тоже вспомнил, что мы вообще то разошлись больше месяца назад на весьма негативной ноте. Что я буквально вытолкала его из своей жизни. А теперь сидела в его футболке на его же кухне и собиралась есть завтрак, который он же и приготовил.
Словно желая перевести тему – хотя, почему словно? – я спросила:
– Как дела с судом?
– Всё движется к своему логичному завершению, – ответил Нелу спокойно, ставя на стол две тарелки и кивком головы приглашая меня присоединиться.
Присев на стул, я втянула носом божественный аромат. Далка приготовил типично английский завтрак – яйца, бекон, бобы, овощи и фрукты. Ещё через минуту он поставил рядом кружку с кофе, а после – достал из холодильника графин с апельсиновым соком.
– Приятного аппетита, – сказал он, присаживаясь напротив.
Ели мы в тишине. Несмотря на лёгкую тошноту, я уплетала еду за обе щеки, потому что была действительно очень голодна. Кроме того, отец как-то сказал, что жирная, калорийная еда отлично помогала бороться с похмельем. Так что, бекончик – иди сюда, дорогой мой.
Когда тарелки опустели и Нелу засунул их в посудомойку, он прислонился бедром к каменной столешнице на кухонном островке, скрестив руки на груди. Я напряглась, но лицо мужчины не было суровым – скорее, любопытным.
– Итак. Теперь, когда мы оба проснулись, находимся в здравом уме и даже сытые, можно и поговорить, – произнёс он спокойно.
Чёрт, он что, всю ночь репетировал? Почему у меня всё внутри дрожало от волнения, а он напоминал непоколебимую скалу? Это вообще законно?
Сглотнув, я кивнула:
– Да, думаю, можно.
– Начнём с главного. То, что ты сказал мне вчера – правда?
Оу. Вот так сразу?
– Про то, что я хочу укусить тебя за задницу? – уточнила я, хотя прекрасно знала, Далка спрашивал не об этом, – Да, правда, – добавила я, не дождавшись от него ответа.
Нелу молчал. Словно давал мне возможность сказать всё, что я хотела. Либо же потому, что ему было мне нечего ответить. Так или иначе, я решила ковать, пока ковалось.
– Я была неправа, – произнесла я, внимательно следя за его лицом, чтобы подметить любые изменения в мимике, – Когда прогоняла тебя. Когда обвиняла. То, что произошло, не было твоей виной.
– Было, – прервал меня Нелу, – Я не отрицаю своей причастности. Это моя компания. Мой танкер. Моя оплошность.
– Возможно, – повела я плечом, – Но тогда ты виноват лишь в том, что доверился не тому человеку. И я в любом случае не должна была спускать на тебя всех собак.
– Это дело твоей жизни. Заповедник. Твоя реакция была абсолютно обоснованной.
Да уж, он явно не собирался упрощать мою задачу.
– Зачем ты это делаешь? – прямо спросила я, хмурясь, – Почему топишь себя, когда я пытаюсь оправдать.
– Я не хочу, чтобы ты меня оправдывала, – ответил Нелу, – Не хочу, чтобы закрывала глаза на случившееся. Я хочу, чтобы ты понимала, что я действительно допустил ошибку. И простила меня за это.
– Я простила, – тут же сказала я, – Давно простила. Ты думаешь, я прилетела бы в другую страну, если бы продолжала сердиться?
Ни в моём голосе, ни в моих мыслях не было ни капли лукавства. Я действительно простила и отпустила ту боль, что мешала мне мыслить ясно. Лолиты нет, нефтяного пятна – тоже. Мы двигаемся дальше. Вопрос только – в каком направлении?
– Не знаю, – произнёс мужчина негромко, – Я столько всего передумал за эти дни, что, кажется, готов совершенно ко всему. Правда, увидеть тебя дома у моей мамы оказалось…неожиданным. Как и твоё признание. В какой-то момент я поверил, что потерял тебя и что мне придётся снова пройти путь по завоеванию тебя. Даже начал уже просчитывать шаги, строить планы. Но вот, ты здесь – и я не знаю, что делать дальше. И это что-то новое для меня.
Признание. Точно. Я ведь прилетела не просто так. Явно не для того, чтобы напиться, а потом завтракать на кухне Нелу, в его же футболке. У меня была определённая цель. И когда её достигать, если не сейчас?
Приподняв подбородок и поймав его взгляд, я сказала:
– Te iubesc.
Нелу замер. Его глаза неотрывно следили за моим лицом, и он одними губами спросил:
– Что ты сказала?
– Te iubesc, – повторила я, надеясь, что не напутала с ударениями.
Это было то, чему меня научил Алин. Он, конечно, посмеялся над моей просьбой, но не отказал – видел по глазам, как для меня это было важно. Но после всё же добавил, что Нелу не фанат этих «розовых соплей с сиропом».
Далка в два шага преодолел разделявшее нас расстояние и рывком притянул меня к себе.
– Te iubesc mai mult, – шепнул он мне, а после повторил уже на английском, – Я люблю тебя больше.
И это было тем единственным, что мне хотелось услышать. Приподнявшись на цыпочки, я коснулась его губ своими. Выдохнув, Нелу зарылся пальцами в волосы на моём затылке, притягивая меня ближе. Ещё ближе. Так, словно хотел стать со мной одним целым. Даря всё новые и новые поцелуи.
Когда лёгкие уже буквально горели от нехватки кислорода, мужчина отстранился – буквально на пару сантиметров, так что я могла ощущать его дыхание на своих губах. Словно он дарил мне свой воздух. Будто только за счёт этого я теперь и могла дышать.
Его глаза светились такой…любовью, что у меня защемило сердце. От счастья. И от того самого ощущения, которое я боялась больше никогда испытать. Молнии. Чёртовы молнии, что кружили вокруг нас. Касаясь, но не обжигая. Лаская. Те молнии, из которых была соткана его фамилия. Из которых состоял он сам.
– Теперь все будет по-другому, правда? – негромко спросила я, наслаждаясь моментом.
– Если ты захочешь, – ответил он хрипло, и его пальцы коснулись моих рёбер.
– Хочу, – тут же кивнула я, – Получается, мы теперь пара?
– Выходит, что так, – усмехнулся Нелу.
– Будем ходить на свидания, смотреть фильмы вместе, заведем кошку, что-то в этом роде?
Я не скрывала иронии в голосе, когда строила все эти догадки о том, какой теперь будет моя жизнь. Потому что, если честно – я до конца не верила, что это действительно происходило. Что полумеры закончились и мы теперь были…просто нами. Но теперь не по отдельности, а вместе.
– Думаю, животных у нас итак хватает, – хмыкнул в ответ Нелу, – Но могу предложить тебе ещё один сценарий.
– Какой же? – тут же включилась я в эту игру.
Чуть наклонившись, он негромко сказал:
– Мы будем всюду слоняться, держась за руки, и раздражать всех вокруг одним
