телефоне – дубликат системы управления складом Фила. Он как-то поставил ее мне, когда попросил срочно доставить в бар продукты. Тогда был большой наплыв посетителей, праздники, Орин зашивался.
Телефон из кармана я достала тихо – тот всегда стоял на беззвучном. Постаралась не дышать, ткнула на иконку приложения. Работает, оно до сих пор работает… На полках установлены двигательные элементы для того, чтобы помогать работникам стаскивать тяжелый груз вниз. Конечно, предварительно должны быть подставлены погрузчики… Бешеный галоп сердца не унимался.
– Хорошая моя… Кристина, ведь так?
По моему позвоночнику скользнула вниз изморозь.
– Откуда я знаю твое имя? Я спросил в «Лунах» о том, кто провожал меня вчера. Мне ответили: «Мэй». Оказывается, многие думают, что тебя так зовут. И лишь немногие знают правду.
Мне стало муторно. Люди признаются в чем угодно, если дать им на лапу или же правильно «спросить». Например, с клещами для удаления ногтей из пальцев.
Пью был неспешен, терпелив и ласков.
Мог ли он на самом деле обладать подобным нравом или же это прикрытие для холодной агрессии?
Он как раз под полками Д, сектором шесть. На них – я бросила спешный взгляд – кули с мукой. Мелкие, двухкилограммовые. Такими шею не сломаешь, наверное. Но чтобы отвлечь – как раз.
Я, ощущая себя крайне тошнотворно оттого, что опять, возможно, причиню вред слепому человеку, нажала нужную комбинацию кнопок. Система отозвалась сразу, пикнула, зашуршал сверху элемент.
Кули посыпались неожиданно и кучей. Наверное, они могли бы повредить ему голову, шею или позвонки, но за долю секунду до падения вниз муки Пью сделал шаг в сторону. Очень плавный, очень точный.
И теперь он был обижен. Смотрел чуть вниз, стоял без движения – на лице укоризна.
– Ты очень жестока ко мне, знаешь об этом?
Мучная взвесь из порванных пакетов поднялась белым облаком; я же вся покрылась потом от орущей внутри совести и понимания того, что нужно бежать.
Бежать, потому что я верю его лицу и его голосу, потому что мне хочется выйти к нему навстречу и поговорить. Что я за дура такая?
Ну уж нет. Я или за себя, или за чужака.
А я за себя.
И потому я бахнула по кнопкам для того, чтобы сектора С и Д осыпались вниз одновременно (Фил меня линчует), схватила рюкзак и бросилась со склада на выход, расположенный с противоположной стороны. Он всегда был заперт на засов.
Сзади шорох, грохот, треск рвущейся бумаги, удары жестяных банок о пол…
Засов в сторону, двери нараспашку – какие же они все-таки тяжелые!
Выскочив наружу, я наткнулась на компанию не то нариков, не то алкашей, играющих позади склада на пустой картонной коробке в сквиш. Перемахнула через коробку на лету, услышала вой: «Эй, ты че, охамела…» Но даже не оглянулась, понеслась прочь.
«Нужно позвонить Филу. Срочно сообщить о том, что склад остался открыт… Пока не разграбили».
Но мой мыслепоток прервал новый ор алкашей.
Потому что наружу вышел Пью.
И он не перепрыгнул коробку со стаканчиками и фишками, он сбил ее коленом.
– Слышь, прям в разгар партии… Мудила…
Их было трое.
– Прошу прощения, парни. – Пью был обходителен, даже галантен. –
