Беспощадная красота - Дана Айсали

— Заноза наконец-то разрушила эти стены? Ты трахал её в своём старом пикапе?

Я пытаюсь сохранить невозмутимое выражение лица, но это не помогает. Он слишком хорошо меня знает.

— Какая она на вкус, Нико?

— Иди нахуй.

Я выплёскиваю на него всю свою сдерживаемую ярость. Парень, с которым я дрался ранее, видел её только мельком. Лиам? Он получит всё сполна. Мой разум застилает кровавая пелена от вырвавшейся ярости. Я готов убить его. Я повалил его на ринг, нанося удары, один за другим, пока не замечаю, как по ковру летит зуб.

Кровь заливает костяшки пальцев, и тут меня хватают люди, пытаясь оторвать от него. Я сопротивляюсь, и успеваю ударить его ещё раз, прежде чем меня оттаскивают от него.

— Эй! Эй! — Кричит кто-то мне в лицо. — Нико! Успокойся! — Я даже не вижу, кто передо мной. Я так зол на Лиама. Зол, что он спровоцировал меня. Зол, что он догадался о произошедшем. Я в ярости за то, что он так говорит об Изабеле.

Я заставлю его молчать.

— Я вырву твой грёбаный язык! — Кричу я на него.

— Вау! Нико. Остынь, блядь. — Говорит кто-то ещё.

— Я был бы признателен, если бы ты не трогал язык Лиама.

Дерьмо. Я знаю этот голос. Я делаю глубокий вдох и отгоняю красные пятна, которые всё ещё мелькают по краям моего зрения.

— Босс. — Спокойно говорю я, поворачиваясь к нему лицом. Тристан стоит, засунув руки в карманы, и разглядывает меня.

— Ваша маленькая разборка закончилась? — Спрашивает он, приподняв бледную бровь.

— Да, сэр.

— Хорошо. — Щёлкает языком. — Пошли. Мне нужно кое-что обсудить с тобой, и тебе это не понравится. Так что… — Он делает паузу и выразительно смотрит на Лиама, с трудом пытающегося встать. — Так что, может, оставим агрессию на матах?

Я киваю и проскальзываю через канаты, следуя за ним по залу, пока люди разглядывают меня. Я уже привык. И если честно, раньше я также смотрел на старших. Я не всегда был таким жестоким, но работа требовала этого. Чтобы достичь своего положения, мне пришлось стать тем монстром, которого я боялся.

Но прямо сейчас мой желудок грозит выплеснуть своё содержимое на пол. Если он здесь, потому что знает, что произошло прошлой ночью, то я, блядь, покойник. И я даже не стану с ним спорить. Я переступил черту.

Очень большую, очень красную черту.

— Присаживайся, Нико. — Говорит Тристан, пропуская меня в небольшой импровизированный кабинет, который они сделали, когда переоборудовали это место.

Я сажусь, а он остаётся стоять передо мной, облокотившись на стол. Его руки скрещены, и он смотрит в окно, словно чего-то ждёт.

За последние два десятилетия он просил меня делать всякое дерьмо, и всё это я делал без колебаний. Что бы он ни собирался мне сказать, это должно быть что-то плохое.

— Ты был ценным сотрудником. — Говорит он, возвращая своё внимание ко мне. — Ты сделал для нас многое, Нико. И я хочу, чтобы ты знал, мы видим и ценим больше, чем ты можешь себе представить. Ты сделал очень много грязной работы для нас.

— А теперь мне пора на покой? — Я пытаюсь пошутить, но на самом деле мне не до смеха. Он смеётся и качает головой.

— Нет, но есть такое чувство, после того, что я собираюсь тебе предложить, ты сам попросишься на пенсию.

Я с любопытством смотрю на него. Что, чёрт возьми, происходит?

— Мы предлагаем тебе повышение.

— Но я уже руководитель оперативного отдела… — Я замолкаю. Я не могу подняться выше, если только не возьму на себя управление всей этой чёртовой штукой.

— Это даст тебе дополнительные 100 тысяч в год. — Он вздыхает. — Мы хотим, чтобы оно того стоило. Это важнее твоей нынешней работы.

Волнение и страх сражаются за контроль над моим телом, потому что да, 100 тысяч звучит действительно чертовски заманчиво. Я могу уйти на пенсию гораздо раньше, чем планировал. Но если к этому прилагается ещё столько же денег, не думаю, что это будет прогулкой по парку.

— Выкладывай — рычу я.

— Ты — новый глава службы безопасности. — Он делает паузу, и страх укореняется. — Будешь охранять Изабелу.

Пиздец.

НИКО

— Нет.

— Нет? — Удивляется он. — Ты не можешь отказаться, Нико.

Я наклоняюсь вперёд и провожу руками по лицу.

— Я вкалывал как проклятый, чтобы добиться всего, чего я достиг, Ти. — И я добился. На протяжении многих лет я делал для них невообразимые вещи. Я был первым, к кому они обращались, когда им нужно было что-то провернуть. Я был тем, кто первым вызывался делать всякое дерьмо, за которое никто больше не брался.

Я отслеживаю входящие и исходящие заказы, все наши грёбаные поставки. Я слежу за тем, чтобы все, кому нужно быть в определённом месте в нужное время — были там. Я убиваю людей, которые предают нас, и выбиваю дерьмо из тех, кто переступает черту.

Я тот, кто следит за тем, чтобы вся эта грёбаная система работала без сбоев, чтобы мы все получали зарплату и сохраняли власть в городе.

И теперь меня понижают в должности до грёбаной няньки?

Нет. Ни за что. Особенно после того, как я трахнул девушку, которую должен был защищать.

— И мы это уважаем. Вот почему ты получаешь это повышение.

— Это не повышение, — возражаю я. — Это работа нянькой.

— Её не нужно няньчить, Нико. Она моя дочь. Она взрослая. Она — единственная наследница семьи Дулка и первая в очереди возглавить всё, когда мы отойдём от дел. Ты правда думаешь, что мы можем рисковать её безопасностью?

Я понимаю, что это тупик. Он и его братья уже всё решили, и, если я не приведу свою задницу в порядок, у меня вообще не будет работы. Будь в строю или выметайся — таков здешний девиз.

Я вздыхаю.

— Я соберу команду…

— Нет, ты этого не сделаешь. — Перебивает он меня.

Я бросаю на него вопросительный взгляд.

Что, чёрт возьми, он имеет в виду, когда говорит, что я не соберу команду? Как я буду руководителем чего-либо без команды?

— Ты сказал, что я начальник службы безопасности. Это значит, что у меня в подчинении есть люди.

— Это работа для одного человека, Нико.

Я громко смеюсь, прямо в лицо этому ублюдку. Потому что я никак не смогу уследить за этой девчонкой в одиночку. И быть рядом с ней 24/7? Я этого не переживу. Может, я и хладнокровен, но