и подслушивает. Это теперь неважно.
Стрелки на часах ползут к девяти вечера, но я рискую связаться с арендодателем квартиры.
Приветливая женщина радует отзывчивостью и соглашается показать квартиру в столь поздний час.
Не теряя времени, поднимаюсь, торопливо шагаю из спальни. Вижу свекровь, которая тут же задумчиво уставилась в настенный календарь, висящий возле комнаты.
— Нинка, ты что, квартиру снимать вздумала? — кидается за мной и нагоняет в прихожей.
— Никак услышали? Вы всегда слышите только то, что вам выгодно и стараетесь не замечать выходки любимого сына.
— Дура ты, Нинка, — вскидывается она. — Приползешь ведь через два дня.
— Посмотрим.
Внутри меня все трепещет. Будто я наконец-то сбросила с плеч тяжелую ношу.
Запрыгиваю в ботинки, натягиваю пальто и лечу из дома на улицу.
Ледяной ветер раздувает мои волосы и морозит уши, а я даже шапку забыла надеть, так торопилась вырваться.
Во мне все еще бушует адреналин, и я очень боюсь остановиться и попробовать рассуждать здраво. Потому что знаю себя, и, скорее всего, соглашусь со свекровью. Испугаюсь за будущее детей, усомнюсь в своих силах. Так что бегу по тротуару, пересекаю двор и два дома.
Перевожу дух только возле крайнего подъезда третей многоэтажки. Переминаюсь с ноги на ногу, пока жду хозяйку квартиры.
Через минут десять ко мне подходит приятная женщина лет сорока. Вместе с ней шагаем в дом и поднимаемся на пятый этаж. Женщина отпирает дверь.
— Ремонт новый и мебель дорогая, — проводит экскурсию. — Вся техника есть.
У меня челюсть едва не отвисает до пола. Огромный домашний кинотеатр, угловой диван метра на три, хрустальные люстры. А кухня…боже… Я скверно готовлю, но на этой кухне точно начну создавать шедевры.
— И такая символическая стоимость? — уточняю.
— Да, главное сохраняйте чистоту и порядок.
— Конечно-конечно, — заполошно киваю. — А когда можно заезжать?
— Хоть сегодня, — улыбается она, — достает из сумочки договор на аренду, скачанный из интернета.
На самом деле мало кто заморачивается в подлинности бумаг. Здесь скорее все заключается на взаимном доверии. Заполняю нужные строчки и перевожу деньги хозяйке. Она отдает ключи и вскоре прощается.
Посидев несколько минут и поохав, тоже спускаюсь из квартиры. Возвращаюсь в ту, в которую возвращаться не хочется.
Пока иду, мысленно подбираю слова, как бы помягче сказать детям, что мы переезжаем и молюсь, чтобы муж не устроил истерику.
Но к моему изумлению, атмосфера в доме вполне спокойная. Лёша вернулся и теперь демонстративно лежит на кровати, уткнувшись в телевизор. Сыновья в своей комнате играют в компьютер. Зинаида в своей.
— Мальчики, — вхожу к детям, — тут такое дело…
— Мы теперь будем жить в другом доме? — откликается Ваня. — Так бабушка сказала.
— Да…
Те переглядываются и растекаются в улыбках. А я рассчитывала на слезы.
Муж и свекровь упорно не хотят вовлекаться в наши сборы. Алексей смотрит как на стеклянную, когда я пакую собственные шмотки в чемодан.
Сегодня мы с детьми уносим самое необходимое, а бытовые принадлежности вплоть до ложек у нас и в новой квартире имеются. Уже на пороге задерживаю сыновей.
— Не хотите попрощаться с отцом?
Они морщатся, но все же кричат:
— Папа пока!
— Шуруйте! — басит из комнаты муж. — Все равно скоро явитесь. Ваша мать и недели без меня не продержится!
Золотов.
Три месяца спустя.
Отпускаю последнего клиента и устало откидываюсь на спинку кресла с единственной надеждой допить уже несчастный кофе. А он остыл и наверняка превратился в невкусный. Но горло промочить сойдет.
Беру кружку с логотипом своей фирмы и только подношу к губам, как дергаюсь от громкого и весьма решительного стука в кабинет.
— Максим Леонидович, можно? — приоткрыв дверь, заглядывает младший сотрудник.
— Черт бы тебя побрал, Валерий, — ворчу и возвращаю кружку на стол. — Входи.
Худой как щепка Валерий торопливо шагает ко мне, держа в руках несколько бумажных листов. Никакого покоя.
— На вашу почту, в которую вы наведываетесь реже, чем на небе появляется двойная радуга, поступило письмо, точнее, иск в суд. Я вот его распечатал и принес.
— И что? — совсем не удивляюсь. — Ежедневно почту заваливают всякими кляузами. Изучу все в порядке живой очереди, — отмахиваюсь и поглядываю на кофе.
А Валерий, собственно, здесь и занимается сортировкой посланий от клиентов.
— Боюсь, это письмо важнее всех остальных. Оно пришло прямиком из районного суда. Его работники, что с нами в связке тут же оповестили, что на вас подала заявление некая Нина Витальевна Семенихина…
От знакомой фамилии у меня резко портится настроение. Я даже успел где-то на неделю позабыть кто такая эта Нина Витальевна, взявшая у меня в долг, а потом по копейкам возвращавшая чуть ли не каждый день.
Я пробовал писать сообщения женщине и спрашивать все ли у нее в порядке. На разговоры Семенихина не шла, только перечисляла деньги. Она вообще словно выпала из реальности всех тех, с кем когда-либо общалась.
Наваливаюсь локтями на стол, сцепляю пальцы в замок.
— Да? А причина? — становится крайне интересно.
Валерий поправляет свои толстенные минусовые очки, от которых его глаза кажутся как две бусины.
— У Семенихиной еще предыстория имеется, — похрюкивая, смеется он. — В общем, Нина со своим мужем разводятся. Алексей отказывается от прав на двух детей, и гражданка Семенихина полностью его в этом поддерживает. Но загвоздка в том, что Нина заявила, мол, это вы биологический отец ее сыновей и теперь запрашивает на алименты…
Несколько секунд я просто смотрю на Валерия, а потом сам того не замечая, приподнимаю брови и округляю глаза.
— Валерий, что за бред я сейчас услышал? — отмираю.
— Внеплановое отцовство для двоих, — вжимает голову в плечи. — Вы знаете эту женщину? — разворачивает листок. — Тут фото есть.
— Да, — встаю из-за стола. — К несчастью, знаком, но я даже ее коленку без одежды не видел. Какое, разрази меня гром, отцовство?!
В этот момент за окнами фирмы раздается грохот, от которого Валерий трусливо шарахается. Звук действительно напоминает гром, но значения я не придаю.
— Вас огорчил иск Нины Витальевны? — осторожно выясняет. — Если ваш эмоциональный фон нестабилен, то могу пригласить заместителя. Он возьмется за дело и будет защищать ваши интересы.
— Не беспокойся, до суда ничего не дойдет, — снисходительно отвечаю. — Передай Сильвестру, пусть найдет мне Семенихину.
— Каким образом начать поиски?
— Хм… хоть с собаками, хоть с полицией. Разницы нет. Я пресеку все жалкие попытки этой клеветницы опорочить мой имидж.
Репутация играет весомую роль на моем поприще. Нельзя допустить, чтобы грязные сплетни о недобросовестном «отцовстве» расползлись в массы.
Валерий уходит выполнять поручение.
Я собирался на ужин, но теперь
