– Какие? – повторила она, и Ник понял, что на мгновение отключился, погрузившись в свои мысли.
Он начал говорить о замыслах работников «Взрыва», режиссера, Леза, еженедельно сводимых в толстую папку и передаваемых в отдел исследований. Во время обеда, за бутылкой вина они обсуждали политиков, представителей шоу-бизнеса, должностных лиц многонациональных корпораций, торговцев оружием, издателей – короче всех тех, кто мог представлять собой нечто большее, чем отражалось в их общественном имидже.
– Мне хотелось бы поработать над некоторыми из тем, – сказала Валери, когда стюард принес очередную порцию кофе. – У меня на примете есть тема, в которой я особенно заинтересована. Мне хотелось бы сделать программу о Лили Грейс.
– Лили, – задумчиво проговорил Ник. – Сумеем ли мы что-то новое сказать о ней, когда почти каждый продюсер в Америке, что-нибудь да сказал о евангелистах-телепроповедниках?
– Полагаю, она может оказаться совершенно иной. Она интересует меня тем, что не укладывается в ней ни в одну из категорий телепроповедников. Я почти ничего не знаю о ней, но не думаю, чтобы она сознательно была частью чего-то греховного, нечестного или преступного. В Лили есть нечто большее, но что именно, я хотела бы выяснить.
– Ты знакома с ней?
– Встречалась пару раз. Она удивительно молода, искренна и… чиста. Вряд ли через нее мы узнаем что-либо новое о телепроповедниках, чего бы о них не знали другие. Все сосредоточили внимание на коррупции.
– Тогда в чем же суть материалов?
Ник ожидал, что она начнет защищаться, как раньше, когда он высказал сомнение в отношении Скатигеры.
– Не знаю, – просто ответила Валери. На этот раз в ее голосе не было настороженности; только спокойное раздумие. – Я только учусь думать о материале в целом, а не как о потрясающей идее. Некоторое время назад я была в Грейсвилле, это поистине огромное предприятие. Фактически оно кажется безграничным, но все это до тех пор, пока люди присылают деньги; очевидно, огромные суммы. Мне хотелось бы разузнать об этом подробнее, особенно о том, как тратятся эти средства. Я не могу представить, что Лили такая же, как семейка Беккеров; тут что-то другое.
– Ты сказала, что не считаешь, что она участвует в происходящем. Полагаешь, что ее используют?
Валери думала над этим.
– Не знаю. Мне она показалась самостоятельной личностью. Но если она…
– Тогда Сибилла использует ее, – сказал он, видя ее колебания. – В таком случае Сибилла причастна к Грейсвиллю.
– Она отрицала свое участие.
– Знаю. Но между тем, что говорит Сибилла, и правдой очень часто бывает огромное расстояние. Если она принимает участие в Грейсвилле, тогда может получиться материал, далеко выходящий за рамки религии. Сибилла никогда не проявляла заметного беспокойства о состоянии человеческих душ.
– Да, но об этом думает Лили.
– Возможно. А ты уверена, что хочешь заняться этой темой? От Сибиллы не будет никакого содействия; она будет считать тебя врагом.
– Только в том случае, если она использует Грейсвилль в своих интересах, а у меня нет никаких доказательств или оснований так полагать. Я гораздо больше заинтересована в Лили; она представляется мне символом того, каким должен быть проповедник: быть лучше, чем то, что есть сейчас. Думаю, что может получиться потрясающая программа.
– Вдруг случится так, что в итоге пострадает Лили?
– Ты строишь догадки. Я же сказала, что верю в ее честность.
– Тем не менее, это не ответ на мой вопрос.
Валери колебалась.
– Если бы пришлось выбирать, то я считаю, что это важная программа, и стала бы ее делать.
– А если ты обнаружишь, что Сибилла занимается темными делами? К примеру, использует Грейсвилль, как ты сказала, в своих интересах?
Она пристально посмотрела на него.
– Важно разобраться до конца. Не для того, чтобы причинить боль Сибилле, – это было бы низко – а потому, что я делаю нечто важное. Во всяком случае, я считаю, что Сибилла действительно заинтересована в Лили; я думаю, ей нравится, чтобы кто-то молодой и впечатлительный зависел от нее, – Валери нерешительно замолкла. – Не знаю, куда это приведет, Ник. Но мне хотелось бы дойти до конца!
– Что ж, по-моему, об этом стоит подумать. Мы с Лезом обсудим это.
Ник взял ее руку легко и естественно, чувствуя облегчение от общения с ней, совершенно забыв, что после бурного разговора по пути из Сиены собирался вести себя осторожно. Какой-то миг рука Валери была безответной, затем ее пальцы вплелись в его, и он ощутил прилив радости. Между ними сохранялась еще напряженность, но главное – в них жила обоюдная готовность перешагнуть через фортификационные сооружения. И если они найдут способ и дальше делить друг с другом важнейшие события своих жизней…
– И еще, – сказал он, – если Лез согласится и ты примешься за полномасштабное изучение Лили Грейс и Грейсвилля, я хотел бы работать над этим репортажем вместе с тобой.
ГЛАВА 25
Торжественное открытие Грейс Отеля было назначено на июль; рабочие вели последние отделочные работы, когда Валери и София во второй раз приехали в Грейсвилль. Магазины, вытянувшиеся вдоль Мейн Стрит, были почти завершены, их стеклянные фасады отражали солнечные лучи; сквозь стекла виднелись рабочие, которые красили, монтировали полки, прилавки с компьютерными кассовыми аппаратами. Вдоль улицы высились столбы для освещения, выполненные в старинном стиле, и афишные тумбы; вокруг виднелись газоны с зеленой травой, посадки цветов и кустов; рабочие монтировали щиты для рекламы. На некотором удалении виднелись ряды будущих жилых домов, находившихся в разной стадии завершенности; один ряд был почти полностью закончен.
– «Маррач Констракшн», – прочитала София на борту одного из проезжавших мимо них трейлеров. – Интересно, кто владеет этой компанией.
Она взглянула вдоль улицы на другие трейлеры с тем же названием на бортах.
– Строительство такого города – настоящая золотая жила. Мистеру Маррачу, кем бы он ни был, крупно повезло.
Валери записала имя в блокнот. Они двинулись вдоль Мейн Стрит и вошли в здание отеля. Пока они шли по холлу, рабочие не обращали на них никакого внимания, затем они прошли в столовую, а потом по лестнице в мезонин. Повсюду красили стены: в залах для совещаний, административных помещениях.
– Что мы здесь ищем? – спросила София.
– Не знаю.
Валери смотрела на рабочих, растущие внизу кучки деревьев, залитые солнцем лужайки. Все выглядело мирным и обыкновенным. Ей было не по себе от того, что она подозревала, что здесь кроются махинации.
