– В твоём мире очень много женщин, Искандер. Неужели за всё это время ты не нашёл достойную?
– Я хотел тебя, Али. И это не просто каприз. Это желание – часть меня. – Пояснил он тихо и плавно. Чтобы не спугнуть, чтобы не задеть.
– Мне казалось таких, как я, невозможно полюбить.
– Таких?
– Любят нежных, ласковых, податливых женщин. Любят тех, кто хочет угодить, кто заботится о тебе. А таких, как я, неправильных… их не любят. Их держат на коротком поводке для инстинктов, для желаний, для азарта. Потому что внутри огонь горит, пульсация зашкаливает. Потому что удержать такую, как я, не каждому под силу, и это льстит.
– Любят не за ласку, Али. Любят за то, что чувствуют, когда смотрят на объект обожания.
– Что ты чувствуешь, когда смотришь на меня?
– Я не знаю, таких слов, принцесса. Но отводить взгляд не хочу. Ты как вода в пустыне. К ней все тянутся, но принимает вода только избранных, только тех, кто осилил путь, остальным же достаются миражи. Я глотнул лишь однажды, но готов потратить жизнь, чтобы испытать это снова. Ты и есть жизнь. Ты делаешь меня полным, завершённым. И без тебя я не помню себя, не знаю, зачем пришёл и что должен сделать в этом мире.
– Ты говоришь не как русский. – Рассмеялась она и позволила себе коснуться ладонью его щеки. Осторожно, будто боясь, что исчезнет, что оттолкнуть может.
Он в её ладонь толкнулся, чтобы прикосновение усилить и этим моментом насладился.
– Я говорю так, как ты можешь меня услышать. – Пояснил и ладошку её поцеловал. Али тут же руку одёрнула, словно обожглась.
Взгляд отвела в сторону и затаила дыхание.
– Спроси, Искандер. Я знаю, он рассказал тебе… – Болезненно поморщилась Али и у него внутри рухнули любые опоры. Границы прахом пошли, и сил на то, чтобы сдержаться не осталось.
– Он – это Руслан? – Уточнил и Али кивнула. – Рассказал. – Скривил губы Искандер, но отчего-то чувства удовлетворения от того, что правда, наконец, всплывёт, не чувствовал. – Сказал, что были роды. Где ребёнок, Али? – Вышло у него на выдохе.
Казалось, этот вопрос должен разорвать на части, свести с ума или, как минимум, довести до состояния невменяемости. Казалось, что он в глотке застрянет и заставит задохнуться. А на деле вышло, что слова слетели с губ, и болезненно защемило сердце. Алия смотрела в глубину его глаз и улыбалась. Неправильно, с болью, с грустью.
– Дочку Мулла забрал. – Проронила и зажмурилась.
Чтобы не заплакать – догадался Искандер. Вот тебе и весь умысел. Вот и вся интрига. Три слова, а боли в них столько, что утонуть можно. Свои эмоции Искандер под замком разума удержал. И вида не подал, что желание перегрызть брату глотку, затмило все остальные.
– Что значит забрал?
– Забрал. – Повторилась Али. – И отдал тому, кто достоин больше.
Он смотрел на неё непозволительно долго и пытался что-то осознать, но мыслей не было, только её слова, как заезженная пластинка по сотому кругу крутились в голове.
– Ты знаешь кому?
– Знаю.
– Почему мне не сказала?
– Зачем? – Усмехнулась Али одними губами. И этот её вопрос… будто пику кто в грудь вогнал и провернул.
– Я бы нашёл её. – Торопливо сглотнул Искандер.
– Зачем? – Нахмурилась Али сильнее и нервно обвела губы языком.
– Что значит зачем, Али? Почему ты так говоришь?
– Потому что люблю её больше всех на свете. Ты бы нашёл. Как меня. И захотел бы забрать. Как меня. Но она – не я. Она не знает тебя. Она любит свою мать и, возможно, уважает отца. И ты готов вырвать её из любящей семьи? Зачем?.. Чтобы сделать больно? Чтобы растоптать маленький детский мирок? Чтобы уничтожить всю правду, которую она знает с детства? Правду о том, что есть мама, что она её любит, что она будет заботиться о ней всю жизнь? Ты сделал бы это, Искандер? Ради чего? Ради любви? Так ведь и любить можно по-разному. Я люблю и хочу уберечь от любых невзгод. А ты в своей любви эгоистичен. С детьми так нельзя. Они всё чувствуют.
– Прости. Я слышу тебя, Али, но такую правду принять не готов. – Проговорил он ровно. Настолько ровно, что Али не поверила этому спокойствию. Захотела отвлечь.
– Ты хочешь спросить ещё о чём-то?
– Нет.
– Уверен?
– Больше ни о чём не хочу спрашивать, принцесса. Хочу, чтобы ты отдыхала. Обещай, что будешь меня слушаться.
Али удивлённо моргнула.
– Буду.
– И не изводи себя, пытаясь отгадать мои мысли. Порой они бывают далеко отсюда. Скажи лучше, что ты хочешь на ужин. – Старательно улыбнулся он и жену обнял.
Глава 27
Странное чувство умиротворения поселилось внутри с того момента. Никуда не нужно бежать, никуда не хочется спешить. Только лежать рядом и смотреть на Али. Такую мягкую, нежную, ранимую. Вдруг поймал себя на мысли, что за всё это время так её и не рассмотрел. Её образ больше напоминает какие-то отдельные вспышки из эротической фантазии. Глаза с гневными отблесками в них, губы… то сладкие, манящие, то изогнутые в дерзкой ухмылке. Тонкая длинная шея, изгиб плеч, плавная линия бёдер. Сейчас видел её всю и плавился от незнакомых ощущений. Порой Али этот его взгляд перехватывала. И тогда пульсация в висках долбила молотом.
Сила была в ней. Ведьмовская сила, не человеческая. И пользоваться ею Али умела, но против него не обращала. А он смотрел и засыпал, чувствуя себя самым счастливым на свете. И выныривал из сладкого сна редко, совсем ненадолго. По уши увяз в нём. Как в густом сиропе. А самое удивительное, что не видел смысла выгребать. Тонул и улыбался. Задыхался в эйфории и ещё просил. «Бойся своих желаний» – то и дело всплывала в сознании мысль, но одна лишь улыбка и тут же мысль превращалась во что-то абстрактное, воздушное, невесомое и совершенно бессмысленное.
Но вопрос всё же вертелся на языке. Тот самый, который Али хотела услышать. Она чувствовала его приближение, его неминуемость. И тот день настал. Искандер работал. Он всегда много работал, но его забота сейчас была явной, очевидной, демонстративной. Чтобы и мысли не возникло, будто забыл, остыл, устал. Он терпел неминуемые истерики, выслушивал неадекватные претензии и оставался бесконечно счастлив. Наверно, стал старше и на вещи эти смотрел под иным углом.
– Я знаю этот запах. – Демонстративно вдохнул Искандер. Али, закусив губу, улыбнулась. – И я просил тебя не готовить. Я просил тебя больше отдыхать. – Настойчиво посмотрел он, но Али умилилась этой строгости.
– Ты сказал, я могу делать то, что доставляет мне радость. Мне приятно готовить для тебя. Мне нравится, как загораются твои глаза в предвкушении. К сожалению, это единственное из удовольствий, которое объединяет нас.
– Ты меня дразнишь. И, прошу заметить, делаешь это не первый раз за последний месяц.
В игривой улыбке мелькнули кончики её белых зубов и Искандер задохнулся, чувствуя прилив в паху.
– Ты созрел для того, чтобы меня наказать? – Вызывающе хмыкнула она, и от желания потемнело в глазах.
Он не искал разрядки. Оттого уже давно согласен был выть на луну. И вот сейчас взвыл в голос, смеясь напоказ и мысленно плача в душе.
– Хочешь меня завести?
– Мне нужно это. – Повела она плечиком. Совершенно невинно и оттого особенно соблазнительно.
– Это сейчас в твоих словах проскользнула претензия?
– Я не чувствую себя желанной. – «Раскололась» Али тут же. А Искандер, как кобель: стал в стойку.
Они разговаривали в столовой, ведь Али давно осточертела спальня, постель, позиция «лёжа на спине». Она всегда встречала его здесь, стоя в какой-нибудь вызывающей позе. Терапия прошла более чем успешно и любые страхи сейчас казались далеко позади. Как никогда хотелось жить. По-настоящему. И ни в чём себе не отказывать. Сегодня она хотела… секса… Это не будет слишком откровенно? Сказать мужу об этом прямо? Она должна задаваться вопросом, что Искандер подумает о ней? Сейчас. Когда он колотится над её беременностью, когда задерживает дыхание, как только ладошка касается чуть выпуклого живота.
