И Марк довольно хреново разыгрывал невнимательного, погружённого в свои переживания музыканта. Зараза бессовестная!
Да я просто в шоке!
Они стоят своей тётушки!
Марк отдал меня Логану. Сам.
Разрешил. Позволил. И не думал препятствовать.
Как, блин, так?
В голове не укладывается.
Сколько раз мне нужно повторить это про себя, чтобы осознать до конца? Принять? Смириться?
Я посмотрела на двух мужчин, которые делали меня то самой счастливой на свете, то несчастной и растерянной.
Нереально красивые мужчины. Страстные. Опытные. По уши в меня влюблённые. Стоит ли сейчас забивать себе голову прошлым, когда перед нами будущее?
И Марк. В его глазах столько слепого обожания, я ведь для него и любимая девушка, и муза, и друг, и любовница. И он никогда, ни разу ничего от меня не требовал, ни к чему не принуждал, лишь старался угодить, порадовать, заставить хохотать или кричать от страсти во всё горло.
Может, с его стороны случившееся — своего рода защита. Кому приятно узнать, что твоя девушка перепихнулась на кухне с твоим старшем братом? Никому. Его прошлый опыт и случайно услышанный разговор о сексе с двумя мужчинами подсказали решить проблему вот таким образом.
И он прав. Полностью прав. Между нами искрило так, что даже человек с завязанными глазами что — нибудь почувствовал бы.
Ситуация с самого начала пахла жареным. Мы все ошибались. Все потеряли контроль над ситуацией и собственными чувствами. Случилось то, что случилось.
Но жалею ли я? Нет, уже не жалею.
Можно врать кому угодно, только не себе.
К Логану я прикипела сразу. И телом и душой. Он поработил моё сознание, подчинил его. И сердце, глупое, не умеющее рассуждать и анализировать сердце, распахнулось ему навстречу.
По сути, мы с ним даже не были знакомы. Не знали привычек друг друга, особенностей характера, заморочек. Но почувствовали невероятное притяжение и всё это стало неважным.
Не знаем — узнаем.
Если я позволю себе быть смелой.
Но как их простить?
— А знаешь, что Марк сказал про наш случайный секс в кухне? — По лицу старшего Бекендорфа нельзя было прочитать ровным счётом ничего. Я же отреагировала ярко, и томить с ответом мужчина не стал. — Он ужаснулся. Спросил, сильно ли ты испугалась и не был ли я с тобой груб. Попросил не обижать тебя, не докучать и не подкалывать. Этого было достаточно, чтобы я понял — братец влюбился во уши и нам с тобой придётся искать точки соприкосновения. Только остаться равнодушным оказалось невозможно. Ты особенная. Уникальная. Созданная для меня. Для нас. Порочная чистота. Ледяная страсть. Ожившая мечта.
Ба! Да мы умеем быть романтичными!
Лично я бы назвала себя другими словами: «Особенная дура, угодившая в силки двух извращенцев», но это я со зла — не успела угомонить своих демонов.
Я сделала шаг назад, затем второй, третий — пока не упёрлась спиной в стену. Как удивительно поворачивается жизнь. Стена сейчас кажется куда надёжнее, чем два заговорщика, по воле которых я разнообразила свою интимную жизнь так, как и не мечтала.
Не мечтала, я говорю!
Подумаешь, выпили с Даной немного лишнего и сболтнула ерунду. И вовсе я не хотела ничего такого. Просто именно в тот день вернулась из — за границы ещё одна наша подруга и рассказала, как переспала с двумя горячими испанцами. Мы были под впечатлением. Собственно, если бы не та история, мы бы с Даной ни за что не завели подобный разговор.
И надо же было так совпасть, что именно его услышал Марк. Затем фантазировал и ждал, когда я дозрею и сама намекну о «тайных желаниях».
«Шикарно намекнула! Секс с его братом — намёк семидесятого уровня!»
С другой стороны, расстаться с ними ещё раз — не вариант, я этого совершенно точно не хочу, хоть сейчас и немного разочарована. И выходит, если они сговорились за моей спиной…
— То есть я могу сложить всю вину, которую испытываю, на ваши широкие плечи? — сообразила я спустя минуту напряжённой тишины.
— Да, давай! — Марк махнул рукой и стянул футболку с накачанного торса. Он здорово подсушился за это время и выглядел как настоящий спортсмен. Идеально очерченные мышцы так и притягивали взгляд. — Мои плечи в твоём полном распоряжении. Кэти, ну правда, прекрати себя терзать. Ситуация непростая, но мы ведь нашли выход. Не грузись!
Надо же, как интересно получилось. Я ужасно сознательная и скучная, склонная к самоанализу или, скорее, самовыносу мозга, Марк — живой огонь. Хотя нет. Степной пожар! Хорошо, у нас есть Логан, не склонный терзаться сомнениями или принимать необдуманные решения. Фраза про две половинки одного целого звучит романтично, но нас трое. И втроём мы гармоничны.
Но всё — таки.
— И как будет выглядеть наша жизнь? Я не ваша тётя Флоранс, я не умею и не хочу эпатировать публику. Может, она бы с гордостью и радостью ходила с двумя мужчинами под ручку, ещё и хвасталась всем, каких красавцев отхватила, но я буду стесняться, смущаться. А что скажут ваши родители? У вашей мамы больное сердце. Как она перенесёт новость? А бабушка? Она настоящая леди и вряд ли сможет принять такой союз. И это я молчу про своих родителей. Бабулю можно не считать, она только посмеётся и скажет, что страшно мне завидует. Вот уж жаль, что я не в неё.
— Кэти, это наша жизнь и решение принимать только нам.
— Главное — ты не против, — добавил Логан.
— Я хочу быть с вами. Очень хочу. Но как при этом смотреть людям в глаза?
Мужчины переглянулись.
— Дерзко и уверенно, — усмехнулся Логан.
— Ты ещё плохо знаешь Кэти, брат. Если она что — то вбила в голову, пройдёт немало времени, прежде чем она пересмотрит принятое решение. В любом случае лично я особой проблемы не вижу. Мы можем официально остаться парой, но жить так, как нам нравится. Втроём. Семье, разумеется, скажем правду.
— Да, от своих скрывать бесполезно.
— А как же сердце Патриции? — Я волновалась не без оснований. Мадам Бекендорф консервативна до крайности.
Поняла, что до сих пор сжимаю свой бокал. Отнесла на столик, вернулась к дивану. Села рядом с Марком. Толку жаться к стенам? Всё равно бежать некуда. От себя не убежишь.
— Мама в некоторых моментах совершенно непробиваема. Если на людях всё будет прилично, она и глазом не моргнёт. — Марк нежно поцеловал меня в шею и потёрся щекой, царапая тонкую кожу щетиной. — Ты не думай, что в высшем свете сплошь порядочные люди. Все со своими скелетами в шкафу. Если какие неожиданно вылезают на свет, публика радостно перешёптывается, но продолжает дружно лицемерить и делать вид, что ничего не произошло. Это здорово бережёт нервы, к слову.
— А бабушка? — настаивала я.
— Бабуля — стойкий оловянный солдатик, Кэти, и опытная женщина. Она наблюдательна и наверняка сделала правильные выводы. Если мы не станем трубить, что живём втроём, она закроет глаза. Да и вообще, бабуля — это святое, моя радость. Ей главное, чтобы внуки были счастливы. Кроме того, есть и плюсы. Например, мы гарантированно не развалим состояние семьи. Логан сознательный и хваткий, ты ответственная, я, ну, я буду вас тормошить и заставлять отдыхать. Сплошные плюсы!
Марк, конечно, очарователен. Его ничем не пронять. Что ни скажи, на всё есть аргументы, и до конца не ясно, то ли я на самом деле преувеличиваю масштаб проблемы, то ли он сильно преуменьшает.
— А ваш отец?
— Котя, у нашего отца два сына с таким же сложным, как и у него, характером.
— Не пугай её. У нас замечательные характеры! — Зашикал на брата Марк, вызвав дружный смех. — Особенно у меня! — добавил он спустя время. — Ну честно! Я же классный.
Не удержалась, обняла его и поцеловала. Хотела просто коснуться губ. Быстро и не очень нежно. В сердцах. Но мой любимый паршивец приоткрыл губы и превратил поцелуй в бешеный танец языков, в слияние тел, душ.
Он целовал меня так, как никогда прежде. Из — за расставания чувства обострились и сейчас я каждой клеткой безумно соскучившегося по нему тела ощущала настоящее блаженство. Растекалась патокой. Обнимала его, обволакивала.
