на деле оказалось, что я ещё не была готова сдаться на милость смерти. Тем более сдаться без боя. Без возможности сначала признаться мужу в собственных чувствах. Сказать отцу, что давно простила его. Провести ещё какое-то время с дочкой. Поддержать тётю и её семью. Вообще выяснилось, что я многое не успела сделать, отчего теперь отчаянно жалела об утраченном мной времени.
Первым, что я почувствовала, была необычайная лёгкость во всём теле. Ощущение оказалось таким, словно бы я парила в небе. На сердце, спустя столько времени, стало наконец легко. И мне приснился сон. Прекрасный и со счастливым концом. Будто бы я стояла на берегу моря, слышала крики чаек и видела, как волны с громкими плеском и шипением разбивались о скалы. Я была в длинном и белом платье, а мои волосы трепал тёплый ветер. Под ногами чувствовались острые камешки, причинявшие ногам лёгкую боль. Вдоволь налюбовавшись видом, я повернулась назад и улыбнулась Марине, которая была рядом с отцом и игралась с маленьким братиком. Казалось, лучшего дня для меня и быть не могло…
В какой-то момент в небе прогремел гром. Солнце закрыла тяжёлая свинцовая туча, и вот-вот грозил хлынуть дождь. Я резко повернулась назад, но теперь Марина и Захар будто бы не видели меня. Они стояли в отдалении и смотрели в мою сторону какими-то странными взглядами. Любимый держал на руке сына, а в другой легонько сжимал маленькую ладошку дочери. Последняя плакала и громко просилась ко мне. Рустам тоже плакал с ней вместе. Всё происходящее с участием моей семьи просто разрывало мне душу.
Мои ноги словно срослись с землёй. Я не могла сделать и шага, а расстояние между нами в те мгновения стремительно увеличивалось. Когда же я открыла рот в попытке выкрикнуть их имена, то на плечо мне внезапно легла чья-то рука. Обернувшись, я увидела перед собой немного грустно улыбающуюся маму.
— Мама? — только и могла вымолвить я, почему-то не ощутив никакой радости от нашей неожиданной встречи.
В общем-то, я её с трудом и узнала. Прошедшие после её смерти годы сделали своё дело, и я успела забыть черты лица собственной матери. Ранее она никогда мне не снилась.
— Мама, что ты здесь делаешь? Ты… Ты разве не…
— Не умерла? — Мама тепло улыбнулась.
И, пока я стояла перед ней, взволнованная и растерянная, она провела по моему лицу ладонью, стирая с того слёзы, которые, как оказалось, текли у меня из глаз всё время. Сипло выдохнув, я и сама не заметила, как шагнула вперёд и обняла её.
— Вернись к своей семье, дочка, — спустя несколько секунд велела она, а я поначалу и не поняла смысла её слов.
— Что? Что ты сказала, мама?
— Ты нужна детям.
Я нервно рассмеялась в ответ, но она перевела глаза куда-то за мою спину. Вздрогнув, я тоже поспешила туда повернуться и увидела, что Захар уже не держал на руках нашего сына, потому что Рустам больше не был младенцем. Он выглядел взрослым парнем, и они с Маринкой стояли рядом со своим отцом, который заметно постарел на вид. И я всё же узнала его, ведь глаза Захара просто нельзя было забыть.
— Не понимаю тебя, — нахмурившись, пробормотала я, крепко ухватившись за её холодные руки. — Я хочу с тобой, мама. Я так соскучилась по тебе. Ты даже не представляешь, как мне там больно. Не бросай меня, прошу!
Смотря на неё, я буквально умоляла, а слова будто сами слетали с моих губ.
— Открой глаза, Дарина.
— Что? Но мама…
— Вернись, дочка! — Она легонько оттолкнула меня и отступила назад, так мягко мне улыбаясь, что я растерялась. — Открой глаза, милая!
Её голос прозвучал эхом. Мама, в последний раз улыбнувшись, растаяла в воздухе, а я сразу открыла глаза. И поняла, что всё было лишь сном.
Рядом послышался чей-то тяжёлый вздох. Несколько раз моргнув, я сфокусировала взгляд на Захаре, который сидел на кровати рядом со мной и держал меня за руку. «Я выжила», — пришло ко мне понимание.
— Дарина? — Муж подскочил с места, чтобы нажать кнопку над моей головой для вызова медперсонала, и я попыталась ему улыбнуться.
Впрочем, тянущая боль во всём теле заставила меня скривиться от боли.
— Ты очнулась, — то ли спросил, то ли констатировал факт любимый.
Не в силах вымолвить ни слова, я лишь моргнула в ответ.
Он не отходил от меня до тех пор, пока вокруг не появилось множество людей в белых халатах и масках. В палате внезапно стало многолюдно и шумно, отчего я почти не могла разобрать чужих слов, но зато хорошо слышала его. Своего мужа. Потом его руки, державшие мою ладонь, вдруг исчезли, что меня напугало. Я чувствовала себя так, будто бы попала в неизвестный мне ранее мир.
«Может, я ещё сплю?» — задалась я вопросом и, чтобы исключить последнее, ущипнула себя за бедро. Было больно. Значит, я не спала. Когда я увидела маму, то был сон. Вот только я не знала, она ли спасла меня или Захар? Почему-то я была уверена в том, что именно его голос и слышался мне сквозь сон.
Во всей суматохе я и не заметила больничную пижаму на муже.
На следующее утро меня перевели в обычную палату. После долгих часов ожидания мне принесли сына. Такого маленького и славного мальчика. Он тоже, как и его сестра, был копией своего отца. Тот же разрез глаз, как у Захара, а ещё цвет глаз, губы и нос. Только вот волосы, как и мои, были кудрявыми, да и цвет оказался такой же, как у меня.
И я ошибалась, когда думала, что никогда не смогу кормить грудью. У меня всё же получилось. На этот раз получилось. Я так и не поняла, что это было, чудо или творение медицины, но очень обрадовалась, несмотря даже на то, что кормить грудью оказалось трудно и больно, а вовсе не так, как мне представлялось.
Кормя ребёнка, я вдыхала его запах и никак не могла им насытиться. Целовала макушку сынишки и благодарила Бога за то, что он оставил меня живой. И ещё за тот комок счастья, что находился у меня в руках. А потом подумала и стала высказывать слова благодарности врачам. Последнее я делала так долго, что в конце-концов мой лечащий доктор сбежал из палаты. Было обидно, между прочим.
Когда пришла тётя и другие родственники, я не ожидала увидеть среди них отца. Он стоял у порога, как нашкодивший ребёнок, и смотрел на
