Жестяная королева - Девни Перри

Эта женщина… Черт, у нее был свой стиль. Ее бедра покачивались в медленной походке. Ее ноги казались длиной в милю в этих брюках и на каблуках. Мои руки горели желанием обхватить эти подтянутые бедра и скользнуть по выпуклостям ее грудей.

Я завел двигатель мотоцикла, когда она села за руль своей машины. Даже из-за стекла я заметил ухмылку на ее губах и похоть в ее взгляде.

Черт, я был рад, что пришел в бар сегодня вечером.

Я выехал с парковки, сопротивляясь желанию помчаться. Я не хотел терять ее, пока мы ехали по городу. Но в ту минуту, когда я выехал на тихую окружную дорогу, ведущую к предгорьям, я сорвался с места.

Если она водит эту чертовски крутую машину, как мышка, я буду разочарован.

Но она нажала на газ и вписалась в изгибы дороги, ни разу не выпуская меня из виду. Каждая миля была прелюдией. Я надеялся, что она готова к долгой ночи, потому что я не чувствовал себя так чертовски давно.

Ветер хлестал меня по лицу, когда я подгонял нас обоих быстрее, желая соскочить с байка и оказаться внутри ее тела. Показался поворот к моему дому, и я мигнул ей стоп-сигналом, притормаживая на узкой частной полосе.

Одной из причин, по которой я купил эту недвижимость, были деревья. В то время как другие объекты в окрестностях Клифтон Фордж располагались в центре обширного горного массива, мой дом был спрятан на опушке леса, который вел прямо в горы.

Холмы были покрыты зеленью, лес манил нас вперед, пока через полмили мы не добрались до моей поляны.

Мой дом располагался на тридцати акрах земли, спрятанный от остального мира. Бревенчатый фасад гармонично вписывался в окружающую природу. Некоторые деревья пришлось срубить — мне не хотелось, чтобы налетевший ураган повалил одно из них на мою крышу.

Встроенный в небольшой склон, основной этаж был на одном уровне с одной стороной, а с противоположной подвал выходил в широкий, раскинувшийся двор, который простирался до линии деревьев. Крыльцо, огибающее дом, удлиняло переднюю часть, а сзади у меня была широкая крытая веранда. В моем гараже с тремя отсеками было достаточно места для инструментов и для парковки моего грузовика летом и байка зимой.

Этот дом, эта собственность были моим убежищем. Это было место, куда я возвращался, чтобы сбежать от мира и подышать свежим воздухом.

Я редко приводил сюда женщин, предпочитая, чтобы мои интрижки не касались моего личного пространства. Но эту женщину я хотел в своей постели. Я хотел, чтобы мои простыни пахли экзотическими, знойными духами. Я хотел, чтобы эти шелковистые волосы рассыпались по моим подушкам.

Я припарковал свой байк на подъездной дорожке перед воротами гаража, не потрудившись затащить его внутрь. Я слишком торопился. Низкий гул двигателя «Новы» прекратился рядом со мной, когда она заглушила двигатель.

Я соскочил с байка и подошел к ее двери, придерживая ее открытой, когда она выскользнула наружу. Она двигалась грациозно и уверенно, и, черт возьми, мне не терпелось нарушить ее безупречное самообладание. Вывести ее из себя.

— Уверена в этом, детка? — спросил я, беря ее за руку.

Она приподняла брови.

— Серьезно?

Я проводил ее до двери.

Поездка заняла у нас около тридцати минут, и солнце опускалось за горизонт. Деревья заслоняли большую часть угасающего света, делая дом темным и пустым. Отперев дверь и набрав код сигнализации, я переступил порог. Она последовала за мной.

Затем я оказался на ней, мои губы прижались к ее губам. Боже, она была хороша на вкус. Сладкая, как теплый мед, и лучше, чем я представлял по дороге домой. Но ее язык был коварен, как сам дьявол, облизывая, переплетаясь и сражаясь с моим собственным.

Я погрузился в ее рот, низко наклоняясь, когда она приподнялась надо мной. Ее руки прошлись по моему прессу, в то время как мои впились в мягкую плоть на ее бедрах, пока я прижимал ее спину к стене прихожей.

Я принялся за пояс ее брюк, ухитрившись развязать его и расстегнуть застежку. Затем я нырнул внутрь, ища подол кружевного топа, чтобы провести руками под ним.

В ту минуту, когда моя мозолистая ладонь скользнула по гладкой коже ее торса, она ахнула. Затем ее зубы прикусили мою нижнюю губу.

Я оторвался от ее рта, припадая губами к длинной линии ее шеи. Я сильно посасывал ее кожу, достаточно сильно, чтобы оставить след, прежде чем провести языком ниже и провести им по ее ключице.

Она прислонилась спиной к стене, обнажая горло, чтобы я мог насладиться вкусом. Ее руки погрузились в мои волосы и освободили их от резинки, которая не давала им падать мне на лицо. Некоторым женщинам не нравились мои волосы до плеч. Мне было похуй, потому что стрижки были занозой в заднице.

Но были и женщины, которые запускали пальцы в пряди и держались за них, пока кончали.

Эта женщина… Слава богу, черт возьми, что она была вторым типом. Ее ногти задели мою кожу головы. Эта боль заставила меня захотеть ее еще больше.

Мой член пульсировал под молнией, пока я боготворил ее кожу, проводя руками по ее ребрам.

— Еще, — прошептала она, дергая меня за волосы.

Я вытащил руки из-под ее топа и направил их прямо к бедрам, приподнимая ее и прижимая свой возбужденный член к ее центру.

Наши взгляды встретились, ее кофейный взгляд впился в мой.

В ее глазах было сомнение. Как будто она не думала, что я справлюсь.

Доказать, что она неправа, будет просто потрясающе.

Я взялся за бретельку ее топа, стягивая ее с плеча. Дюйм за дюймом она растягивалась, пока не лопнула. Ее глаза вспыхнули, когда она порвалась. Затем я разорвал кружево и освободил ее грудь. Бюстгальтера не было. Блять.

Ее сосок был рубинового цвета, идеально подходящий по размеру для подушечки моего большого пальца. Я дважды подергал его, прежде чем потянуть за другую бретельку, и разорвать ее.

Ее грудь приподнялась, спина прижалась к стене, когда она выгнулась навстречу моим прикосновениям и подняла ноги, чтобы обхватить меня за талию. Ее сочные груди заполнили мои ладони, когда я взял их в свои руки, прижимая ее к стене бедрами.

Она повернула голову, снова подставляя мне восхитительный изгиб своего горла. Я сосал ее пульс, чувствуя, как он учащается под моими прикосновениями, пока не стал