— Откройте дверь!
И так — по кругу. Переговоры зашли в тупик. Илья внезапно пожалел, что не умеет материться. Наверное, стало бы хоть немного полегче, если бы он мог по-настоящему выругаться.
Черт!
За дверью послышались новые голоса. Соседи, должно быть, решали, вызвать участкового или не мелочиться и сразу позвонить в ФСБ.
Вдруг щелкнул замок.
Перед Ильей мелькнула красная, злая физиономия в бигуди. На заднем фоне маячило еще несколько встревоженных лиц.
— Пожалуйста, убедитесь! — сдернув связку ключей с гвоздика, обладательница пунцовых щек открыла Женькину комнату и распахнула дверь. Илья тяжелой поступью зашел внутрь, спиной чувствуя жадные взгляды соседей.
— Ну?! — ехидно поинтересовался кто-то.
Он молча вышел из комнаты, обвел собравшихся мрачным взглядом и спросил:
— Куда она уехала?
— А вот нам больше делать нечего, как выяснять, куда девалась ваша ненаглядная! — торжествующе выпалила грузная краснощекая тетка.
— Куда она уехала? — повторил он, сжимая кулаки. Какая-то девушка выскочила вперед.
— Да мы правда не знаем. Вы не волнуйтесь так, пожалуйста! Ей, знаете, звонили недавно из Америки. У нее там родственники, может, она к ним укатила?
— Может быть, — согласился Илья, понимая, что все кончено.
Делать тут нечего. Он сгорбился и быстро зашагал прочь.
К первому попавшемуся суку, на котором можно будет повеситься.
Он один во всем виноват! Все прошляпил, дубина стоеросовая!
В офисе, когда Илья узнал, что Рита пару дней назад уволилась, когда не застал ее ни по одному из известных телефонов, когда обнаружил, что никто толком не знает, откуда она взялась, по чьей рекомендации, из какой компании, ему стало одновременно радостно и страшно.
Значит, все-таки ошибся?!
Какое там, облажался по полной программе!
Его затрясло от бессильной ненависти к себе. И тут в голове занялся слабый огонь, высветив неуверенным, мерцающим светом самое главное. Ошибку можно исправить. Он не имел права надеяться, однако, надеялся, — страстно, упрямо, запретив себе открыть глаза на беспощадную правду, которая никакой надежды не допускала.
Он зашел к шефу и признался, что завтрашний процесс можно считать проигранным, и выслушал все, что заслужил, и положил на стол заявление об уходе. Оно было скомкано и отправлено в мусорку. Шеф беспрестанно курил. Катерина принесла кофе. Жизнь продолжалась, как будто без его участия.
Илья вскочил и ринулся к выходу. Начальственный окрик не остановил его, но у лифта догнала секретарша и вручила листок с каким-то телефоном.
— Константин Григорич сказал, что это его товарищ, следователь из прокуратуры. Он с ним договорится обо всем, но вы сами еще вечерком позвоните.
Ну и зачем?!
Вместе двинуться по следам королевы Марго? А смысл?
Удостовериться в своей правоте или очередном промахе ему было совершенно неинтересно.
Как есть, так и есть.
Он позвонил домой, долго выспрашивал мать, а та увиливала, говорила сквозь зубы, ссылалась на замоченное в ванной белье, которое нужно прямо сейчас, немедленно постирать, иначе быть беде. Илья злился невероятно, но отступать и не думал. Он набирал домашний номер несколько раз, пока не добился внятного ответа. Наконец, Ольга Викторовна обреченным голосом сообщила, что она — старая дура. Трубку выхватила Маринка и велела ему не доставать маму, и рассказала, как Рита всему семейству втюхала историю с предстоящей свадьбой, как все радовались, а потом огорчались, поняв, что с Женькой у него происходит что-то совсем странное.
Он перестал слушать почти сразу же, выяснив, что Рита на самом деле была в доме.
«А ты сомневался?! Давай, признайся, что нет. Тебе просто хотелось потянуть время, тебе просто было страшно показаться на глаза той, которой ты не поверил».
Хотел верить, и не мог.
«Ладно, хватит! Мог, еще как мог, только кроме своей обиды ничего вокруг не видел. Она уехала, а потом еще выяснилось, что пропали документы, и все это доконало тебя, и ты позволил гневу взять вверх, а сам спрятался за его спиной, наблюдая, как он будет расправляться с ней.
И после этого — чего ты еще ждешь?»
Она должна понять, сказал кто-то в его голове.
Он все объяснит, внятно и откровенно, он будет очень убедителен и красноречив, и ей придется поверить и простить его.
А если нет?
Если бы да кабы, во рту росли грибы.
Если бы у бабушки была борода, она была бы дедушкой.
Нет, не борода, как-то по-другому. Илья достал из бардачка минералку, вышел из машины и стал лить воду себе на голову. Потом встряхнулся, фыркнул, выпил остатки и решительно сел за руль.
Вроде бы сознание прояснилось. Не будет он больше думать о глупостях, не станет предполагать, строить догадки. Он просто найдет ее и свалится кулем к ногам, обхватит загорелые коленки и никуда, никогда ее не отпустит.
Эта мысль принесла такую громадную радость, что он с трудом сообразил, как выехать из двора.
Предстоял долгий путь. Возможно, она действительно, рванула в Америку. Он бы на ее месте обязательно рванул. Но перед этим устроил бы хорошенькую трепку тому, кто осмелился кидать ей в лицо обвинения и смотреть презрительно, и кривить губы, и с брезгливостью осматривать скудную обстановку, где все дышало ее одиночеством.
Кажется, снова надо поливать себя водичкой. Иначе бог знает, куда заведут эти пытки пробудившейся совести. Бессмысленно задаваться вопросом, как он мог, и скрежетать зубами от отчаяния, и заходиться в судорогах ненависти к самому себе.
Потом. После.
А сейчас — до Америки и обратно.
Он снова набрал домашний номер.
— Как фамилия Женьки, знаешь? — отрывисто поинтересовался он у сестры.
— Зачем тебе?
— Ты знаешь или нет?
Наверняка, знала. Черт, как же он низко пал, что собственная сестра отказывается говорить с ним по-человечески.
Не думать об этом! Не сейчас!
— Ну?
— Мы не знаем.
Ладно. Хорошо. План «а» он пока отложит. А вечером устроит семье настоящий допрос. Кажется, он только и делает сегодня, что допрашивает. Наплевать! Он будет допрашивать и дальше, будет заискивать, угрожать, давать взятки, плясать кадриль или показывать стриптиз — как угодно! Пока остается хоть сотая, хоть тысячная доля шанса отыскать ее.
Вряд ли ей удалось купить билет на сегодня. Значит, он выбьет из семейства ее фамилию и возьмет за глотку диспетчеров. А пока наобум, в тупой сосредоточенности обойдет вокзалы и аэропорты.
Если понадобится, он проведет там всю оставшуюся жизнь, выискивая в толпе тонкий силуэт с воинственным темным хохолком.
Надвигались сумерки, когда Илья приехал домой. Он не стал загонять джип во двор, намереваясь побеседовать с семейством и снова отправиться в город.
