слов. Я чувствовал себя потерянным маленьким мальчиком, который не знал, чего хотели от него взрослые. Мужчина будто бы говорил на незнакомом мне языке. Растерявшись, я и не заметил, как рядом откуда-то возникла Карпова и, буравя меня гневным взглядом, поздоровалась с ним.
— Ирина, ты сама знаешь, как трудно найти донора, — теперь ей пояснил врач. — К тому же за такой короткий срок. Тысячи людей стоят на очереди и годами ждут органы.
— Но моя подруга ждёт уже больше шести лет! — выкрикнула она. — И что вы мне тут теперь распинаетесь?
— Послушай, ты сама медик, поэтому отлично понимаешь, что вопрос не решится криками или угрозами. Даже деньги такое решить не способны. Никто не согласится добровольно стать донором и отдать свою почку незнакомому человеку.
— Я соглашусь! — Стоило мне прервать их пустой трёп, как они затихли и удивлённо посмотрели на меня, а я же, одарив их тяжёлым взглядом, повторил: — Я буду донором. Возьмите у меня почку, только спасите мою жену и ребёнка.
— Но вы ведь понима…
— Я не собираюсь менять своё решение. К тому же у меня нет проблем со здоровьем.
— Но… — попробовал было что-то сказать доктор, но Ирина не дала ему договорить.
— Попрошу девочек сделать необходимые документы, а вы, Вячеслав Андреевич, подготовьте пациентку к родам и предстоящей операции, — чётко и безапелляционно проговорила она. — Не волнуйтесь, если возникнут какие-то проблемы, я возьму их на себя. Этот сукин сын здорово задолжал моей подруге и должен по полной всё отработать.
Пока я подписывал нужные бумаги, в больницу уже подъехала моя родня. Только вот я не ожидал увидеть среди них и отца Дарины. С ним мы успели познакомиться во время моей последней командировки в Питер, договорившись о том, что он приедет в столицу, чтобы попросить прощения у дочери и повидаться с внучкой. И теперь мне совершенно не хотелось думать, что мужчина опоздал.
Операция заняла около часа. Всё это время я не находил себе места. Несколько раз звонила Наташа, беспокоясь и без конца выспрашивая, как всё проходит. Да и Марина, словно почувствовав, что с мамой что-то не так, тоже не успокаивалась. В итоге я отключил мобильный. Это ещё никто из них не знал, что Дарине предстояла пересадка почки.
Через пятьдесят минут мы узнали, что ребёнок появился на свет здоровым. Вот только Дарину тут же разместили в реанимации, пока меня готовили к операции.
— Захар, это правда, что ты собираешься стать донором? — спросил Егор, когда мы вышли из больницы, чтобы подышать свежим воздухом.
Мне нестерпимо хотелось закурить, но было пока нельзя.
— Да, — выдохнул я, убирая руки в карманы джинсов и поднимая голову к небу.
— Всё будет хорошо, кузен. — Он положил мне на плечо руку, легонько сжав то.
— Да, — слабо вторил я в ответ.
Мы и не заметили, как к нам сзади подошла моя мать. Само собой, ей было слышно всё, о чём мы разговаривали. Я ожидал её возражений и уговоров отказаться от принятого решения, но она только поджала губы и неодобрительно посмотрела на меня. Егор тут же ретировался, потому что не хотел вставать между нами.
— Надеюсь, ты не ошибся, сын, — бросила Станислава Тарасовна и ушла.
Пока меня готовили к операции, я несколько раз навестил сына, который лежал в кувезе. Он дышал через аппарат искусственный вентиляции лёгких и был совсем крохотным, размером всего с куколку-младенца, с какими дома играла Марина. И я, несмотря на то, что был мужчиной, не смог сдержать слёз. На счастье рядом не было других родителей или кого-нибудь из медперсонала, поэтому никто этого не увидел.
— Твоя мама обязательно выживет, мой маленький львёнок, — пообещал я хриплым голосом. — Вы оба выживете, и мы пойдём домой. К твоей сестре.
Наверное, я сошёл с ума, если разговаривал сам с собой. Ребёнок вообще не слышал меня. А даже если и слышал, то не понимал.
— Добро пожаловать в этот мир, Рустам Захарович, — произнесла возникшая рядом Карпова. — Уверена, Дарина именно эти слова и сказала бы.
— Она и с тобой поделилась, как хочет назвать сына? — Я усмехнулся, скрывая нервозность.
— Да. Когда Марина предложила ей это имя, я тоже была с ними. Славный мальчик, — похвалила Ирина, а малыш вдруг забеспокоился. — Я надеюсь, что твоя почка поможет моей подруге, и она очнётся. Мне стыдно, что я не смогла быть такой же отважной, как ты.
— Ты и не должна.
— Как и ты.
— Нет, ошибаешься. Я многим обязан Дарине. В первую очередь за детей, которых она мне подарила.
— В таком случае, ты должен выжить, понял? — Карпова посмотрела мне прямо в глаза. — Даже не думай умереть! Если ослушаешься, из-под земли достану и лично убью!
В следующие мгновения мы наблюдали за тем, как медсестра, услышав плач моего сына, подошла к нему, но не стала брать его на руки. Вместо этого она что-то ему сказала, и Рустам перестал плакать. Более того, он тихо закряхтел и уснул. Медсестра подняла на нас глаза и тепло улыбнулась. Ирина же больше не сказала ни слова.
После операции все родственники разошлись по домам. Елизавету с трудом удалось уговорить отдохнуть, хотя она ещё и не знала о предстоящей операции. В курсе были только Егор, Дамиан, моя мать и Ирина. Именно поэтому, когда пришло время, я заволновался.
Дарину мне удалось увидеть только в операционной, когда её привезли на каталке. Она выглядела бледно и дышала через аппарат, а её глаза были закрыты, хотя лицо и оставалось безмятежным. У меня даже сердце защемило от такой картины. Расстояние между нашими каталками было всего несколько сантиметров, поэтому я без труда нащупал её руку своей и переплёл наши пальцы.
«Какие у неё тёплые ручки!» — пришло ко мне в голову, когда мне велели считать назад от десяти. И я начал. Через шесть секунд мой язык стал заплетаться, и я уже с трудом произносил следующие цифры. Наркоз начал действовать, и вскоре меня полностью утянуло в глубокий и беспробудный сон.
Мне казалось, что я закрыл глаза всего лишь несколько секунд назад, когда пришла пора просыпаться. За окном ярко светило солнце, что было несвойственно для зимы, так что мне сразу же пришлось зажмуриться. Слабо улыбаясь, я отчего-то был уверен, что всё было только началом новой страницы нашей с Дариной жизни.
Дарина
Я очень боялась умереть. Боялась больше никогда не открыть глаза. И пусть я знала, что ждало меня во время родов,
