Следить за чужим настроением мне не хотелось, тем более спасаться от кого-то, поэтому я старалась с членами семьи Югановых лишний раз не пересекаться. Если бы не любимый муж, это было бы легко. Но Андрея буквально тянуло в их дом, в их дела, в их бизнес. Да и свекра моего эта участь, судя по всему, не обошла. Что сказать — дурная наследственность.
— Здравствуйте, Иван Алексеевич, — поздоровалась я.
— Здравствуй, здравствуй, красавица. А ты что же не с гостями? Не танцуешь?
— Мне танцев сегодня на работе хватило, — призналась я с отстраненной улыбкой. — Решила немного воздухом подышать.
— На улицу ходила? — Мне показалось, что Юганов насторожился от моего признания.
Я это почувствовала и вовремя среагировала, улыбнулась ему шире.
— Прошлась до пристани. Но дальше не пошла, холодно.
— До пристани, значит.
Иван Алексеевич заметно успокоился, и принялся меня взглядом ощупывать. Я не знала, куда деться от его наглых, липких глаз. Мне даже показалось, что он рискнет подойти ближе. И что я тогда сделаю? Заору? Дам ему коленом? Вряд ли смелости хватит. Тогда что?
— Красивая ты, Наташка. Повезло Андрею.
Я сделала осторожный шаг в сторону дверей в зал, а Ивану Алексеевичу глуповато улыбнулась.
— Наверное.
— Да.
Юганов-старший вдруг мне подмигнул.
— Я как-нибудь заеду, тебя навещу.
Вот уж радость.
— Конечно, приезжайте, Иван Алексеевич. У нас новый шеф-повар. Отличную уху варит.
Он всё ещё ломал об меня глаза и ухмылялся. Старый ловелас. Я, наконец, добралась до дверей, открыла их и шмыгнула внутрь.
После его взглядов в душ захотелось. Фу.
Глава 2
Утром Андрей отвез меня на работу. Он частенько меня подвозил, я не спорила, для меня это было удобно, потому что добираться приходилось за город, больше двадцати километров, а муж никогда не ходил на работу к определенному времени, благодаря близкой дружбе с управляющим яхт-клуба, как понимаете. И у Андрея были свои причины для того, чтобы доставлять меня до работы. Это был еще один камень преткновения в наших с ним отношениях. Он был против моего трудоустройства на турбазу. После перепродажи, практически отстроенная заново турбаза, считалась территорией москвичей. А у нас их как-то не жаловали. За показной достаток, за отсутствие комплексов и манеру общаться на короткой ноге со всеми вокруг. Конечно, не все столичные гости вели себя развязно, но и маленького процента было достаточно, чтобы жители глубинки отнеслись к остальным предвзято.
С мужем мы часто ругались из-за моей работы, Андрей хотел, чтобы я уволилась, а я каждый раз ему в этой настойчивой просьбе отказывала. Работы в нашем городе не было, а на турбазе платили неплохую по местным меркам зарплату, благодаря которой я чувствовала некоторую независимость. И от мужа, и от его семьи. С этой работой я чувствовала, что у меня есть некий тыл, пусть хоть и исключительно финансовый.
Конечно, я знала, что мои родители в сложной ситуации, если таковая возникнет, постараются меня поддержать, помочь, но они оба имели обычные работы, скромные зарплаты, с которыми не накопишь на черный день каких-либо приличных сбережений. Жили они в маленькой квартире, и вся их помощь, в случае чего, сведется, в основном, к моральной стороне вопроса. Родителей я любила, жалела, считала, что они и без того очень много для меня сделали. Во многом себе отказывали, пока я училась в Нижнем Новгороде, помогали финансово, как могли. А я еще и не воплотила их надежды в жизнь.
Вместо того, чтобы остаться в большом городе, попытаться найти достойную работу, сделать карьеру, отработать, так сказать, свой диплом о высшем образовании, я вернулась в родной город и осталась здесь. Судя по всему, навсегда. Я знала, что родители, по крайней мере, мама точно, разочарованы моим решением. Особенно видя, что брак особо счастливой меня не сделал.
Я не считала, что совершила ошибку, выйдя замуж за Андрея. Если дело касается любви, ошибок быть не может, все делается в ощущении счастья, а это самое главное, разве нет? Пережить этот головокружительный полет, хоть раз в жизни, важно и нужно. Но ощущение счастья не может длиться вечно, это даже противоестественно. И тот период, который наступает со временем, так скажем, кризисный, он наступает в любых отношениях, и его просто необходимо пережить. Вот мы с Андреем его и переживали в данный момент. Но он, как мужчина, просто ждал, когда он закончится, а я, как женщина, старалась вырулить за нас двоих в правильное русло.
Вот и сегодня утром, после вчерашней нашей мелкой ссоры на празднике, я постаралась затушить пожар недовольства. Встала пораньше, приготовила мужу завтрак, встретила его улыбкой, и запретила себе заговаривать снова на тему того, что он опоздал к отцу на юбилей. И всё из-за Югановых, будь они не ладны.
Знаете, чем ещё мне нравилась моя работа? Тем, что на территории турбазы, Югановы были такими же гостями, как любой другой человек. А во всём остальном городе — хозяевами. Хотя бы на работе от них можно было спрятаться.
А Андрей никак не понимал, за что я так не люблю семью его друга детства. Когда мы начинали ругаться из-за этого, он всегда задавал мне один и тот же вопрос:
— Что они тебе плохого сделали?
А у меня не находилось конкретного ответа. Я просто знала, чувствовала, что от этих людей следует держаться подальше. Что отец, что сын — как люди, совершенно негодные.
Хотя, кто я, чтобы кого-то судить? Поэтому своё мнение я старательно держала при себе, только при ссорах с мужем не могла удержаться от обвинений. А Андрей из-за этого злился и раздражался. В общем, замкнутый круг, из которого мы с ним никак не могли выбраться.
Если бы ещё работа Андрея не связывала со Стасом Югановым, наверное, было бы легче, они бы меньше общались, меньше времени вместе проводили. А так получается, что мой муж проводит со своим другом детства больше времени, чем со мной, своей женой. Мы даже выходные вместе, вдвоем, не можем провести. Везде и всюду появляется Стас. Приезжает, звонит,
