просто продолжим, обнулив все?
– Это тоже самое, Наиль, – смеюсь.
– Хотел красиво сказать, – начинает хохотать со мной.
И тут я вспоминаю кое-что…
Отстраняюсь от него и аккуратно ложусь на поверхность стола, проводя по телу руками, поднимая их вверх.
– Ты что делаешь? – гладит мою талию, все ближе двигаясь к моей изнывающей по его ладоням груди.
– Да вот, вспомнила кое-что, что и ты обещал, на этом столе… – делаю паузу и тут же делаю вид что встаю. – Хотя, ты же устал, пойдем лучше…
– К черту усталость. Я бодр и ужасно скучал, – рычит он, склоняясь надо мной, наконец-то вернув моего Наиля, страстного и возбужденного.
Обхватываю его бедра своими ногами и сжимаю.
Он и правда скучал. Все, что мы творили с ним на острове, вновь грозило повторением, но уже не на этом столе.
– Все-таки я тебя испортил, – смеется, поправляя мое платье.
– Ага. Трусы отдай, Наиль.
– Зачем? Мы только начали, – поцеловал в губы и спустил со стола.
– Я беременна, не забывай.
Он вдруг опускается передо мной на колени и начинает целовать живот.
– Я чертовски счастлив. Не представляешь сколько радости ты мне подарила.
Встает и целует меня уже в губы, шепча тихое «спасибо».
– Представляю, потому что испытываю тоже самое.
В этот вечер и ночь было много нежности и страсти, между нами, обоими. Лишь, казалось бы, главные слова все никак не слетали с губ, но почему-то сейчас, они были мне не так важны, как эти:
– Ты не уйдешь, Ульяна… Никогда не уйдешь…
– Не уйду… Не прогонишь....
– Ошибаешься. Я тебя не отпущу!
* * *
Дальше все закрутилось очень быстро.
Сначала Наиль помог Абаль с документами и дав карточку с огромной суммой денег, что было лично моей просьбой, отправил ее в Америку. Она извинилась передо мной, что не останется на свадьбу, но я ее не винила, она должна вернуть свою жизнь.
Я так и не узнала ее настоящее имя. В документах ее звали Абаль Малик.
Дальше встал вопрос о вере. Я не была столь религиозной, но знала, что этот момент важен для Наиля и мы сделали все правильно.
Я видела в нем обожание и благодарность от моего поступка.
Помолвка была обычной, ведь многие запреты мы с ним нарушили. Нам пришлось рассказать о моем положении, на что вызвали маленький гнев родителей и его брата.
Но все же радости было больше. В этом проявилось уважение и доверие родителей к Наилю. Да и радость о скором внуке, все-таки перевесила.
Наиль подарил мне на помолвку кольцо, браслет и колье из белого золота и все эти украшения были с таким же цветком, как та самая брошь, только мини варианты. Весь комплект выглядел невероятно и так нежно с этими розовыми бриллиантами.
На свадьбу пришлось звать всех родственников, а было просто ужас как много.
Церемония обмена клятвенными сосудами вызвала во мне слезы, потому что Наиль, убрал ту самую простынь, и надел на мою шею зафиру со словами.
– Ульяна, я клянусь любить тебя и беречь. Заботиться и уважать, тебя, нашу семью и наших детей. Клянусь быть верным тебе всегда и во всем, защищать, обожать, ценить. Я люблю тебя, – последнее он почти шептал, а я даже не знала, как на это реагировать.
– И я… В смысле я тоже люблю тебя. И еще клянусь, просто у меня сейчас слезы крокодильи литься будут и макияж потечет… – и заревела.
Отец Наиля был, конечно, возмущен его выходкой, но как я поняла, все всегда знали какой он непослушный.
Украшение на моей шее придавало мне легкости и веры в него и в нас. Мои родители тоже приехали, и я не могу сказать кто из них плакал больше.
Катя очень извинялась передо мной, но у нее не было загранпаспорта, и она осталась дома. Но кажется скучала она не очень сильно. Никита все же добился ее расположения.
Мать сестры приехала в Сочи и узнав всю историю желала встречи со мной, к сожалению, я пока не готова к этому и написала ей письмо с извинениями. Может быть потом.
Сейчас у меня муж, семья, подрастающий животик и новости про Ранию.
Вот уж не думала, что встречу ее и буду приятно удивлена!
С тех пор как мы поженились с Наилем, я стала чаще выезжать с ним за продуктами, или просто погулять по городу. Прикупить вещей, на подрастающую крошку. В одну из этих поездок я захотела сладостей и выпечки, и Наиль повел меня в самую лучшую кондитерскую.
Как оказалось, муж Рании расширил свой бизнес и уже переехал своей семьей в город.
Внутри было так мило и уютно, что я почувствовала там себя легко и спокойно, пока не увидела Ранию за прилавком, которая подменяла продавщицу, пока та отошла ненадолго.
– Привет, – сказала она, потупив взгляд и опустила глаза на мой живот, который к декабрю стал довольно большим. – Поздравляю и желаю здоровья.
– Привет. Спасибо, Рания, – она выглядела спокойной, и не было в ней как раньше дикого взгляда или ненавистного.
Она изменилась и это было заметно. Наиль отошел к какому-то мужчине, а я осталась с ней.
– Как поживаешь? – спросила я без капли зла. Мне правда было интересно.
– Ульяна, прости меня, – вдруг начала она. – Прости за все, что я сделала. Что говорила, что мыслила. Я не ведала что творю. Я раскаиваюсь перед тобой.
– Ладно-ладно, успокойся. Я уже давно все забыла. Перестань. Подругами мы не станем, но я правда тебя прощаю.
– Спасибо. А какой у тебя срок?
– Пять месяцев, – положила ладонь на свой живот и улыбнулась этому чуду. – А ты как? Счастлива?
– Очень, – ее щеки зарумянились и она, наверное, впервые засмущалась. – Я люблю своего мужа. И его дочери относятся ко мне с уважением, принимают. Это все что мне нужно.
– Молодец, Рания. Я очень рада за тебя.
– Ты выбрала? – спросил Наиль, подойдя к нам.
– Да, хочу пирожные, – улыбнулась ему.
Когда мы вышли из кондитерской меня вдруг посетила безумная идея, которую я и озвучила мужу.
– Тебе точно не холодно? – в который раз спрашивает меня Наиль, пока мы едем в пункт назначения.
– Нет. И хватит уже. Зима за окном, а не тут. Ты же выбрал самую теплую машину и включил печку на всю мощность.
– У тебя шесть месяцев беременности, Ульяна. А если ты заболеешь? Я забочусь о тебе, – проговорил с такой грустью.
Прильнула к нему и обняла за торс.
– Ну
