Ничего, ничего, сейчас сам скажет…
Уистен начал издалека: о том, что теперь, в такое критическое для родины время Крис О'Коннер, один из лидеров ИРА, нужен Ирландии как никто другой, что с его арестом дело освобождения от британских колонизаторов может остановиться, что каждый честный ирландец должен ему помочь…
Патрик слушал, не поднимая глаз. Наконец тот очень неожиданно спросил:
– Послушайте, вы были в прошлое воскресенье? Кажется, это было восемнадцатого?
Патрик раздраженно передернул плечами.
– Дома – где же еще?
– Хорошо, хорошо… Кто-нибудь может это подтвердить?
Недоуменно посмотрев на своего гостя, О'Хара медленно произнес:
– Ну да…
– Например?
– Дети.
– Дети – не в счет. Еще кто? Может быть соседи? Родственники?
– Думаю, что соседи вряд ли меня видели… Субботу и воскресенье я был дома, никуда не выходил, – ответил Патрик. – И родственники в эти дни ко мне не наведывались…
– Антония?
– Нет, нет, она не была у меня уже недели три, если не больше…
– Хорошо, – произнес Уистен и нервно забарабанил пальцами по поверхности стола, – хорошо… Очень хорошо…
– Что тут хорошего? – устало спросил Патрик. – И вообще, я не понимаю, для чего вы меня обо всем этом спрашиваете?
– Сейчас все объясню…
И тут последовала фраза, от которой у Патрика потемнело в глазах:
– Мистер О'Хара, а что, если бы я от имени ИРА предложил вам пойти в полицию и сказать, что именно вы взорвали авиалайнер?
Патрик отпрянул:
– Что, что?
Прищурившись, О'Рурк повторил свое предложение – ровным и бесстрастным голосом:
– Я говорю – почему бы вам не пойти в полицию и не взять вину на себя?
И тут О'Хара взорвался.
Вскочив из-за стола, он едва не опрокинул при этом стол и набросился на своего гостя:
– В своем ли вы уме? Вы представляете, что говорите? Да вы сами отдаете себе в этом отчет?
О'Рурк сдержанно улыбнулся.
– Разумеется, отдаю… Иначе с какой стати я бы предлагал вам это?
Патрик, немного успокоившись, уселся на стул и, тяжело дыша, произнес:
– Вы с ума сошли…
– Ничуть, – ответил Уистен.
– Но ведь у меня дети…
– О детях мы позаботимся… Точнее, – тут же поправился Уистен, – мы ведь уже позаботились о них – не так ли?
– О чем это вы?
– Мы выплатили банку все ваши долги за дом, – принялся пояснять поздний гость – и теперь у Уолтера и Молли есть крыша над головой, которую у них никто и никогда не отнимет… Вам только надо будет оформить соответствующие документы. Скорее даже – не оформить, а только подписать, потому что все уже оформлено без вас – нашими юристами.
С этими словами Уистен извлек из кармана большой конверт, похожий на тот, в котором он приносил в кафе «Три каштана» полицейские фотографии с изображением его и Стива, раскрыл его и извлек несколько бумаг.
– Вот тут подпишите, а нотариус заверит… Это, кстати, можно сделать и без вашего участия…
Патрик, словно завороженный, смотрел, как Уистен раскладывает перед ним документы.
– Но ведь я пойду в тюрьму… – произнес он, – может быть, меня даже приговорят к смертной казни.
– Это исключено, – произнес О'Рурк, – смертная казнь в Ольстере давно уже не применяется, даже к опасным террористам… К тому же, ваша явка с повинной и чистосердечное признание…
Это было правдой, и О'Хара знал, что Уистен не обманывает его.
– Но дети…
Неожиданно улыбнувшись, гость произнес:
– Не беспокойтесь… Все не так страшно, как вам кажется…
– То есть?
– Во-первых, о детях мы позаботимся… Мы ведь обещали помочь вам, и, несмотря на ваше заверение, что вы согласны помогать нам совершенно бескорыстно, от чистого сердца, как честный патриот… Мы ведь помогаем вам, а значит – и им тоже, не так ли?
Уистен вопросительно посмотрел на собеседника.
Тот кивнул.
– Ну да…
– Да, конечно же, террористический акт, взрыв самолета – это серьезно, – продолжал Уистен, – конечно же, вас приговорят к пожизненному заключению… Представляю, какой будет скандал, – усмехнулся он. – Наверное, если бы вас не было на свете, англичанам, и прежде всего – теперешнему правительству следовало бы вас придумать… Какой козырь даст им в руки этот процесс!
Патрик, не перебивая, внимательно слушал монолог Уистена. Тот продолжал:
– Так вот: Конечно же, приговор будет однозначным: пожизненное заключение, – голос Уистена звучал столь категорично, словно он уже читал текст приговора, – но это далеко не означает, что вам придется сидеть в тюрьме всю жизнь…
Патрик насторожился.
– То есть?
– Нам потребуется некоторое время, чтобы надежно спрятать Криса, – продолжал Уистен, – чтобы ему удалось куда-нибудь исчезнуть, залечь на дно… Может быть, на год, а может – на полтора – сейчас я не могу этого сказать с полной уверенностью…
– А потом?
– А потом, когда все уляжется, вы подадите апелляцию, где напишете, впрочем, вам даже не придется ее писать, потому что все оформят наши юристы, – так вот, где скажете, что были в невменяемом состоянии, или что решили выручить товарища, который попал в эту скверную историю…
Ну, что именно – не суть важно, потом всегда можно будет придумать… Мы подыщем вам алиби, надежных свидетелей… Ну, вы понимаете меня, мистер О'Хара? Патрик молчал.
Это молчание Патрика начало понемногу раздражать Уистена – наверняка, когда он отправлялся в дом, он думал, что тот безропотно согласится со всем, что тот ему предложит; теперешнее же молчание можно было истолковать двояко – и как несогласие с его предложением, и как согласие…
Допив уже остывший кофе, Уистен поставил чашку на блюдце, отодвинул его и произнес:
– Дело в том, что у вас нет никакого выбора…
– Это еще почему? – резко, неожиданным фальцетом спросил Патрик.
Уистен принялся объяснять:
– Ну, во-первых, не забывайте, что для полиции Белфаста вы – террорист, снайпер, стрелявший с крыши по патрулю… Так ведь?
Патрик молчал.
– Это, наверное, ключевое обстоятельство, – подчеркнул Уистен, прищурившись.
– Почему ключевое?
– А вот почему: если вы явитесь с повинной и скажете, что акция в аэропорту Хитроу – дело ваших рук, вам поверят, вам обязательно поверят… Вы ведь уже засветились однажды – не так ли?
Патрик, не понимая, куда клонит его собеседник, кивнул.
– Ну да… А Стив?
– О нем можете не беспокоиться, – заверил его Уистен, – в любом случае, вы можете сказать, что ваш напарник вам неизвестен, можете вообще ничего не рассказывать о нем – теперь все внимание будет приковано не к той полугодовой давности стрельбе с крыш, а к взрыву «Боинга»…
