Он восстановит вес, займется физическими упражнениями, будет тщательно следить за диетой. Когда книга будет опубликована, ему придется часто появляться на презентациях. А для этого нужно хорошо выглядеть.
Когда Хардинг сел завтракать за столик у окна, он уже убедил себя, что прекрасно выглядит. Даже лучше, чем обычно.
Он поднес к губам чашку и выглянул в окно. Солнце светило ярко — пожалуй, чересчур ярко, потому что его лучи отражались от инея, покрывшего все вокруг. «Странно, что иней не тает, — подумал он, — и улицы поселка пусты. Дома вмерзли в лед, как мушки в янтарь».
Оставалось надеяться, что книжный магазин не закрыт из-за непогоды. На первый раз он предпочел бы встретиться с Нелл Тодд в кафе. Там она, скорее всего, окажется более сговорчивой. Кроме того, в магазине можно будет договориться об интервью с Майей Девлин.
Образ этой женщины, которая взяла Нелл на работу и сдала ей коттедж в первый же день пребывания на острове, мог бы сильно украсить книгу.
Тем более что у Майи Девлин была репутация ведьмы. Сам Хардинг в такую чепуху не верил, но в ту ночь, когда Ивен Ремингтон попал в кутузку, безусловно, произошло что-то необычное. А поскольку в роще присутствовала и мисс Девлин, с этим стоило разобраться.
Голубая молния, сверкающий круг. Змеи под кожей…
Хардинг невольно вздрогнул и стал просматривать свои записи.
Как найти подход к Нелл Тодд и заставить ее разговориться? Можно восхититься ее смелостью и умом, причем вполне искренне. Для такого дела требовались присутствие духа, ловкость и хорошие мозги.
Он польстит ее самолюбию. Расскажет, как шел по ее следу через всю страну, опросил десятки людей, на которых и с которыми она работала. «Да, и не забыть воззвать к ее чувству сострадания, долга перед другими женщинами, которые также оказались жертвами насилия», — подумал он, постучав по странице блокнота.
«Светоч надежды, — быстро написал он. — Яркий образец смелости. Единство женщин. Некоторым побег кажется слишком пугающим или слишком непосильным выбором. (Подтвердить статистическими сведениями о жертвах супружеского насилия, убежищах для женщин и убийствах жен. Выбрать подходящего семейного психотерапевта и расспросить его о наиболее частых случаях, методах лечения и результатах. Взять интервью у других выживших? Насильников? Возможные сравнения и подтверждения.)».
Довольный тем, что его мысли приобрели былую беглость, Хардинг начал есть.
«Гипотеза о том, что жертвами насилия чаще становятся женщины, в семьях которых насилие считалось нормой. Похоже, что у Элен Ремингтон (она же Нелл Ченнинг-Тодд) такого прошлого нет. (Продолжить исследование детства. Получить статистические данные об удельном весе среди жертв насилия тех, кто не сталкивался с ним в родительских семьях.) И все же цикл агрессивности должен иметь начало. Судя по всему, этот цикл начался и закончился Ивеном Ремингтоном».
Хардинг продолжал писать, но его внимание постепенно слабело. Наконец пальцы репортера впились в ручку, а ручка — в бумагу.
«СУКА! ШЛЮХА! СЖЕЧЬ ВЕДЬМУ!
МОЯМОЯМОЯМОЯМОЯМОЯ!
КРОВЬ. СМЕРТЬ. МЕСТЬ.
AЗ ВОЗДАМ, AЗ ВОЗДАМ, AЗ ВОЗДАМ».
Он быстро листал страницы, задыхался и судорожно писал какие-то слова почерком, который ничем не напоминал его собственный и опалял бумагу.
«ОНИ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ. ВСЕ ОНИ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ. А Я БУДУ ЖИТЬ СНОВА».
Когда Хардинг снова пришел в себя, его блокнот был аккуратно закрыт, ручка лежала в стороне. Он беспечно пил кофе, смотрел в окно и планировал, что сделать за день.
Наверно, стоило бы совершить долгую пешую прогулку, подышать свежим воздухом. Полюбоваться на местные достопримечательности, поближе взглянуть на коттедж, где жила Нелл, когда впервые прибыла на остров.
Видимо, настало время лично осмотреть рощу, где в ту ночь вел свою погоню Ивен Ремингтон.
Сытый Хардинг отложил заполненный блокнот и взял новый. Потом сунул блокнот в один карман пальто, маленький диктофон в другой и отправился работать.
Начисто забыв о том, что было написано в старом блокноте, и о жажде крови, которая бушевала в нем несколько минут назад.
Желтый коттедж спокойно стоял на опушке маленького леса. Деревья были голыми, черными и отбрасывали на землю короткие тени. В роще царила полная тишина.
На окнах красовались тонкие кружевные занавески, стекла отражали яркий солнечный свет.
Все замерло. Не шуршали ни прошлогодняя трава, ни сморщившиеся бурые листья. Не слышалось ни звука, хотя неподалеку раскинулось море, а за спиной был поселок. Хардинг стоял, разглядывал коттедж и не мог отделаться от чувства, что смотрит сделанную кем-то фотографию, запечатлевшую данный миг и врученную ему с неизвестной целью.
По его спине побежал холодок, тело затрепетало, дыхание стало хриплым и частым. Он попятился, но наткнулся на невидимую стену. Внезапно ему захотелось повернуться и убежать, Но это было выше его сил.
Это ощущение исчезло так же быстро, как и возникло. Он всего лишь стоял на обочине дороги и любовался симпатичным коттеджем у зимней рощи.
* * *
«По возвращении на материк нужно будет пройти обследование», — подумал он и робко шагнул вперед. Видимо, болезнь подействовала на него сильнее, чем казалось. Как только все нужные для книги сведения будут собраны, он возьмет отпуск на неделю-другую, чтобы оправиться и восстановить силы, а уже потом станет писать.
Обрадованный этой мыслью, Хардинг направился в рощу. Теперь он слышал негромкий и мерный шум прибоя, беспечное пение птиц, легкий шелест ветра в нагих сучьях.
Очутившись среди деревьев, он покачал головой и осмотрелся по сторонам с подозрительностью коренного горожанина, не привыкшего к одиночеству. Ему было непонятно, как человек может жить в таком месте.
Но Элен Ремингтон решилась на это.
Она бросила богатство, светскую жизнь, прекрасный дом и высокое общественное положение… ради чего? Чтобы стряпать на незнакомых людей, жить на клочке каменистой земли и со временем наплодить кучу горластых детей?
Глупая сука.
Он шагал, сжимая и разжимая кулаки. Под его ногами клубился грязный туман, лизавший новые ботинки. Он ускорил шаг и едва не побежал, хотя земля была скользкой и покрытой инеем. Изо рта Хардинга вырывались клубы пара.
Неблагодарная шлюха.
Ее нужно наказать. Она и все остальные должны заплатить за то, что они сделали. И заплатят. Они умрут. А если они посмеют сопротивляться его силе, посмеют посягнуть на его права, то умрут мучительной смертью.
