о младшей сестре — если бы только я разделял это семейное чувство.
Я бросаю взгляд на проход напротив меня, где на кушетке спит она. Длинные темные ресницы лежат на бледной коже. Безупречная, как всегда. Сейчас она — образ мира, спящий ангел, но действие наркотиков рано или поздно закончится, и я не сомневаюсь, что адский гнев померкнет по сравнению с бурей, которую она обрушит на меня, когда проснется. Она обещала это перед тем, как потерять сознание.
Накачивать ее наркотиками было не самым лучшим моментом, но это нужно было сделать. Она не собиралась добровольно идти со мной, а прятаться в Альпах не хотелось. Кто бы за ней ни охотился, у него хватит ресурсов, чтобы выследить ее, если она не будет умело прятаться. И эта обязанность теперь лежит на мне.
— Она потрясена, на лбу небольшая рана, но, в общем, ничего страшного.
— Что, черт возьми, произошло?
— Какой-то псих вломился к ней домой и поджидал, когда она вернется. Пытался ее похитить. — Андрей шипит ругательства на другом конце линии. — Она отбилась от него, сумела убить парня, потом вызвала бригаду Джанни, чтобы навести порядок, вот так меня и предупредили обо всем этом дерьмовом шоу.
— Что за пиздец. — В голосе Андрея звучит такая же ярость, как и у меня. Он не любит, когда его застают врасплох, а мы действительно были застигнуты врасплох. — Где она сейчас?
Я размешиваю лед в двух пальцах Macallan и смотрю в окно на мерцающую огнями Францию внизу.
— Она со мной на самолете.
Андрей хмыкает.
— И все это после того, как я настоял на том, чтобы Джулиан взял отпуск и хоть раз в жизни отключил свой гребаный телефон. У него конфуз будет. — Он тяжело выдохнул. — А с Аленой можно поговорить?
— Она спит. — Не ложь. По крайней мере, не совсем.
— Наверное, я скоро ее увижу. Когда вы приземляетесь?
— Скоро. Но мы не собираемся возвращаться в Штаты.
Меня встречает тяжелое молчание.
— Может быть, объяснишь?
— Я забираю ее в автономное место, туда, где ее не найдут. Мне это не нравится, brat. Человек, который пришел за ней, был весь в русских тюремных татуировках. Он вор или, по крайней мере, связан с одним из братств. — Каждый человек в нашей жизни — мишень для наших врагов. Мы постоянно беспокоимся за жену и дочь Андрея, Джорджию и Аню, а также за Бьянку и Роуэн, жен Даниила и Джулиана. У них круглосуточная охрана. Я всегда считал, что Алена, находясь так далеко от нашего мира, является нейтральной стороной. Похоже, я думал неправильно.
Я сделал еще один глоток виски, надеясь заглушить страх, свернувшийся в моем нутре.
— Ты должен вернуться домой, чтобы мы могли разобраться во всем вместе. — Его голос резок, выдавая его раздражение. Но он немного смягчается и добавляет: — Ты же знаешь, что Кира впадет в ярость, если ты не вернешь Алю домой.
Это правда, наша сестра и Алена очень близки, несмотря на то, что Кира выросла не под нашей крышей. Три года назад мы с братьями даже не знали, что у нас есть сестра. У нашей матери был внебрачный ребенок, тайна которого хранилась так тщательно, что отец раскрыл ее только на смертном одре четыре года назад. Через несколько дней после ее рождения отец Киры, безжалостный соперник Братвы, отобрал ее у моей матери и отдал на воспитание за границу. После очень драматичного воссоединения, в результате которого все мы чуть не погибли, Кира стала неотъемлемой частью нашей семьи и нашего братства.
А еще она лучшая подруга Алены.
— Я увезу ее в безопасное место, пока мы не узнаем больше. Дима уже в деле, собирает информацию, — говорю я, обращаясь к своему лучшему хакеру. — Я уважаю тебя как пахана и старшего брата, но рисковать с ней не буду.
По линии связи раздается мрачный смех Андрея.
— Мне трудно поверить, что Аля добровольно пойдет с тобой куда-то.
Презрение Алены ко мне не является секретом в моей семье — ее ледяные взгляды на всех собраниях ясно показывают ее чувства. Большинство считает, что она безответно влюблена в меня, и я предпочел бы, чтобы так оно и оставалось.
— Может, и нет, но это для ее безопасности. И Джулиан бы одобрил. — В основном.
Выдохнув воздух, я откидываюсь на сиденье и смотрю на бессознательную Алю. Она, ничуть не хмурясь, напоминает девушку, в которую я влюбился в подростковом возрасте; девушку, которая часами лежала на диване с книгой или прижималась ко мне на заднем сиденье моего мотоцикла. Девушка, чье лицо приобрело восхитительный розовый оттенок, когда она попросила у меня уроки секса в начале того рокового лета.
В трубке становится тихо, слышно только тихое дыхание Алены.
— Лучше бы ты, блядь, был в этом уверен, — бормочет Андрей. Дальше он не спорит. Он знает, что когда я что-то решаю, то становлюсь кирпичной стеной. Непоколебимый. Даже перед его авторитетом. — Как только мы узнаем, с чем столкнулись, я жду, что ты привезешь ее в Нью-Йорк. Куда ты ее сейчас везешь?
— Скажем так, мы будем в движении.
— Ty sumasshedshiy, — выдохнул Андрей.
Но он ошибается. Я не сумасшедший. Сумасшедший — это тот загул, в который я впал после того, как отвернулся от нее; последующие годы, которые я потратил на то, чтобы вытравить ее из себя; бесцельные поездки на мотоцикле в поисках отпущения грехов, которые я так и не нашел.
Удовлетворенная ухмылка скривила мои губы. На самом деле, это самое здравое чувство, которое я испытывал за последние годы.
Алена
10 лет назад
Вечеринка внизу в полном разгаре — басы грохочут, а до моего тихого убежища в библиотеке доносятся отчетливые звуки девичьего смеха. Когда пахан уезжает из города, ребята не теряют времени даром. Я уже привыкла к этому. Я не против, хотя у меня нет желания присоединиться к ним.
Тем не менее, я не могу не задаться вопросом, что я найду, если спущусь вниз. Стал бы Лео разговаривать с красивой девушкой? Поймет ли он вообще, если я появлюсь? Я вижу, как девушки смотрят на него — посылают ему кокетливые улыбки и делают сердечные глаза. Не то чтобы Лео был кем-то особенно заинтересован. Я должна знать, я обычно внимательно наблюдаю за ним. Его трудно не заметить. Несмотря на то, что он самый младший из братьев Козловых, он еще и самый крупный. В восемнадцать лет его рост уже превышает метр
