много. Некоторые гости принесли с собой еду, дядя Амирхан привез еще два мангала к тем, что у нас уже имеются, так что проблем с тем, чтобы всех накормить нет.
Дети носятся кругом, как угорелые, женщины бесконечно что-то режут, что-то моют и убирают, потому что толпа собралась знатная, человек пятьдесят точно. Только я первый час отсиживаюсь в сторонке, куда меня усадила мама, потому что накатывает слабость и слегка кружится голова, но скоро это состояние проходит и я присоединяюсь ко всем, ища глазами Милану и ее сестру Амину.
– Что-то Мила наша пропала, – говорит мне Амина, протягивая тарелку с шашлыком. – Послала меня за мясом, а сама как сквозь землю провалилась.
– М-м-м, как вкусно! – жуя я, осматриваясь по сторонам. – Может она в туалет пошла, сейчас вернется.
– Не факт, что когда вернется, ты ей что-то оставишь, – смеется Амина, глядя с какой жадностью я уничтожаю шашлык.
– Ты разве не принесешь еще?
Внезапно из дома слышится истерический крик. Очень знакомый противный голос, потому что так кричит только наша соседка Раиса – главная сплетница, не побоюсь этого утверждения, на всем Северном Кавказе.
– Боже, да что опять случилось?! – раздраженно выдыхает Амина и мы вместе направляемся к дому, как и другие гости, решившие посмотреть, что за кипишь.
– Какой ужас, какой стыд! – верещит Раиса, выбегая из дома. – Позор этому дому! В полном гостей доме, ну что за бесстыдство!
– Что ты так орешь? – подходит к Раисе мама, пытаясь утянуть ее в сторонку, но эта змея уже почувствовала, что обратила на себя внимание всех окружающих и даже не думает прекращать представление.
– Вы должны немедленно выставить этого бессовестного из своего дома, Зарема! – говорит она моей маме, тыча пальцем в сторону заднего входа на кухню. – Какой позор, уж лучше бы крыша этого дома свалилась на ваши головы, чем вы дожили бы до этого дня!
– Что ты несешь, женщина?! – нетерпеливо рявкает папа, выходя вперед.
Мы все уже понимаем, что случилось что-то серьезное и неприятное для нашей семьи, раз она говорит такие слова, так что даже на тон папы, совсем не свойственный ему, мало кто обращает внимание.
– Иди и посмотри сам, Муса, – с каким-то затаенным удовольствием предлагает Раиса. – Посмотри, что происходит в твоем доме. Чем занимается твоя собственная племянница на кухне!
– Ничего не происходит, вы все не так поняли, тетя! – выбегает из дома растрепанная Милана со слезами на лице.
Она кутается в куртку Саида, которая прикрывает ее лишь до середины бедер. А под ней виднеется порванная юбка платья, которую она придерживает одной рукой. Саид выходит сразу за ней, с гневом, ясно отражающимся на его лице, глядя на Раису.
– Мое платье з-загорелось и Саид пытался потушить огонь, – сбивчиво рассказывает Милана, пока все кругом пялятся на нее, перешептываясь. – Он случайно порвал платье, вот и все! А тетя неправильно…
– То есть я вру? – возмущенно открывает рот Раиса. – Я не видела никакого огня, Милана, как тебе не стыдно? Ты только что придумала это, чтобы оправдать себя!
– Нет, неправда! – рыдая, кричит Милана, беспомощно озираясь кругом.
– Она действительно обожглась и я тоже, пока пытался потушить огонь, – показывая руку с ожогом, мрачно говорит Саид. – Эта женщина подняла шум, вместо того, чтобы помочь. Нам нужна аптечка, вы разве не видите, что она плачет от боли?
Мама сразу же подбегает к Милане и уводит ее в дом, игнорируя дальнейшие крики Раисы, которая утверждает, что они специально подожгли себя, потому что их застали. Вокруг начинается полный хаос. Аслан уводит Саида, вместе с ними идет и дядя Амирхан, пока папа пытается успокоить Раису и гостей. Я остаюсь помогать ему, потому что тетя и Амина ушли к Милане, но люди не желают отходить от животрепещущей темы, а Раиса лишь подливает масло в огонь.
Приходится мне изнывать от беспокойства на улице, пока, наконец, не выходит Амина и не говорит мне, что Милана сильно обожгла ноги и дядя повез ее в больницу.
– Не понимаю, как эта женщина может говорить такие гадости, когда доказательства на лицо, – зло смотрит она на Раису. – Милана не стала бы делать ничего такого с чужим мужчиной и тем более не стала бы потом намеренно обжигать себя до такой степени. Ей очень больно, Лила, она даже после нанесения аэрозоля от ожогов не могла взять себя в руки. Хорошо бы выставить отсюда вон эту стерву!
– Папа ее не выгонит, – со злостью смотрю я на Раису, которая шушукается с другой соседкой в уголке. – Она потом всю жизнь будет рассказывать, что ее выставили за правду.
– Да она и так уже готова всему свету объявить, что моя сестра – распутница. Боже, Лила, что теперь будет? Люди и так смеются над ней после того, как расстроилась помолвка с Фархадом. Они будут говорить, что с ней что-то не так.
– Все образуется, – говорю я, но даже сама не верю в это.
Репутации Миланы нанесен серьезный урон и все вокруг это понимают.
Скоро гости расходятся, остается только семья Миланы и двое моих двоюродных братьев – сыновья погибшей сестры папы. Мужчины обсуждают что-то в кабинете папы, но вроде никто не ругается, потому что до нас не доносится ни единого слова.
Милана спит наверху, приняв обезболивающие. Врач уверил, что после должного лечения шрамов на ее ногах остаться не должно, что немного успокоило мою глупенькую кузину, которая начала сокрушаться из-за того, что может остаться уродиной с обезображенной кожей.
– Полагаю, мы можем начать готовиться к свадьбе, – объявляет дядя, заходя вместе с папой в гостиную.
– Какой свадьбе? – округляю я глаза, но мама и тетя не выглядят удивленными.
– Саид и Милана поженятся, – объявляет Аслан, идущий за ними. – Через месяц.
– Боюсь, у нас нет другого выхода после того, что наговорила людям Раиса, – вздыхает дядя Амирхан.
– Аслан, это просто бред какой-то! Ты же знаешь, как эти двое относятся к друг другу! – отвожу я мужа в нашу комнату, не желая быть услышанной кем-то. – Как Саид вообще на это согласился?!
– Он и не соглашался, – вздыхает Аслан, устало садясь
