— Ты не одобряешь?
— Там можно уместить пять человек. — Ее кожа еще теплая после душа, и пахнет моим мылом и шампунем.
Мне нравится, что девушка пользуется моими вещами, а не настаивает на какой-то фруктовой дряни, которая только замаскирует ее естественный свежий запах. Мне также нравится, что она пахнет немного как я.
Провожу носом по ее волосам, вдыхая ее аромат.
— Однажды так и было…
Она прижимает два пальца к моим губам.
— Не надо. Я могу представить тебя там с пятью женщинами и не нуждаюсь в дополнительных подробностях.
Я целую ее пальцы и перетаскиваю их с губ на грудь, где прижимаю ее руку к своему сердцу.
— Ты предполагаешь худшее. К твоему сведению, это были Бен, Эшли, Эллиот, я и Мик, наш водитель.
Она поднимает бровь.
— Хочу ли я вообще знать?
Я прижимаюсь губами к ее влажным волосам.
— Мы пытались убить паука.
— И для этого нужно пять человек?
— Это был большой гребаный паук.
Она смеется, и звук проникает внутрь меня.
— И кто в итоге оказался храбрым, чтобы убить его?
Я стону и качаю головой.
— Эллиот. И она не убила его, а посадила в чашку и выпустила.
— Вау, как неловко. — В ее голосе звучит улыбка.
Мне не хочется ее расстраивать, но я должен убедиться, что с ней все в порядке.
— Хочешь поговорить о том, что произошло там с твоим отцом?
Она на мгновение замолкает, размышляя.
— Еще и эта хрень с твоим именем… — Я тяжело сглатываю.
Девушка вырисовывает круги пальцем на моей груди.
— Знаешь, кто такой Тейлор Окли?
— А кто не знает?
Он величайший автор-исполнитель всех времен. У этого парня достаточно наград и платиновых пластинок, чтобы соперничать со Стиви Уандером.
— Пророк раньше был личным охранником Тейлора. Из того, что я слышала, у моего отца не было проблем с тем, чтобы воспользоваться всеми привилегиями, которые давала его должность, и это включало в себя одну убежденную поклонницу Тейлора Окли по имени Тори Александер.
— Охренеть. — Я достаточно давно в этом бизнесе, чтобы догадаться, что произойдет дальше, но это ее история, и у меня такое чувство, что ей нужно ее рассказать.
— Моя мать сошлась с моим отцом, чтобы получить доступ к Тейлору. Когда она узнала, что беременна, то подумала, что ребенок от Тейлора. — Она сутулит плечи, что заставляет ее уменьшиться в моих руках. — Думаю, есть шанс, что это могло быть так. Тейлор был женат и навесил на нее миллион адвокатов, а после того, как тест на отцовство доказал, что он не мой отец, Пророк заявил, что я могу быть его. — Она ковыряет свои короткие ногти. — Ему не нужно было этого делать. Пророк мог бы ускользнуть, а моя мать могла бы сделать аборт или что-то в этом роде, но он знал, что есть шанс, что я его, и он пошел за ней ради меня. Они никогда не любили друг друга, и я не помню, чтобы они когда-нибудь вели себя как настоящая пара. Мой отец бросил работу охранника. Между ним и Тейлором появилась неприязнь после того, как Тори влезла и все испортила.
Я глажу ее по спине, надеясь вытянуть из нее остальную часть истории и задаваясь вопросом, насколько больно говорить эти истины вслух.
— Мой отец прожил большую часть своей жизни в разъездах. Его не было рядом, когда я родилась, и мать назвала меня Тейлор Окли Марстен в знак большого «пошел ты» моему отцу. Что может быть хуже, чем имя твоей дочери как напоминание о том, кем на самом деле была моя мать? Отец никогда не называл меня Тейлор. Он называл меня только по моим инициалам.
— Т.О.М. — Тейлор Окли Марстен.
— Я до сих пор не знаю, почему он так ненавидит Тейлора Окли. Но теперь ты понимаешь, почему он не хочет, чтобы его единственную дочь постигла та же участь, что и Тори. Влюбиться в недостижимого мужчину.
Я сжимаю ее достаточно сильно, чтобы она почувствовала меня, действительно почувствовала.
— Я здесь, детка. Во мне нет ничего недостижимого.
Она еще глубже погружается в мои объятия.
— Я просто хочу, чтобы мой отец тоже это увидел.
— Дай ему время. Он увидит.
— Сколько времени?
Поражённый её вопросом, я не отвечаю.
Она вырывается из моих объятий и смотрит на меня обеспокоенным взглядом.
— Итан?
— Что?
Тейлор прищуривается.
— Что будет после тура?
Я провожу рукой по волосам, чувствуя жар ее взгляда, как от прожектора.
— Я не знаю. Ты живешь в Лос-Анджелесе, верно? Наверное, мы будем вместе.
— Наверное? — Ее лицо бледнеет.
— Нет, не «наверное». Мы будем вместе, обязательно будем.
Она моргает и смотрит мимо меня на стену.
— Пока я снова не уеду. Или ты снова уедешь. Я видела отца всего пару раз в год и всего несколько дней за раз. Моя жизнь в дороге.
— Мы разберемся. — Я тянусь к ней, но она ускользает в дальний конец дивана. — Тейлор…
— Не могу поверить, что мы не подумали об этом раньше, — говорит она, как будто разговаривая сама с собой. — Как это может сработать?
Мой пульс отдается в ушах, и я чувствую, как будто теряю что-то, за что едва успел ухватиться.
— О чем ты говоришь?
Ее грозовые глаза встречаются с моими, и я вздрагиваю от решимости в ее взгляде.
— Пророк был прав. Это плохо кончится.
Я придвигаюсь к ее концу дивана, удерживая на месте.
— Не говори так.
— Мы должны быть реалистами. После тура у нас нет будущего.
— Чушь.
Она пытается двигаться, но я удерживаю ее на месте своим телом.
— Отпусти меня.
— Нет, пока ты не поймешь. — Я знаю только один способ заставить ее выкинуть все эти
