— Что?! — Рипли попыталась освободиться, но он держал крепко. — Отпусти сейчас же!
— Нет, — мягко сказал он. — Нет, Рипли, не отпущу. Я не уеду. И не перестану любить тебя. Усвой это, а потом мы разберемся, чего ты так испугалась. Ведь ты только поэтому захотела, чтобы я уехал.
— Мак, если ты любишь меня, то сейчас же соберешь вещи и на время вернешься в Нью-Йорк.
— Так не пойдет. Нет, — повторил он, когда Рипли снова открыла рот.
— Черт побери, не будь таким…
— Неумолимым. Меня иногда так называли. Я думаю, это слово подходит мне лучше, чем эпитет «упрямый». Однако в данном случае не годится ни то ни другое. — Он нагнул голову. — Ты испугалась чего-то, боишься за кого-то и не слушаешь свой внутренний голос. Именно так ты поступила со своим даром, — продолжил Бук, не обращая внимания на ее возражения. — Именно так ты поступила с Майей. Но я не позволю тебе поступить так же со мной; с нами, Рипли. — Он взял ее за руку и поцеловал ее пальцы. — Для этого я слишком сильно люблю тебя.
— Не надо. — Рипли боялась, что ее сердце не выдержит этого. — Подожди…
— Я ненавижу говорить тебе «нет». Ты поймешь это немного позже. — Он наклонился и поцеловал ее так крепко, что Рипли ослабела.
— Я не знаю, что делать, как с этим справиться. Такого со мной еще не было… — неуверенно произнесла она.
— Со мной тоже. Но об этом потом. А теперь рассказывай.
— Я сказала Заку, что вернусь через двадцать минут. Не думала, что понадобится так много времени, чтобы…
— Чтобы бросить меня. — Мак улыбнулся. — Если хочешь, позвони ему.
Рипли покачала головой.
— У меня ум за разум заходит… Черт побери, он знает, где я. Если понадоблюсь, позвонит сам. — Сердце ее сияло, как луна. — Ты любишь меня.
— Безумно.
— Ну… — Она шмыгнула носом. — Тогда почему ты до сих пор молчал?
— А почему молчала ты?
— Я спросила первая.
— Будь по-твоему… Может быть, я готовился к этому. — Он сжал ее руки. — Ждал подходящего момента.
— Наверно, я тоже.
— Серьезно? Тогда ты выбрала очень странный способ сделать это.
— Мак… — Рипли перевела дыхание. — Ты первый мужчина, которому я признаюсь в любви. Тебе следует быть осторожным. Такими словами не бросаются. Иначе они теряют силу. Ты будешь для меня единственным, С нами, Тоддами, всегда так. Мы выбираем пару на всю жизнь. Если это правда, тебе придется жениться на мне.
На мгновение у Мака потемнело в глазах.
— Жениться на тебе?
— Да. Поверь, я не шучу.
— Постой. — Он чуть не рассмеялся. — А где же кольцо? Ты должна встать на одно колено и попросить моей руки, а я должен ответить «да» или «нет».
— Не играй с огнем.
— Я счастлив. Я покупаю дом.
— Ох… — На мгновение у Рипли сжалось сердце. Потом она вздохнула и смирилась с судьбой. — Нью-Йорк… Ну что ж, там твоя работа. Надеюсь, что в Нью-Йорке тоже нужны полицейские.
— Может быть, но я покупаю дом здесь. Думаешь, я смог бы попросить тебя уехать, оставив тут твое сердце? Разве ты не знаешь, что мое сердце отныне тоже принадлежит этому острову?
Рипли уставилась на него, на мгновение потеряв дар речи, и увидела в его глазах будущее.
— Не заставляй меня плакать. Терпеть не могу это занятие.
— Я отправил заявку на дом Логанов.
— Логанов? — Большой, красивый дом на берегу моря… — Он не продается.
— Будет продаваться. Я очень упорный. Хочу детей.
— Я тоже. — Рипли сжала его руку. — У нас будет настоящая семья. Крепкая, прочная… Но сначала ты должен кое-что сделать для меня.
— Я не уеду.
— Неужели ты мне не доверяешь?
— Лучше расскажи, что тебя пугает. Мы вместе разберемся. Начни со сна, который приснился тебе сегодня ночью.
Она отвернулась.
— Я убила тебя.
— Как? — оживился заинтригованный Мак.
— Неужели тебе ни капельки не страшно? Я отняла у тебя жизнь. Покончила с тобой.
— Мы примем решение быстрее, если не станем ударяться в панику. Рассказывай свой сон.
Рипли встала и трижды обошла кухню, пытаясь справиться с волнением, а потом рассказала все. Она снова ощутила такой страх, словно по ней поползли только что вылупившиеся пауки.
— Я убила тебя и уничтожила все, что было мне дорого, — закончила она. — Мак, я не могу этого вынести. Именно поэтому я отказалась от своей сущности, порвала с Майей. Это решение казалось единственно правильным. В глубине души я до сих пор продолжаю так думать.
— Но ты же знаешь, что все было напрасно. Рано или поздно тебе придется столкнуться с этим.
— Ты просишь меня рискнуть тобой, моими друзьями, моим домом.
— Нет, не прошу, — мягко сказал он. — Я прошу тебя защитить нас.
Рипли закрыла лицо руками.
— О боже, Мак, это нечестный прием.
— Знаю. Я помогу тебе, Рипли. Наверно, мне было написано на роду полюбить тебя, — добавил он, взяв ее сжатый кулак и заставив раскрыть ладонь. — Я стал частью происходящего и не думаю, что дело всей моей жизни, приезд на остров и все случившееся здесь простое совпадение. И знаю, что вместе мы сильнее, чем порознь.
Рипли посмотрела на их соединенные руки и поняла: именно этого она желала всю жизнь, но до сих пор не догадывалась.
— Если я убью тебя, то здорово разозлюсь. У него приподнялся уголок рта.
— Я тоже.
— Ты носишь подвеску Майи?
— Да.
— Не выходи никуда без нее и без этого.
Рипли порылась в кармане. Она должна была догадаться, чем это кончится, когда почувствовала, что нужно взять с собой кольцо: Кольцо представляло собой три сложно переплетенные серебряные полоски, на которых были высечены символы.
— Оно принадлежало моей бабушке — сказала Рипли, протягивая кольцо Маку.
Мак был потрясен. Если бы он был женщиной, он бы заплакал.
— Значит, кольцо я все-таки получил…
— Похоже на то. Но оно будет тебе мало. Носи его на цепочке вместе с подвеской.
Мак взял кольцо и прищурился, пытаясь разобрать символы без очков.
— Похоже на кельтский.
— Да. На средней полоске написано «справедливость», на крайних — «сострадание» и «любовь». Это амулет.
— Чудесная вещь. — Мак снял с шеи цепочку, расстегнул и надел на нее кольцо. — Спасибо.
Не успел Бук вернуть цепочку на место, как Рипли стиснула его руку.
— Загипнотизируй меня еще раз.
— Это слишком опасно.
— Не болтай ерунду. Сейчас все слишком опасно. Я хочу, чтобы ты усыпил меня и сделал постгипнотическое внушение или как там это называется… То, что остановит меня, если я потеряю над собой контроль.
— Во-первых, состояние транса делает тебя слишком чувствительной к действию посторонней силы. Рипли, ты напоминала губку, всасывавшую все, чем тебя питали другие. А во-вторых, я не имею представления, какое внушение могло бы тебе помочь. Когда ты все чувствуешь и сознаешь, у тебя вполне хватает упрямства и воли, чтобы противостоять чужому влиянию.
