Особенно, когда много чего наговорила лишнего.
– Перенервничала, – не унималась я. Почему-то мне очень важно было услышать от него банальное «Прости», даже если он так не думал. – Меня вся эта ситуация застала врасплох, еще и Сонька…
– Я все понимаю, – перебил меня Никита и опустил глаза вниз. – Не надо сейчас ничего объяснять. Я не обижаюсь.
Снова поворот головы в мою сторону, легкая улыбка на устах, и на душе стало немного спокойнее. От того, что он рядом. Не сбежал и не предал, как мой муж или любой другой мужчина, которому и даром не нужны чужие проблемы.
– Что теперь делать? – задала я вопрос, который за последние несколько часов заучила, как Отче наш.
– Помнится, ты спрашивала, почему твой муж пришел именно ко мне, – Никита поднял одну бровь вверх, а я просто уставилась на него, боясь пошевелиться. – После детского дома я прибился к компании беспризорников, – он снова отвернулся, глядя куда-то вдаль. – Егор тогда подавал большие надежды в спорте, умотал на соревнования, а мне надо было как-то продержаться на плаву, чтобы не сдохнуть. Два года мы с пацанами колесили по соседним областям – дрались, воровали и пытались как-то выжить.
– Никита, я…
– Не надо меня жалеть! – отрезал мой собеседник, даже не взглянув в мою сторону. – Я рассказываю не для того, чтобы ты или кто-то другой меня пожалел. Нам не удосужились толком объяснить, что такое хорошо, а что плохо, поэтому мы выживали так, как умели. Никто не поведал, что происходит там, за стенами детского дома.
Он замолчал, а я ждала. Смотрела на этого сильного и уверенного в себе мужчину и понимала, что люблю его.
Несмотря ни на что.
– Я не собираюсь тебя жалеть, – первой прервала затянувшуюся паузу. – Или осуждать.
– Через два года мытарств мы попали в одну неприятную историю, – продолжил Никита, никак не прокомментировав то, что я сказала. – Не хочу в подробностях описывать, так как до сих пор на душе жутковато. Но меня заметил один очень уважаемый в криминальных кругах человек, – он повернул голову в мою сторону. – Суслик, – и впился в меня взглядом.
– Мне это ни о чем не говорит, – я пожала плечами. – Я далека от криминального мира, хоть мой отец какое-то время зарабатывал деньги не совсем честным путем. Суслик, бурундук, хомячок – мне одинаково.
– Он сказал, что у меня есть потенциал, – Никита развернулся и оперся о перила, так и не вынув руки из карманов. – Суслик был вором, научил меня открывать любые замки и любые сейфы. В карты играть, кстати, тоже он научил, – мужчина усмехнулся. – Хорошо помню, как я впервые залез в чужой дом. Мой учитель попросил меня об одолжении – открыть сейф и украсть деньги, чтобы подставить хозяина. Если бы это был честный работяга, я бы никогда в жизни не согласился. Но владелец этих денег торговал малолетними девочками и на следующий день должен был отдать долг. Деньги я украл, мужика закопали в двухметровую яму, но я до сих пор помню, как дрожали у меня руки, и бешено колотилось сердце. Половину своего гонорара я отнес в свой родной детский дом. Потом были еще заказы, в основном, забрать какие-то бумаги у одного бандита и отдать их другому, такому же бандиту.
– Мне все равно, чем ты занимался, – я смотрела прямо ему в глаза.
– Ты меня слышишь? – его тон стал грубее, но я не обратила на это внимания. – Я – вор, Ксюша!
– Да плевать я хотела, кем ты был и чем занимался раньше, – выкрикнула прямо ему в лицо. – Понимаешь? Плевать! – последнее слово произнесла по слогам. – Ты сильный, уверенный в себе, добрый и очень отзывчивый. Ты не отнимал последнюю копейку у матерей, которым нечем кормить своих детей. И не забирал пенсии у старушек. А если и наказал таких же уродов, как и мой муж, то правильно сделал.
Я выдохлась, а Никита усмехнулся, глядя на мое пылающее лицо с горящими глазами и вздымающуюся грудь от частого дыхания. Но мне и вправду было плевать на его прошлое. Любят же не за что-то, а вопреки. Какая мне разница, чем он занимался в прошлом? Если бы у меня не было отца, который оберегал меня в детстве от всех неприятностей, то неизвестно, как сложилась бы моя жизнь в дальнейшем. Хотя и в моей жизни сейчас достаточно дерьма, чтобы не смотреть сквозь розовые очки на других.
А уж тем более, осуждать…
– Меня не было в отеле, когда ты пришла на работу, потому что я находился на последнем задании, – он снова горько усмехнулся. – Решил завязать с прошлым. У меня есть бизнес, достаточно денег, чтобы содержать семью, да и стар я стал для авантюр, – Никита провел рукой по волосам, затем по лицу. – Суслик умер, но перед этим нашел мне нового связного, через которого я получал заказы. Джек попросил меня о последней услуге – найти бумаги на несколько миллионов долларов, – мужчина сделала паузу, а я перестала дышать. – К нему обратился заказчик, сказал, что документы оформлены на жену, а та сбежала. Я отказался, – он аккуратно закончил.
– Те самые?
– Теперь я могу точно сказать, что да, – и снова воцарилась молчаливая пауза. – Те самые. Кое-какую информацию на твоего мужа я накопал, остальное ты мне рассказала. И пазл сложился.
– Так вот почему они пришли к тебе, – я тяжело вздохнула и на пару секунд закрыла глаза. – И что теперь делать? – снова посмотрела на Никиту.
– Осталось парочка вопросов, на которые нужно найти ответы, поможешь?
– Конечно, – я немного воодушевилась после столь оптимистичных прогнозов. – Скажи, что надо сделать, и я сделаю.
– Ты хоть каких-то друзей своего отца знала?
– Да, – кивнула, пытаясь выудить все те воспоминания, которые сейчас так нужны Никите. – Какие-то фамилии проскальзывали, кое-кто даже в дом к нам приходил.
– Меня интересует Аркадий Волошин, – мой спутник в очередной раз запнулся. – Слышала когда-нибудь?
Я задумалась, судорожно пытаясь вспомнить фамилию. Имя-то я слышала, даже видела одного Аркадия, но тот ли это человек, кто нужен Никите – понятия не имела. Но я расскажу все, что знаю, если это поможет мужчине найти эти чертовы бумаги.
