– Не трогай меня! – заорала, впившись в меня взглядом. – Ты кто такой, мать твою?
– Давай, ты успокоишься, и я тебе все объясню, – произнес спокойно, еле сдерживаясь, чтобы не прижать ее к свой к груди, даже, если она будет сопротивляться.
И забрать ту часть боли, которая сейчас давила на нее.
Я протянул вперед руку, но Ксения увернулась, не дав возможности до нее дотронуться.
– Почему он пришел к тебе? – девушка прокричала, не сводя с меня глаз. – Почему? – произнесла по слогам, и каждый звук отдавался эхом в моей голове. – И почему он тебя называл Фокусником? Отвечай!
Я молчал. Потому что эмоции сейчас не самое лучшее средство для решения всех проблем.
– Я верну ее тебе. Даже не сомневайся.
Я сделал шаг вперед, чтобы наконец-то прижать девушку к себе, но звонкая пощечина остановила мой порыв.
Ее плечи снова начали трястись, а из глаз полились слезы.
Она закрыла глаза, продолжая всхлипывать.
Я сжал челюсти, сделал глубокий вдох, затем выдох и уверенным шагом направился в свою спальню, слыша за спиной, как у любимой девушки началась истерика. А в том, что Ксения стала самым главным человеком в моей непутевой жизни, я уже не сомневался.
Глава 47
POV Ксения
Мне казалось, что время остановилось. Вроде и двигалась секундная стрелка, а минуты все никак не торопились складываться в часы. И за окном все также ярко светило солнце, а вечер не спешил захватить город в свои объятия.
Я не помнила, сколько времени просидела сначала на коленях, а затем на диване или где там еще меня черти носили. Это конец, из которого нет выхода. Как бы я не пыталась придумать решение проблемы, чтобы вернуть дочь, его не было, хоть ты тресни.
Из памяти напрочь стерлись все слова, что я кричала в лицо Никите – лишь звонкая пощечина отрезвила меня. И уже довольно тихое и спокойное «Уходи» продолжало вертеться в голове. Эмоции – самая страшная сила, которой человек не способен управлять. Они давят на мозг, сковывают движения и лишают способности мыслить разумно.
Молчаливый уход Никиты, его твердые и уверенные шаги – это единственное, что продолжало жечь изнутри, не давая сердцу успокоиться, а мыслям собраться в одно целое. Зачем я так с ним? И почему он не захотел открыть всей правды?
«Я верну ее тебе. Даже не сомневайся!» – твердый голос уверенного в себе мужчины. Мне бы хоть толику той уверенности, с которой он произнес эту фразу.
Соня. При мысли о дочери из глаз снова начинали катиться крупные слезинки. Как же так, Господи?
За что?!
Очнулась я только в нашей с дочерью спальне – пустота, которая продолжала давить, и одиночество, которое я сама выбрала. Сейчас мне надо успокоиться, подумать и полностью разобраться в себе. А еще попросить у Никиты прощение за все те нелестные слова, что я ему наговорила. Он этого не заслужил.
И я не имела права так с ним разговаривать.
На кровати лежали синие шортики, которые Сонька забыла взять с собой в поездку. При виде этого крошечного кусочка ткани из глаз в очередной брызнули слезы. Я села на краешек кровати, взяла шортики в руки и уткнулась в них лицом. Почему в моей жизни все слишком сложно? Что я плохого сделала, Господи? За что, скажи на милость, ты меня так жестоко наказываешь?
Легла на подушку, все также прижимая синий кусок ткани к лицу, и даже не заметила, как провалилась в сон.
За окном было темно. Даже представить себе не могла, сколько проспала. Видимо эмоции так сильно захватили меня в свой плен, что стоило немного расслабиться, и организм решил отдохнуть от нервного перенапряжения.
В доме, как и в спальне, было темно. Ни одна лампочка не горела, и я медленно двигалась от одной комнаты к другой, чтобы найти Никиту. Кухня, его спальня, огромный зал, еще две пустые комнаты. Пусто. Никого. Лишь отблески луны и фонарей проскальзывали сквозь окна в помещение.
Я даже не поленилась выйти на улицу – во дворе стоял внедорожник, а значит…
Да ничего это не значит! Абсолютно! Мужчина мог вызвать такси, попросить друга приехать за ним, да просто пойти прогуляться – и где теперь его искать, скажите на милость?
Тяжело вздохнула и снова поплелась в дом. Лестница на второй этаж – как же я раньше не подумала. Хотя, там сейчас шел ремонт, и вряд ли Никита там прячется от меня, но даже малейший шанс я готова была использовать.
Тишина давила, и у меня просто не хватало сил оставаться одной в огромном доме.
Шаг, другой, третий – ступеньки оставались за спиной, а я просто медленно двигалась вперед, боясь упасть. Длинный коридор, четыре двери, одна из которых открыта. Время не спешило ускориться, а я его не торопила. Одной рукой придерживалась за стену и на автомате передвигала ноги.
Никита стоял на балконе спиной ко входу – руки в карманах домашних спортивных брюк, гордая осанка и взгляд вдаль. Сильный ветер обдувал полуголое тело, но мужчина, по всей видимости, даже не обращал на это внимания.
Я подошла к нему ближе, но он даже не повернул голову в мою сторону, хотя уверена – Никита слышал мои неуверенные шаги.
– Прости меня, – я произнесла негромко, остановившись за его спиной. Ветер дунул мне в лицо, растрепывая волосы, но сейчас мне было все равно.
– Уже забыл, – мой спутник ухмыльнулся, продолжая смотреть на пустующий двор.
– Я, правда, не хотела, – подошла к нему и стала рядом.
Он повернул голову в мою сторону, пару секунд посмотрел на меня и снова отвернулся.
– Проехали, – одно слово, сказанное слишком резко, и мне стало не по себе. Очень сложно просить прощение.
