опираюсь на край кровати, чтобы обнять его, но он поднимает меня на свою грудь, и я оказываюсь на нем, свернувшись калачиком. Его руки надежно прижимают меня к себе, мое лицо вдавливается в его рубашку, и все эмоции, которые я сдерживала, вырываются наружу, а мое тело содрогается от освобождения.
Он гладит мои волосы, шепчет мне, успокаивая, и в конце концов мне становится легче. Каждая слезинка высвобождает часть сдерживаемого беспокойства, разочарования, гнева и страха. Я вздыхаю в его объятиях, и через несколько мгновений слышу легкий стук в дверь.
— Привет, Малышка Кэтти, мы подумали, что можем прийти проведать вас и принести лекарства.
Отстранившись от Алессандро, я сажусь и встаю с кровати, чтобы поприветствовать Каса и Айяну. Я крепко обнимаю брата, позволяя ему некоторое время держать меня на руках. Я отстраняюсь и делаю жест в сторону Але.
— Ему уже лучше, — говорю я им. — Похоже, его выпишут уже сегодня — осталось дождаться, пока его навестит команда по уходу, и тогда мы сможем выписать его отсюда.
Я ободряюще улыбаюсь Але, и он отвечает мне улыбкой.
— Я слышал, кто-то вчера подрался, причем из-за маленького старого меня? Как дела, парень?
Але спрашивает Каса, вероятно, интересуясь, не попал ли он в неприятности. Нет.
— Я? Нет, я бы никогда не стал. Я, как говорится, меткий стрелок, — отвечает он, подмигивая Але.
— Как бы мне ни нравился этот маленький романчик, — вмешивается Айяна, выпячивая одно бедро, — мне пора на работу. Я просто хотела зайти и убедиться, что у вас все хорошо.
— Да, все хорошо. Спасибо, что заглянула, Айяна. Уверен, увидимся сегодня позже. Але улыбается ей в ответ, а затем поворачивается ко мне и обнимает меня так, что у меня сводит ребра.
Она делает шаг назад, обнимает меня за плечи и смотрит мне в лицо.
— Скажи мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо?
Затем она шепчет, чтобы слышала только я: — Я очень волновалась вчера вечером, когда ты перепрыгнула через доски, и я так долго ничего о тебе не слышала.
Меня пронзает чувство вины.
— Мне очень жаль, — говорю я ей, нахмурив брови от воспоминаний.
— Все в порядке, просто не делай так больше, мисси.
Она пытается разрядить обстановку, но моя голова и сердце все еще пытаются наверстать упущенное.
Я слабо улыбаюсь и еще раз благодарю ее за то, что заглянула, прежде чем она уйдет, а Кас будет следовать за ней по пятам.
* * *
— Ты уверен, что сможешь идти? — спрашиваю я Але, зная, что он в порядке и не попросил бы моей помощи, даже если бы она ему была нужна.
— Gattina, я в порядке. Я обещаю. Я просто хочу вернуться домой к Танку и обнять вас обоих в постели.
Он умоляюще смотрит на меня, желая, чтобы я отпустила его и отвезла нас домой. Я киваю в знак согласия и веду нас к выходу.
— Ты уверена, что сегодня здесь не будет репортеров после аварии?
— Нет, Але, я обещаю. В больнице очень строго относятся к подобным вещам, и охрана за этим следит, — заверяю я его.
Как только мы проходим через раздвижные двери на нижнем уровне, нам в лицо ударяет порыв холодного ветра. Еще рано, и солнце не успело полностью взойти. К счастью, я успела первой осмотреть Але, чтобы он не занимал ценную койку для того, кто в ней больше нуждается. Мгновением позже подъезжает наша машина, и мы запрыгиваем внутрь. Ехать недолго, и когда мы подъезжаем к нашему зданию, на тротуаре уже толпятся репортеры, дрожащие от холода и ожидающие от нас хоть какого-то ответа.
— Ты готова?
Он смотрит на меня, сжимая мое бедро. Я киваю, берусь за ручку двери и приветствую натиск любопытных репортеров.
Я нахожусь в режиме борьбы или бегства, моя паника снова поднимается, впиваясь в горло и пытаясь задушить меня. Для меня это уже слишком. Я не люблю быть в центре внимания, а с тех пор, как я стала жить с Алессандро, меня стали подталкивать к этому гораздо чаще, чем мне хотелось бы. Я знаю, что это не его вина, и я никогда бы не стала его винить. Просто мне нужно привыкнуть к этому, но, как и в те времена, когда мы только начинали встречаться, СМИ устанут от нас. По крайней мере, я надеюсь.
Але соскальзывает с сиденья позади меня и обхватывает меня за талию, увлекая за собой к дверям, где нас ждет Ральф, отбивающийся от репортеров. Этот человек когда-нибудь спит?
Репортеры снуют друг вокруг друга, каждый сует нам в лицо свои диктофоны, выпрашивая информацию, комментарий, взгляд или все, что мы готовы им дать. Але протаскивает меня сквозь них, отчеканивая "Без комментариев" большее количество раз, чем я могу сосчитать.
— Доброе утро, мисс Нарваэс, — Ральф наклоняет ко мне подбородок, прежде чем поприветствовать Алессандро, — Мистер Де Лаурентис, надеюсь, у вас все в порядке после вчерашнего происшествия.
Але хихикает рядом со мной.
— Это было то еще "происшествия", Ральф, но я в порядке. Честное слово, — добавляет он, одаривая старшего мужчину небольшой улыбкой.
— Рад слышать. Пожалуйста, дайте мне знать, если кому-то из вас что-нибудь понадобится.
— Обязательно, спасибо, Ральф.
Мы отправляемся наверх, на автопилоте поднимаемся на лифте и не произносим ни слова, пока добираемся до квартиры Але.
Алессандро
Голова по-прежнему раскалывается, тело болит, а сердце на грани разрыва. За последние полчаса Кэт полностью отстранилась от меня. Она продолжает говорить мне, что с ней все в порядке, но я знаю, что это не так. Она не болтлива и даже не прижимается ко мне. Она просто лежит в футе от меня, пытаясь сделать успокаивающий вдох, который я сразу же замечаю. Мне кажется, она снова паникует из-за репортеров, и я схожу с ума. Я не могу потерять ее из-за того, что не могу контролировать. Если бы я все испортил, это было бы на моей совести, но это? Я этого не делал. Я не могу контролировать то, что делают СМИ, и я знаю, что она напугана, но и я тоже, но по совершенно другим причинам.
Я переворачиваюсь на бок, чтобы оказаться лицом к лицу с ней, и нежно глажу ее щеку кончиком пальца.
— Gattina, поговори со мной, пожалуйста.
Я умоляю ее впустить меня.
— Мне нужна минута, Але. Мне просто нужно прийти в себя.
Она вздыхает, поворачивается ко мне и открывает глаза,
