Парень бросает на меня взгляд со своего места на диване. Показывает жест двумя поднятыми пальцами в виде буквы «V», чтобы дать понять, что он согласен на всё.
Несколько моих друзей смеются.
Они снова смеются.
— И когда Уоллес не гонялся за кем-нибудь? Девушка могла бы быть с мешком на голове, он всё равно нашел бы её привлекательной.
Браунбаггер — однажды меня так назвала девушка, с которой я ходил на свидание вслепую. Она напилась до чёртиков, а потом невнятно оскорбила меня, когда в конце вечера я посадил её в такси и отправил домой. Одну.
Я заставляю себя улыбнуться, чувствуя, как улыбка самым неестественным образом натягивает мои щеки.
— Эй, осторожно, или твоё лицо треснет, — шутит Андерсон, толкая меня локтем в рёбра и отталкивая в сторону, чтобы получить лучший доступ к сыру и крекерам. — Давайте уже начнем, а? Кили хочет, чтобы я был дома через час.
Час? Мы ни хрена не успеем за час, а тот факт, что его жена не позволяет ему остаться — это за гранью моего понимания.
— Подкаблучник, — говорит Лэндон Джонсон, качая головой. — Ладно, ребята, вы его слышали — давайте начнём. Уоллес? Включай игру, сынок. Давайте посмотрим, с кем мы столкнемся в этом сезоне.
2
МИРАНДА
«Почему я так нервничаю?»
Ведь не должна… Я даже не знаю этого человека. Вполне возможно, что он какой-то жуткий извращенец, чьё мнение обо мне совершенно не должно меня волновать.
Двадцать пять тысяч долларов наличными.
У меня никогда раньше не было таких денег! Примет ли их вообще банк, когда я попытаюсь внести их на депозит? Что, если они подумают, что я ограбила банк? Что, если подумают, что я наркоторговец? Кто носит с собой такие деньги?
Может быть, банковский чек?
Однако он этого не сказал; парень конкретно сказал наличные. Живые деньги.
Мои ладони потеют, когда я подъезжаю на своей машине к полицейскому участку, где на парковке много свободных мест. Как раз вовремя, нерано и непоздно. Оставляю машину на холостом ходу, пока жду, оглядываясь в поисках машины, которая не принадлежит полиции и не является патрульной машиной.
Проходит минута, затем другая, в животе образуется узел, бейсбольная карточка надёжно спрятана в сумочке. Ладно, может быть, это и не так уж безопасно — кто угодно может с лёгкостью ограбить меня, украсть мою сумочку вместе с деньгами и бейсбольной карточкой.
Полицейский в темно-синей форме выходит из кирпичного здания на тротуар и направляется к седану без опознавательных знаков. Единственными отличиями являются решетка радиатора спереди и антенна на крыше.
Он не видит, что я сижу в своей машине, том самом потрепанном «Тахо», доставшимся от родителей, когда мне исполнилось шестнадцать. На этом грузовике накручено больше километров, чем сексуальных партнеров у моей соседки по комнате в колледже, которая делала зарубки на столбике своей кровати быстрее, чем любой парень из братства.
Вспоминаю о колледже, когда на стоянку въезжает блестящий чёрный БМВ. Это не такая машина, которую покупают в автосалоне, эту заказывают и отправляют из-за рубежа со всеми необходимыми прибамбасами. Такой Бумер стоит больше, чем дом.
Я знаю это, потому что жених моей кузины помешан на спортивных автомобилях и таскает её на ежегодные выставки. А она тащит меня с собой, чтобы не быть несчастной в одиночестве, и это всегда занимает все выходные, потому что, не дай Бог, мужчина удовлетворится, осмотрев все тачки за один раз.
Слежу взглядом за блестящим спортивным автомобилем, который медленно ползет по парковке, окна затонированы светоотражающим серым металликом. Всё вместе это создаёт жуткое и пугающее впечатление.
Похоже, парень может позволить себе раскошелиться на двадцать пять тысяч — если только он не один из тех мужчин, которые пускают пыль в глаза, не имея наличных. Всё для шоу и никакого бабла…
Ладно, теперь я чувствую себя виноватой. Не моя забота, как он предпочитает тратить свои деньги.
Я не могу видеть через его лобовое стекло, но понимаю, в какой момент парень меня замечает. Он останавливает свою машину прямо перед моей, блокируя мне выезд, хотя, знаю, что он неспециально. Технически нет, хотя я не смогла бы вытащить свою машину, даже если бы захотела.
Моё сердцебиение ускоряется, и я отправляю сообщение Клэр, моей лучшей подруге.
Я: Если не получишь от меня вестей через пять минут, позвони в полицию.
Клэр: Ты встречаешься с парнем по поводу бейсбольной карточки?
Я: Да.
Клэр: Хорошо, где ты, чтобы я знала, куда послать полицию?
Я: У полицейского участка.
Клэр: Не могу определить, серьезно ты говоришь или нет.
Я: [отправляю фото машины парня и полицейского участка за ней]
Клэр: Ну, если он попытается убить тебя, попробуй кричать очень-очень громко.
Я: Ха-ха, рада, что ты считаешь это забавным. О чёрт. Он выходит из своей машины!
Глянцевая черная дверь медленно открывается, и одна нога ступает на тротуар. Дорогие кроссовки, чёрные спортивные брюки. Одна рука хватается за верхнюю часть двери, и через несколько секунд из-за дымчатого стекла появляется голова с чёрными волосами.
Загорелая кожа. Полные губы.
Какого?..
Святое. Дерьмо.
Кто этот парень? Он выглядит как мужчина-модель, большой, мускулистый и такой чертовски горячий.
Мой телефон снова звонит, Клэр хочет обновить мой статус.
Клэр: Ты все еще жива? Напиши мне, когда получишь это.
Я: Да, да, подожди, я выхожу из машины.
Надеваю солнцезащитные очки — не потому, что на улице ярко светит солнце, а чтобы продолжать таращиться на этот мужской экземпляр через тёмные стёкла очков. Там, откуда я родом (примерно в восьмидесяти километрах к северу отсюда), таких мужчин не делают. Я из маленького городка, где обитают
