– Не хотите же вы сказать, что я подкуплен! – Александер схватился за сердце в комическом негодовании, не скрывая издевки над Льюисом. – Я поражен, что вы бездоказательно выдвигаете подобные предположения…
– Черта с два ты поражен! Хорошо, мне плевать, кто тебя купил. Ты прекрасно знаешь, что мне плевать и на сам закон. Но учти, сынок, тебе придется плохо. – Старик понимал, как жалок и смешон он со своими угрозами, но не мог остановиться. – Ты нажил себе двух врагов. Во-первых, избирателей – им не понравится, что ты не хочешь бороться с наркотиками. А во-вторых, меня. Подумай о выборах, мой мальчик. – Старик выдавил из себя короткий злой смешок. – Да. Так я и поступлю. Считай, что ты уже политический труп, сынок. Я выступлю против тебя, и ты сюда больше не вернешься. Так я поступаю с теми, кто меня предает.
Александер удивленно покачал головой, застегивая портфель. Он не ожидал от Бассета таких бурных эмоций. Старик, распаленный собственным гневом, приплясывал перед столом, словно злобный гном; речь его вновь приобрела техасский акцент – на этот раз естественный. Александер обогнул стол и встал лицом к лицу с Бассетом. – Сенатор, о проваленном законе не упомянет ни одна крупная газета. Это не горячая новость. Газетчиков интересуют скандалы с «клубничкой», но никак не бесславный конец еще одного билля против наркотиков. А те, кто об этом узнает, вряд ли поймут, за что я проголосовал и почему. Они уверены, что обитатели Холма и вправду заботятся о благе страны и народа. Они никогда не узнают, что мы пришли сюда ради власти и остаемся здесь с помощью кабинетных интриг.
Хотите сорвать мне выборы? Ну, сенатор, это просто смешно. Смешно и жалко. – Александер подошел ближе. – Вы не сможете навредить мне, не навредив при этом и себе. Разве вы забыли, как любезно помогли мне снять рекламный фильм? Забыли свою роль в этом фильме? Выступив против меня, вы выставите себя на посмешище. Короткая же у него память, скажут люди. Умные политики так не поступают. Или, может, признаетесь, что я провел вас как последнего кретина? Что вы меня убить готовы – и не из-за этого несчастного закона, а из-за того, что я осмелился сказать вам «нет»?
Александер взял портфель и повернулся к дверям. Сейчас он впервые как следует разглядел Бассета. Перед ним стоял старик в старомодном пиджаке, с лысиной и обвислым морщинистым лицом. Не всесильный политик – одряхлевший игрок. Александер взялся за дверную ручку.
– Мне пора, Льюис. Пора на выборы. Опросы показывают, что победа за мной. И ничто меня не остановит. Вы могли бы, но я вас обезоружил. Отправляйтесь домой, Льюис. Выпейте и ложитесь спать со своей верной супругой. Вам надо отдохнуть.
Александер вышел из офиса. Льюис слышал, как набросились на него репортеры; видел, как почтительно метнулся в сторону и стушевался в толпе Эрик, как Александер подождал секунду и двинулся вперед, а восхищенная толпа устремилась за ним. Льюис Бассет подождал, пока стихнет гул за дверью и опустеет коридор, и вышел. Один. Совсем один.
– Все собрала? Вечером у нас не будет времени.
Сирина подняла голову и взглянула на Руди. Он завязал галстук и теперь прихорашивался перед зеркалом, оглядывая себя с разных сторон. Многие считают, что для мужчины смешно так заботиться о внешности. Но Сирина знала, что это неправда: ведь сейчас этим занимался Руди, а все, что делает Руди, – прекрасно. И разве удивительно, что он любуется собой? Ведь она тоже глаз от него отвести не может.
Руди умел носить хорошие вещи. Богатство было ему к лицу; рядом с ним и Сирина не так стеснялась своих новых дорогих нарядов.
– Если хочешь стать моделью, ты должна и одеваться как модель, – весело объявила Дейни и повела Сирину в магазин. Она сама выбирала платья, говорила: «Померяй это», «Надень», «Сними», – и Сирина покорно надевала и снимала, и не чаяла дождаться, когда же кончится эта пытка. Зато теперь исполнилась ее давняя мечта: Сирина выглядела почти как Дейни Кортленд. Только почему-то счастливее она от этого не стала.
– Солнышко! – Руди положил ей руки на плечи и нежно притянул к себе. – Ты меня слышишь?
– Слышу, – прошептала Сирина и положила голову ему на плечо. Зачем все это? – думала она. К чему наряды, богатство, успех, когда есть Руди и его любовь? Если вся эта мишура вдруг исчезнет, она и глазом не моргнет. Если исчезнет Руди – ей незачем станет жить. – Я все собрала.
Руди повернул ее лицом к себе.
– Ты о чем-то задумалась?
– Да.
– Мечтаешь о Мексике?
Сирина покачала головой. Чистый лоб ее перерезала морщинка.
– Нет. Совсем нет.
– Сирина! – Руди приподнял ей подбородок и заботливо вгляделся в лицо. – Ты на меня сердишься?
– Нет, что ты! – почти с ужасом ответила Сирина – она такого и вообразить не могла.
– Тебе не нравится то, что делают Блейк и Дейни? Скажи мне, милая, и мы все исправим.
– А как? – улыбнулась Сирина, но улыбка вышла робкой и неуверенной. И Блейк, и Дейни, и Руди – все говорили, что Сирина великолепна, что она совершенно естественно держится перед камерой. А она перед каждыми съемками умирала от страха и стыда.
– Скажи мне, в чем дело, – настаивал он. – Тебе не нравится зеленый пляжный халат? Купим розовый. Гардеробная на колесах маловата? Сделаем побольше. Я готов на все, чтобы моя звездочка засияла еще ярче. – Невольный вздох вырвался из груди Руди; он сжал ее в объятиях, словно испугался, что она исчезнет. – Ты так прекрасна, Сирина. Так прекрасна. Я горжусь тем, что ты меня любишь. И боюсь… – Руди запнулся. Ему нелегко было признаться в любви и еще труднее – в страхе. – Сирина, ты ведь не бросишь меня, когда прославишься на весь мир? Понимаешь, я все время боюсь, что ты куда-нибудь денешься…
Он сбился и замолчал, прижавшись щекой к ее щеке. Сирина тоже молчала, переполненная радостью и тревогой. Он гордится ее любовью! Он боится ее потерять!.. А разве сама она не боится потерять себя? Разве не чувствует, что с каждым днем от нее все дальше уходит что-то важное?
Несколько минут они стояли, тесно обнявшись, словно слились воедино. Наконец Руди опомнился и осторожно отстранил Сирину.
– Осторожней, помнешь новое платье.
– Да. Я только…
– Что? Чего ты хочешь, Сирина? Мы позвоним Блейку и Дейни, и к нашему приезду они все устроят. Как в сказке. – Он со смехом прищелкнул пальцами. – Приказывай, принцесса, я все исполню.
Сирина покачала головой.
– Ничего. – Она улыбнулась, от души надеясь, что улыбка получилась искренняя. – Ничего.
Она отвернулась от Руди и принялась застегивать чемодан.
– Ты не слышал новостей? – спросила она так весело и беззаботно, как только могла. – Результатов выборов еще не объявляли? Я надеюсь, сенатор Грант победит.
