темой.
Если живет любовь три года, значит, срок нашей любви с Ильей уже истек.
Была ли любовь с его стороны? И если срок моей любви тоже должен истечь, сколько времени потребуется этой любви, чтобы умереть окончательно?
Пока только больно…
Я нахожу в себе силы, чтобы открыть нашу переписку, сразу же посыпались последние сообщения, отправленные Ильей.
Так-то Илья давно заблокирован. Но эти сообщения, полученные последними, я теперь вижу.
Десятки текстовых сообщений, много голосовых, даже видео…
Нет, я не стала ничего читать или слушать из тех сообщений, что были отправлены им после трагедии на день нашей годовщины.
Я отматываю переписку к самому началу, читаю внимательно и чувствую, как становлюсь зрячей.
Раньше была слепой, влюбленно слепой. Глаза были зашорены розовыми очками влюбленности.
Сейчас я чувствую, что впервые смотрю на наши отношения со стороны, более трезво.
Как я раньше не замечала, что с моей стороны всегда было больше эмоций, больше отдачи, больше чувств, восторга, слов…
Перечитываю свои сообщения, меня снова подхватывает горячей рекой, несет бурно точь-в-точь, как в те моменты, когда я писала ему.
Во мне все до сих пор живо, еще горит, только вместо приятного жара чувствую на своем сердце мучительные ожоги.
Дочерна. Все сожжено.
Ниже ответы-сообщения от Ильи. Они такие короткие, скупые.
Раньше я считала, что это особенность его характера. Он с родителями эмоционально далек, с мамой держится так, словно она — его строгий преподаватель, а он — ее нерадивый студент…
Однако теперь я перечитываю его сообщения и смотрю на них иначе, под другим углом. Понимаю, что дело было не в сдержанности Ильи. Никогда причина не была в его сдержанности!
Причина была в другом — он меня просто не любил.
Никогда не любил…
Если бы любил, на другую женщину бы не полез.
Ведь у нас с ним в постели проблем не было. Я позволяла ему… все. Вообще все!
И он брал, пользовался… Раскрепощал. Зачем?!
Паршиво чувствовать себя всего лишь удобным и красивым приложением к браку…
Листаю, листаю, листаю…
Взгляд замыливается на восторженных сообщениях от меня.
Как только Илью не тошнило от такого обилия сладости?
Останавливаю в рандомном месте.
Пишу о том, что жду его к ужину, прикреплено довольно откровенное фото, намекающее, как сильно я хочу провести с ним время в постели.
В ответ куцое:
«Постараюсь освободиться пораньше. Но на работе завал. Можешь перекусить, не сиди голодной»
И вот это я считала за проявление его любви и заботы обо мне?!
Да это же… полное отсутствие любви!
Как слепа я была, когда хотела верить в его чувства!
Не видела всех его граней, рисовала на их месте что-то новое. Влюбилась в придуманный образ… Ничего не видела, не хотела видеть.
Не помню, как я провела тот вечер.
Но точно знаю, что такой вечер был не один. И не два…
Их было немало.
Его скупые отговорки, и я вновь оставалась одна.
Все эти обещания со стороны мужа были пустыми отговорками и больше ничем.
Безумное отчаяние в груди бьется раненой птицей: как мне стереть свою память?
Как вырвать из груди остатки привязанностей?!
Одно я точно знаю: я не дам себя вновь обмануть…
* * *
Операция проходит успешно, по словам врачей.
Если не возникнет осложнений, на четвертый день меня выпишут на амбулаторное долечивание.
Илья не оставляет попытки до меня достучаться. Напрямую это сделать у него не получается, в ход идут скрытые манипуляции.
Участившиеся звонки от родственников, друзей семьи. Даже до моих подруг добрался!
Илья словно нарочно делает все, чтобы я напрочь потеряла вкус и интерес ко всякому общению или просто сменила номер!
Очередной звонок.
На экране высвечивается имя друга Ильи — Дмитрия. Того самого, что обедал с Ильей…
Почему-то я уверена, что он про ребенка Ильи знал. Потому что у него был очень спокойный вид. Они вообще болтали нейтрально, не напрягаясь.
Разумеется, от лучшего друга у моего Ильи никаких секретов нет. И от его любимой женщины тоже секретов нет.
Чем больше я думаю о наших отношениях, лживых насквозь, тем сильнее начинаю подозревать, будто об обмане знали все кругом.
Все, кроме меня, разумеется.
От этого еще больше пропадает желание общаться с кем-нибудь.
Оставляю переписки без ответа или на вопрос, как дела, отвечаю смайликами и односложно «Спасибо. Все хорошо».
Дмитрий настойчив.
Не прекращает попыток дозвониться, присылает какое-то сообщение голосом.
Подозреваю, что это Илья отправил! С телефона друга.
Не хочу ничего слышать.
Но все-таки ставлю на воспроизведение, а потом добавлю его номер в черный список и сменю номер.
— Ксения, это Дима. Не Илья. Тебе позвонить можно? Клянусь, не Илья. Поговорить надо.
Видит, что сообщение мной прочитано, и перезванивает почти сразу же.
И что он мне скажет? Ничего нового!
Принимаю его звонок только для того, чтобы послать дружка Ильи куда подальше.
— Послушай, передай Илье, что все кончено. Пусть трахается со своей лядью и сделает ей еще троих детей! — выплевываю в трубку. — Если он переживает за свои вонючие миллионы, пусть не переживает, я от него ни копейки не приму! И сразу же верну деньги за операцию!
— Ого, — выдыхает друг Ильи. — Ксюш, ты потише, ладно? На меня-то не рычи.
— Вот не надо делать вид, что ты не знал. Ты знал, и… Ничего не сказал!
Понимаю, что обвинения глупые! Ведь Дима — друг Ильи, а не мой друг. Не мог он друга предать, мужская дружба, она такая.
— Так, — выдыхаю. — Ладно. Что ты хотел сказать?
— Не игнорируй Илью. Поговори с ним. Ты же и половины не знаешь!
Она
— Что еще я не знаю? Впрочем, это не имеет значения! Я уже с его лядью поговорила. Совет да любовь. Поженятся, с меня подарок.
— Ксюш, да погоди ты. Не веди себя, как малолетка капризная! Послушай…
Обалдеть!
Этот нахал меня еще и малолеткой обзывает!
— Уверена, ты со своим другом большой ценитель женщин, и он с легкостью найдет замену принципиальной малолетке. На одну меня найдется десяток баб постарше! Те, у которых уже часики тикают и которым не стремно, что вы свои причиндалы в них суете еще не высохшими от другой…
— Охренеть. Слушай. Я понимаю, ты зла. Но нельзя так обрывать. Бл… Илюха переживает. Реально переживает. Дергается. Ты даже про операцию ему ничего не сказала. Узнает через посторонних людей. Никуда не годится! Ксюш, по-человечески давай, а?
— По-человечески? Наверное, у вас, мужчин, это типичное, иметь
