— Держитесь, Сергей Ленский… будем думать! — вздохнула Мотя, обращаясь к Сереге, который уже начал покрикивать, делая равные выжидательные интервалы.
Седьмая. Проваленный квест!
Мотя стояла над младенцем и думала, что делать дальше.
— Значит… подгузник. Я правильно понимаю? — вздохнула она и уперла руки в бока.
Если с полупустым исподним она в машине справилась (и то с помощью Романа), то тут ее ждала полноценная бомба.
Серега признаков беспокойства не проявлял — просто лежал и смотрел в потолок. Его в целом все устраивало, но пятой точкой Мотя чуяла, что так больше продолжаться не может.
Пока Серега спал она этой проблемой не занималась, и даже стало казаться, что материнство — это супер-легко и просто. Она помыла голову, красиво высушила феном волосы, переоделась из формы в обычную одежду, рухнула сама на кровать, чтобы начать уже «думать», и тут БАХ — Серега подкинул дровишек в костер. Пришло время мыть ему задницу.
Нет, в теории все понятно, Мотя много раз видела, как это делают.
Освободила мальца от подгузника, взяла одной рукой, открыла кран, сунула грязную задницу под воду. Намылила. Смыла пену. Вытерла. Вуаля! Пациент чист и доволен.
На практике же выяснилось, что даже подступиться к ребенку непонятно как. Ну вот на руки она его взяла, ага, а дальше?
Как его вообще одной рукой удержать?…
Мотя осторожно сняла с Сереги подгузник и на вытянутых руках отнесла парня в ванну. Там встал новый вопрос: какой рукой настраивать температуру воды если обе заняты? Третьей? Как взять ребенка так, чтобы не запачкаться самой? Или матери о таком не думают?
— Может, это приходит вместе с молоком и материнским инстинктом? — спросила Мотя у Сереги, а он даже не удосужился посмотреть на собеседницу приличия ради.
Истина! Нет более безразличного лица, чем лицо ребенка, которому собираются мыть задницу.
Он был крайне доволен своим положением, только иногда вздыхал, мол… ну мой уже, женщина! Я как бы обосран, ты не видишь что ли? Алло! Ау!
Мотя вздохнула, неловко перехватила «пациента» и локтем открыла воду.
— Невозможно… как? Как они это делают? — бормотала она.
Серега насторожился.
— Тш… только не рыдай! Я научусь, обещаю.
Она сделала это! Взяла мальца одной рукой и стала быстро-быстро проверять воду. Тело балансировало в воздухе неуверенно, будто стоит кому-то из них двоих замешкаться и неминуемо падение.
— Так… норм?
Младенец не ответил.
Мотя сунула задницу Сереги под воду и потянулась к мылу, надеясь, что ничего страшного не случится, если оно будет обычным, а детское — это все маркетинг. Миссия казалась почти выполненной.
— Да?
Серега продолжал спокойно ждать.
Он вцепился в край раковины, его ноги оказались удобно устроены в ней и, в целом, можно было даже отпустить человека самостоятельно кайфожорить в личном джакузи.
— Да это не так и трудно! — улыбнулась Мотя, выключила воду и…
— Ы-ы-ы-ы-ы…
А вот быть мокрым Сереге не понравилось.
— Ой… а чем вытирать тебя?
И вот тут началась настоящая суета!
Мотя достала мокрого Серегу и тут же пожалела, потому что нужно было оставить его в раковине и искать полотенце. Попыталась вернуть, но он теперь недовольно «бил копытами», а остывшая раковина его просто пугала. Полотенец в паршивом отеле не оказалось.
Мотя плюнула на все и завернула Серегу в полы собственной кофты. Малец еще дважды всхлипнул и успокоился.
Мотя выдохнула.
Мотя взял подгузник, оставшийся на кровати.
Мотя бросила его в унитаз.
Мотя нажала на слив.
— Твою МАТЬ! — взвыла Мотя, когда вода стала подниматься вверх, вместо того, чтобы уходить вниз.
— Какая же ты ДУРА!
* * *
— Ну вы чем думали, девушка, Ну кто ПОДГУЗНИКИ в унитаз бросает!? — орала дама крайне неинтеллигентного вида, глубоко затягиваясь вонючей сигаретой. — Ну я в шоке с этого зоопарка!
— Нет, ну я такого еще не видел! Да успокойте вы ребенка уже! — покачал головой плюгавый мужичок — супруг неинтеллигентной дамы.
— Штраф! И оплата сантехника! — нелюбезно фыркнула девушка-администратор. — И выселение! Как вам это вообще в голову пришло?
— Я… растерялась… Я…
— Оплатите счет, пожалуйста! И за испорченное покрывало! И постельное! И телевизор! — администратор окинула Мотю презрительным взглядом и вошла в номер, где царил настоящий хаос.
Воду, которая выливалась из унитаза Мотя ловила покрывалом, пока в кроватке мирно спал Серега. Без подгузника.
Мотя делала свои дела — Серега свои.
Когда прибежали жильцы с первого этажа, у которых вода полилась по стене комнаты (спасибо старые добрые «кабины» в ванных) Мотя уже места себе не находила!
Следом прибежал администратор. Потом соседи справа, слева (ну чисто суеты ради). Тут же оказался охранник, который по совместительству сантехник.
Казалось, что даже прохожие и люди из соседних домов бегут посмотреть на «чудо-девушку с ребенком».
Засорила. Унитаз. Подгузником.
— Ну чем вы думали!? — в очередной раз воскликнул кто-то, а Мотя вздохнула:
— Мне бы это… раковину. Снова нужно помыть ребенка…
Серега внимательно смотрел на окружающих и молчал, а окружающие опять всполошились. Никакого милосердия, никакой жалости к молодой мамочке.
— Вот! Смотрите, что устроила! — услышала Мотя и обернулась на администратора.
Она хотела уже возмутиться, что вообще-то уже довольно наслушалась, но осеклась. Роман Юрьевич усталый и сонный в спортивном, а не брючном костюме стоял рядом с администратором и смотрел прямо на Мотю.
И молчал. В этом хаосе он казался самым адекватным, словно пришел спасать, а не топить.
— Я… — начала она.
— Поехали, горе луковое, — вздохнул он и кивнул на дверь номера, в котором орудовал сантехник.
Весь спектакль разворачивался прямо в коридоре, и стоило Моте скрыться, как постояльцы столпились у двери.
— Господа, давайте по номерам! — велел Роман. — Нечего тут пялиться.
— Да-да, заберите ее! — невпопад вякнула неинтеллигентная дама. — Она тут такое устроила!
— И счет! — напомнила администратор. — За унитаз, сантехника, покрывало, постельное, кроватку, телевизор…
Казалось еще полчаса и список увеличится в три раза.
— А телевизор как? — удивился Роман.
Спрашивал он Мотю, но ответила ему администратор.
— Вода попала и он сгорел, — девушка подбоченилась и сложила губы уточкой.
Телевизор был уже вымогательством! Но Мотя была не в том положении, чтобы спорить.
— Я отдам… — тихо произнесла она, обращаясь к Роману, и шмыгнула носом.
— Разберемся, — пробормотал он. — Идемте, — не сказал, а буквально велел он девушке-администратору и пошел на выход. — Жду в машине, — а это уже Моте.
— Ему сейчас про меня такого наговорят… — сообщила Мотя Сереге.
Серега же зевнул и причмокнул. Он вообще не парился на тему унитаза. Он был сыт, доволен жизнью и больше его ничего не интересовало.
Восьмая. Жилищно-коммунальная!
Роман — это тип с заднего сиденья. И никак иначе. Роман — тот, кто носит костюм за тысячу баксов. У Романа часы и запонки. У Романа строгое решительное лицо.
Роман же сидящий за рулем и одетый в серые спортивки и худи был будто другим человеком. Он стал моложе лет на пять-семь и проще на пару строчек Forbs. На его руке не болтались часы, его лицо было усталым и каким-то пустым, как у человека ушедшего глубоко в свои мысли. Оказалось, что он не брит и немного помят и, даже если так было и раньше, Мотя этого не замечала. За несколько часов он будто изменился до неузнаваемости и с таким Романом было уютнее, чем с предыдущим.
Только вот он молчал.
И, кажется, был не совсем доволен происходящим.
