тем, чтобы никто не проник внутрь. Для работы лифта требуется код, а дверь на пожарную лестницу не откроется без ключа. Так что, если ты не планируешь прыгать с двадцать первого этажа на бетонную плиту, советую оставаться на месте и чувствовать себя как дома.
Каждое слово, которое слетало с его губ, вызывало ледяной холод по позвоночнику.
Грей посмотрел на часы, похоже, раздраженный моим присутствием.
— Мне нужно быть в одном месте. — Словно повинуясь его приказу, двери лифта открылись. — Никто не причинит тебе вреда. Просто нужно вести себя хорошо.
Он шагнул внутрь лифта, в его взгляде читался вызов.
Я его проигнорировала.
Мой взгляд судорожно блуждал по пространству: от кухни к гостиной, столовой и вверх по лестнице. Мое дыхание покидало легкие короткими быстрыми рывками, когда я искала другой выход.
Он скривил губы. Как может что-то такое прекрасное быть таким жестоким?
— Ты останешься с Чендлером Кармайклом, милая. Будь осторожна в своих поисках. Никогда не знаешь, что можешь найти, — он ввел код, и двери начали закрываться. — С тобой все будет хорошо. Поверь мне. — И затем он исчез за дверями лифта, оставив меня в полном одиночестве.
Реальность всего этого осела в моем животе, как тяжелый груз. Это была ложь. Все это было ложью.
Я чувствовала себя так, как будто меня бросили посреди океана, и мне не за что было ухватиться. Все во мне говорило, что нужно плыть, но плыть было некуда. Все, что я могла сделать, это оставаться здесь и плыть по течению. И молиться, чтобы не утонуть.
Доверие нужно было заслужить.
Меня похитили, перевезли через океан, а потом бросили в квартире незнакомого мужчины. И все это после того, как мне сказали, что я приехала в Нью-Йорк, чтобы познакомиться с новой культурой.
Нет. Я не доверяла Грею Ван Дорену. Больше нет.
И уж точно я не доверяла Чендлеру Кармайклу, кем бы он ни был.
Итак, он сказал, что я не могу пользоваться лифтом или лестницей. Но у меня все еще был мой телефон. Я бросилась к кухонному острову, но в итоге была разбита вдребезги, когда обнаружила, что мой телефон исчез. Грей, должно быть, стащил его и спрятал в карман, пока я смотрела в окна, как будто это был отпуск.
В коридорах постоянно шептали истории о том, что королевских особ похищают ради выкупа, или возмездия, или по любой другой причине, которую они считали оправданной. Именно поэтому у нас была охрана. Вот почему отец никогда не позволял мне покидать Айелсвик без него или Лиама. Я слышала эти истории и принимала их близко к сердцу. Я никогда не думала, что это случится со мной. Может быть, поэтому я поверила Грею, когда он сказал, что мой отец будет здесь. Они должны были быть друзьями. Папа доверял ему.
Я не должна была ему доверять.
А что насчет Сэди? Она знала, что все это ложь? У меня внутри все сжалось при мысли о ее предательстве. Она дала мне дневник, черт возьми. Конечно, она не знала.
Что сделает Лиам, когда узнает? Я представила себе его и папу в комнате, полной полицейских и детективов, в ярости и гневе. А потом я услышала голос мамы, которая говорила мне, как важно уметь спасти себя.
Грей предупредил меня не искать, что я и «сделала». Я дергала ручками на всех запертых дверях и открывала те, что оставались незапертыми. Каждый квадратный дюйм этого пентхауса кричал о мужественности. И о чрезмерной компенсации. Парень был невероятно организован, от того, как он складывал маленькие пластиковые контейнеры с фруктами в холодильнике, до того, как он расставлял посуду в шкафах по размеру. Пока что все признаки указывали на фрика, помешанного на чистоте с не впечатляющим членом.
Почему я думала о его пенисе?
Ему должно быть больше сорока, и он не женат. Скорее всего, он носит брюки цвета хаки, с пробором набок и ради развлечения вычисляет теорему Пифагора.
Одну за другой я продолжала обыскивать комнаты пентхауса. Только одна дверь наверху оставалась незапертой. Эта комната была менее мужественной, чем остальные, но все же чистой и свежей, с мягкими серыми стенами. Здесь стоял черный комод с антикварной отделкой и кровать на платформе, покрытая плюшевым белым постельным бельем. С другой стороны комнаты была открытая дверь, ведущая в отдельную ванную с трюмо из темного камня и хромированными светильниками. Душ представлял собой чудовище со стеклянными стенами и смесителями, идущими со всех сторон, включая верхний. Сейчас этот душ казался раем для моих ноющих мышц. Большая стеклянная стена отделяла душ от огромной ванны. В какой-то извращенной части моего сознания я должна была признать: в этой тюрьме все не так уж плохо.
Я вышла из комнаты и продолжила поиски. Роскошная она или нет, но если я собиралась сбежать из этой тюрьмы, мне нужно было узнать как можно больше о ней и о человеке, который здесь жил.
— Планы изменились. Встретимся у Линкольна, — голос Грея эхом отразился от аудиосистемы в моем Pagani.
Линкольн Хантингтон владел отреставрированным театром на 42-й улице. Его сестра, Татум, раньше ставила там балет. Теперь, когда она ушла, там постоянно проводились подпольные любительские бои ММА — такие, которые не подчинялись правилам ни одной организации, кроме Bro Code (прим. «Братский Кодекс» — это дружеский этикет, которому должны следовать мужчины).
— А что насчет моего гостя? — Также известная как заноза в моей заднице на неопределенное время.
— У меня такое чувство, что она будет вести себя хорошо.
Перевод: Он угрожал ей.
Отлично. Я был хитрым лисом, возвращающийся домой к испуганному кролику. Словно ситуация и так не была хреновой.
Я перевел взгляд на Лео, который ухмылялся про себя, а затем завершил разговор, не попрощавшись.
— Что, блядь, тебя так умиляет? — спросил я его.
— Просто представляю, как ты складываешь полотенца и заправляешь кровати. Ты будешь кормить ее блинчиками и приносить кофе?
— Я накормлю тебя своим членом, если ты не заткнешься.
— Даю неделю, пока она не заставит тебя жечь ароматические свечи и смотреть Бриджертонов (прим. американский стриминговый историко-драматический сериал).
Я подъехал к обочине и разблокировал двери.
— Выходи.
Он скосил на меня глаза: — На хрена? Моя квартира
