Как, во имя всего святого, я вообще ухитрюсь это устроить?
И нормального-то человека ужасно самой приглашать на свидание, а уж Филипа Берка…
Я даже не смогу солгать и заявить классу, что он уехал, или эмигрировал, или уже встречается с кем-то еще, потому что Мэгз опять выведет меня на чистую воду. Однако, когда мы подходим поближе к мокрой, промозглой автостоянке, я вижу нечто, что дает мне необходимый толчок пониже спины.
На стоянке прямо перед нами в ожидании стоит автомобиль. Стекло опускается, и я вижу, что это Дамьен.
— Мэгз, дорогая! — зовет он. — Я так беспокоился за тебя из-за этого ужасного дождя. Я испугался, что ты вымокнешь и простудишься, поэтому приехал тебя забрать. А, здравствуй, Эмилия. Спасибо тебе за приятнейший вечер.
Мэгз машет мне рукой на прощанье, элегантно забирается на переднее сиденье и нежно целует его в щеку.
— Давай поужинаем с тобой в кафе, — слышу я голос Дамьена, перед тем как она захлопывает дверь. — Я хочу услышать все, что было с тобой за день.
И пробираясь к своей машине под проливным дождем, я принимаю решение.
Я сделаю для Иры это проклятое домашнее задание.
Я пойду на проклятое свидание с Филипом-маньяком.
Я свяжусь с Сим-Сим-Андервудом и сделаю все от меня зависящее насчет восьмого номера по списку.
Я останусь на курсах, хотя мне абсолютно нечем похвастаться.
Если Мэгз может найти себе вполне достойного человека, который терпеливо ждет ее после занятий, то знаете что?
Я тоже могу.
ГЛАВА 28
МЫ ЕЩЕ УВИДИМ НЕБО В ДЖИНСАХ
Правильно. Пора действовать. Со свежими силами и с энтузиазмом я принимаюсь за работу. Звоню в справочную службу и получаю номер Эштон-холла, графство Монаган.
— Соединить вас с этим номером? — спрашивает раздражающий механический голос.
— Да, пожалуйста, — бодро отвечаю я.
Какого черта.
Даже если Тим обосновался на Фолклендских островах и пасет там овец, кто-то из его семьи все равно должен жить в этих развалинах, и они помогут мне найти его. По крайней мере, я на это расчитываю.
Пока идет вызов и в трубке звучат длинные гудки, я вспоминаю, как боялась звонить своему первому бойфренду, изменщику Грегу Тэйлору, много недель назад. Мне забавно вспоминать, как я тогда нервничала, ведь сейчас я уже так поднаторела в этих делах, что, можно поклясться, мы с моими бывшими будто лучшие друзья на всю жизнь.
Неловкость удивительно быстро проходит, по-моему, когда отчаяние следует за тобой по пятам.
В следующий раз я приглашу их всех скопом на рождественский ужин.
— Алло, Эштон-холл, чем можем быть полезны?
Голос пожилой женщины… однако звучит знакомо.
— Здравствуйте. Э-э… это не… вы случайно не Шейла, домоправительница? — спрашиваю я.
Нет, не может быть. Шейла, наверно, давно уже ушла в отставку… разве нет?
— Да, это я. Простите, а кто говорит?
— Здравствуйте, Шейла, я узнала вас по голосу. Уверена, что вы меня не помните, меня зовуг Эмилия Локвуд, мы встречались с вами — о, да — давным-давно.
Я уже готова сказать: «Поверить не могу, что вы все еще работаете», но вовремя сдерживаюсь.
— Эмилия Локвуд? Конечно, я вас помню. Знаете, каждый раз, когда я вижу ваше имя в титрах «Кельтских тигров», то говорю: «Однажды я прибирала за ней блевотину».
— Хм-м… да, извините, пожалуйста. Я-то надеялась, что вы уже забыли об этом… э-э… происшествии.
— Вы хотите снять комнату? Вы поэтому позвонили?
Снять комнату? Я соображаю… неужели Сим-Сим-Андервуды, прошу прощения — Синген-Андервуды, зарабатывают на жизнь содержанием пансиона? Неужели им удается кого-то к себе заманить?
— Э-э… нет, я просто хотела узнать, не могу ли я поговорить с Тимом? Если он, конечно, до сих пор живет здесь.
— До сих пор живет здесь? — смеется она. — Конечно, он же здесь главный менеджер! Не вешайте трубку, я сейчас его вызову.
Главный менеджер, ага. Ну, может быть, за прошедшие годы они все-таки сделали капитальный ремонт в этом притоне, и теперь это пятизвездный отель и все голливудские звезды хотят отмечать здесь свои свадьбы…
Странно, однако, что у них нет ни коммутатора, ни нормального оператора на телефоне, ни музыки для ожидания…
Тут я слышу, как Шейла орет во весь голос:
— Тим!!! Иди сюда, болван! Тебе звонят! Это Эмилия Локвуд!
Все понятно. Там явно не пятизвездный отель.
Потом Шейла опять берет трубку.
— Скажите мне одно, — говорит она, — пока я здесь. Что будет с Глендой и Себастьяном в «Кельтских тиграх»? Я чуть не умерла, когда они разошлись. Это невероятно. Особенно после такой роскошной свадьбы. Скажу вам, какая молодец эта новенькая, мать Гленды! Как бишь ее зовут? Ах да, Сэди Смит. Вот это актриса! Скажите ей, что это ее великая роль. И как они, господи ты боже мой, учат столько слов? Видно, дар божий.
Тут я слышу голос Тима. Это несомненно он.
— Дай мне трубку, глупая ты женщина. Алло! Эмилия Локвуд? Это правда ты?
Тот же аристократический выговор, те же барские ленивые интонации, Тим собственной персоной.
— Привет, Тим, как поживаешь?
— Страшно рад тебя слышать, старушка. Потрясающее совпадение.
— То есть?
— Я вчера вечером смотрел одну документальную бодягу по телевизору про моих кузенов за озером, Вулси. Глазам не верил. Старик Вильям Вулси, изрыгающий проклятия перед камерой, с рассказом, что у него нет ни шиллинга на поддержание их старинной фамильной развалюхи.
— Да, я, по-моему, тоже видела эту передачу, — говорю я, хотя как это меня угораздило — сама не знаю. Она называлась «Мрачный мир ветхих Вулси», из серии документальных фильмов об аристократических семьях и их борьбе за сохранение фамильных особняков. Интересно, что Уильям Вулси и Тим — кузены… хотя, должна признаться, они похожи. Та же величественная царственная поступь, челюсть Габсбургов, излишне… то есть чересчур породистый вид…
Извините, это звучит ужасно, но по-другому не описать.
— Рад, что ты тоже смотрела, старушка, — продолжает Тим. — Знаешь, ты позвонила как раз вовремя.
— Что значит «вовремя»?
— Ну, после передачи я вдруг вспомнил, что ты важная персона на телевидении, тут я и сказал старушке Фло…
— Извини… ты имеешь в виду Флоренс? Ту самую Флоренс, которую я видела тогда давным-давно?
— Да, разумеется. Ты должна помнить Флоренс.
«Он женился на ней, — говорит мой внутренний голос. — Так должно было быть. Она бы ни за что не подпустила к нему никакую другую женщину, а если б это не удалось, то постаралась бы превратить ее жизнь в сущий ад».
