идти, Никит.
— Лия. — накрывает мою ладонь своей Никита. — Как я уже говорил, мы общаемся с тобой уже год. Как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой вступить в отношения?
Блин, я же сказала, что у моего четырехлетнего сыночка болит живот! Неужели этого недостаточно? Никита совершенно не понимает, что в таком состоянии нельзя что-то предлагать матери ребенка! Что мне сейчас вот вообще не до отношений!
— Никит. — забираю свою руку у него, — Рустамчик болеет. Я пойду.
Никита, кажется, только сейчас понимает, что сморозил глупость.
— Да, прости, Лия. Я тупанул. Конечно, иди к сыну. Мы продолжим этот разговор позже.
— Хорошо, Никит, спасибо за понимание. — дарю ему дежурную улыбку, и выпархиваю из автомобиля.
— Обязательно передавай деткам от меня привет! — опускает стекло Никита.
Я киваю, и быстрей бегу домой по заснеженной дорожке. Надо же, Никита, кажется, готовится стать отцом моим деткам. Вот только у них уже есть родной отец. На свадьбу к которому мы скоро полетим.
ЛИЯ
— Мамотька!
— Мамулетька!
Аишка, Айя и Алия бросаются ко мне со всех ножек. Мои сладкие карапузики! Айя и Алия родились в меня, светловолосыми, Айя с прямыми, а Алия с кудрявыми волосами, Аиша же пошла в Саида — темноволосая, и немного выше остальных детей. Рустамчик тоже вышел светленьким, нет, мои дети не блондины, и скорее всего они поменяются по мере взросления, но пока они мои темно-золотые головушки!
Дети у меня не близнецы, а именно четверняшки. Они похожи друг на друга, но не одинаковые. Как обычные брат и сестры. Например, Айя вообще с зелеными глазами, остальные дети с карими, разного оттенка. Самые темные, практически черные глазки у Аиши.
Честно говоря, даже хорошо, что они все разные. Попробуй их различи, гиперактивных непосед, если бы все четверо были на одно лицо?!
— Мамуля, там Рустамтик заболел… чипсы съел, и теперь животик у него болит…
— Детки, вы же знаете, что вам нельзя чипсы… — качаю я головой.
Безусловно, это надо меня винить в первую очередь, а не их. Мне надо не по спектаклям ходить-бродить, а за детьми следить!
— Кто вам дал чипсы и почему Лада не проследила?
— Чипсы Рустачику дала Алиса. — сдает тетку Айя. — Он просил, она и поделилась с ним.
Противная какая эта Алиса, ведь знает прекрасно, что педиатр настрого запретил детям есть чипсы, потому что они дают вот такую реакцию на их животы, и все равно угостила ими Рустамчика. В итоге она — добрая тетя, разрешает малышам вкусняшки, а я — злая мама, которая эти вредные, но вкусные чипсы не разрешает.
Я мою руки и иду к Рустамчику в комнату.
Рядом с ним сидит обеспокоенная Лада.
— Мама… — жалобно тянет ко мне ручки Рустам.
— Ну как ты, мой хороший? — обнимаю его, беру на руки, как маленького. Он и есть маленький. — Животик болит?
Малыш кивает.
— Ну вот видишь, как бывает, когда маму не слушаешься?
— Я больше никогда не буду есть эти чипсы! — насупливается Рустамчик.
— И мы тоже не будем их есть… — вторят ему сестренки.
— Вот и отлично. Я сейчас тебе лекарствочко для животика дам, и животик пройдет, хорошо?
Я иду в аптечку за специальным сиропчиком, отмериваю нужное количество. За этим занятием меня и застает Алиса.
— Ну и зачем ты это сделала?! — не в силах я сдержать гнев.
— Рустам просил, я и дала. — пожимает плечами «сестра». — Как я могу ребенка не угостить?
— Ты же знаешь, что ему нельзя!
— Я забыла.
Мне так хочется ее треснуть по башке чем-нибудь тяжелым.
— Тебе — двадцать, а ему четыре! Кто из вас взрослый?! У тебя должна быть башка на плечах!
— Да ладно, это всего лишь одна жаренная картофелина, чего ты такая злая, Лия? Я дала одну чипсинку, а ты тут трагедию века разыгрываешь.
— У него теперь живот болит, Алиса, если ты еще раз дашь моим детям чипсы, я подниму вопрос о твоем проживании тут, поняла?! Ты опасна для них! И ты специально вредишь им!
Алиса меняется в лице, но ненадолго, потом быстро берет себя в руки:
— А тебе не кажется, что ты сама не фига не смотришь за детьми, понарожала целую ораву, и теперь по свиданиям бегаешь!
— Что? — теряюсь я от ее наглости.
— Что слышала! Сама за своими детьми должна следить, а не по мужикам таскаться!
Я хватаю со стола перечницу. Замахиваюсь в наглую рожу «сестры».
— Что у вас тут происходит, девочки? — входит в кухню Юлия.
— Мама, Лия в меня чуть перечницей не запустила… — жалуется Алиса. — Сама за своими детьми не смотрит, а потом у нее все виноватые!
Я же беру себя в руки. Сейчас для меня самое главное, дать Рустамчику сироп. Поэтому я спешу к сыну.
САИД
— Саид! Я как раз была рядом с твоей компанией, и решила заехать!
Лейла одета в расшитую золотом абайю, на голове искусно повязанный платок. Умело накрашенное лицо открыто. Явно, что наряжалась и красилась невеста именно для меня.
— Добрый вечер, господин Саид. — поклонилась мне Гадия, сестра моей невесты.
Если Лейла разоделась в пух и прах, то Гадия переплюнула и ее в этом. Никакой абайи она не надела, на ней было длинное приталенное платье, подпоясанное широким ремнем, на голове легкий платок. Можно сказать, что Гадия сейчас своей одеждой ходит по грани. Но, я приемлю такое, они обе хотя бы не в мини-юбках, и это радует. Ничего плохого в том, что красивые девушки красиво одеваются, я не вижу.
— Добрый вечер, Гадия. — я не задерживаю на ней взгляд, чтобы не смущать ее.
А вот на свою невесту я могу смотреть сколько угодно, но мне этого не очень хочется.
— Ты что-то хотела, Лейла? — сухо интересуюсь я.
— Да, Саид, ты не брал трубку, я хотела спросить, все ли в порядке?
Чувствую на себе слишком заинтересованный и чуть более глубокий взгляд Гадии на меня, чем того требуют приличия.
Зря Лейла взяла с собой сестру, но, того требуют приличия. Девушка не может ходить одна по городу, а вот в сопровождении сестры, вполне. Поэтому мне приходится терпеть странное поведение и интерес Гадии.
— Я очень занят, Лейла.
И вообще, раздумываю, надо ли оно мне, жениться сейчас, когда встретил… а впрочем, неважно! Выкуп за Лейлу уплачен, уже все стороны договорились, все по десять раз говорено-обговорено, Омар организовывает для нас с Лейлой роскошную свадьбу, и тут мне на попятную
