кассы, что ли. Организм крепкий. Никаких похмелий, жажды выпить. А тут…
Я хочу его успокоить, но это не тот случай, когда волшебное слово или прикосновение утешают душу и поглаживают совесть.
– Чтобы человека узнать, не один день нужен. А ты увидел её на час, и сейчас мучаешься неизвестностью. Что у неё на душе? Как она живёт, почему так? Не расспросил. Да и вряд ли она стала бы рассказывать почти незнакомому человеку о своих проблемах. Ты же заметил? Она не стала жаловаться. Не попросила деньги.
– Отец ей даёт, – суплю я брови. – Я бы не повёлся.
– Но она и не просила, хотя могла, – гну я своё. Илья лишь вздыхает.
– Я подумаю. Долго решался, а сейчас не знаю, что со всем этим делать.
Он звонил и долго разговаривал с Димкой. Вопросы задавал. Старший брат что-то ему рассказывал, но подробностей я так и не узнала. А ещё у Ильи после того вечера начал звонить телефон. Звонит – и тишина в ответ.
– Мам, это ты? – не выдержал он на третий или четвёртый день. Абонент так же молча отключился.
– Вот зараза! – ругается мой Илья. – Каждый раз либо с нового номера, либо номер не определяется. Что за игры? Ну, хочет поговорить, пусть бы говорила – я же отвечаю, никуда не деваюсь и не прячусь.
– Может, ей стыдно? – делаю я предположение. Илья дёргает головой и трёт смартфон в руках. Пусть бы уже позвонил. Встретились бы ещё раз и поговорили. Но он медлит. А я не могу его подталкивать. Кто бы думал, что мой Дракон, такой быстрый и решительный, которому море по колено, вдруг будет вот так артачиться и сомневаться, колебаться и… бояться, наверное.
Может, он бы решился в конце концов, но случилось то, что подтолкнуло заглохнувшую «машину» с места так, что та полетела вперёд на непредсказуемой скорости.
В тот день мы ходили в кино. А потом ещё зашли в клуб – кофе выпили, музыку послушали, потанцевали. Возвращались домой поздно, за полночь. Уставшие, весёлые, полные друг другом, предвкушающие продолжение. Вечер – прелюдия, а всё остальное, дома, – персональная оргия на двоих.
– Интересно, – каждый раз Илья кладёт ладонь на мой плоский живот, – там уже поселился маленький дракончик?
Он смущает меня до жарких волн. И я никак не могу привыкнуть к этому вопросу. Да и, наверное, не нужно: каждый раз это только наше таинство. Ритуал. Ожидание и азарт. Мне до мурашек приятны его прикосновения и нежность. Илья готов любить малыша. Осталось только за малым: поселиться ему во мне. Мы же так стараемся, не подведи нас, сынок!
Но той ночью нам не суждено было закрыться в обособленном мирке. Большой мир не терпит уединения. Ему нужно ворваться и смешать планы.
Она метнулась к нам, как только мы подошли к подъезду – тёмная фигурка в куртке с капюшоном, что не спасала от холода.
– П-привет, – процокотала она посиневшими губами. – Ты Илья, правда же?
– Правда, – всматривается Илья в лицо девочки. Подросток. Слишком много косметики. Два колечка в правой ноздре и в ушах кресты болтаются, словно она ограбила близлежащую церквушку. Вся в чёрном – косы ей за плечом не хватает, чтобы походить на смерть. Внешне – вполне подходит.
– Я Ирина. Ирка. Сестра твоя по матери.
Я вижу, как бледнеет Илья.
– Что-то случилось? С мамой что-то? – он хватает девочку за плечи.
– Да что с ней станется, – выворачивается она отчаянно и зло. – Я к тебе пришла. Впустите? – переводит взгляд на меня.
Я молча открываю дверь, и она первой залетает внутрь. Сколько она простояла на холоде? В курточке, что не греет? Без головного убора, в капюшоне, что продувается насквозь?
Девчонка приплясывает и трёт руки. Ногти у неё тоже чёрные.
В квартире она не раздевается. Прислоняется к стене и хохлится, как больная птица.
– На кухню пойдём, – вздыхаю я и подталкиваю её в нужном направлении. Ставлю чайник, искоса поглядываю на девочку, что сидит, скрестив ноги и зажав ладони между колен.
– Мать знает, что ты здесь? – спрашивает Илья. Сестра его фыркает пренебрежительно:
– Да ей не до меня. Спит небось в угаре. Буду я отчитываться!
– Сколько тебе? – морщит лоб мой Дракон, подсчитывая в уме Иркин возраст. Тринадцать? Не рано ли ты играешь в самостоятельность?
Она закатывает глаза и улыбается.
– Ну, вот. Я думала, ты будешь мне рад, а ты нравоучения читаешь. Ещё один. Что ж вы все такие скучные-то, а? Предсказуемые?
– Я адекватный, – возражает Илья. – И хотел бы знать, что заставило тебя торчать глубокой ночью у чужого подъезда. А если бы мы не вернулись?
– Должны были, – нехотя признаётся она, – я следила.
– И звонила тоже ты, – догадывается Илья. Девчонка лишь кивает в ответ.
– Не выгоните? – переводит она взгляд с меня на него. – Я уже не доберусь до дома. Поздно.
Она лукавит. Илья может её отвезти или такси вызвать. Но мы, не сговариваясь, синхронно произносим:
– Нет.
Я накрываю стол, и девчонка набрасывается на еду. Голодная. У меня даже духу не хватает выпроводить её и руки помыть.
– Рассказывай, – подталкивает её к разговору мой Дракон.
– А что рассказывать? – откусывает она булочку, щедро намазанную маслом. – Пришла вот. Знакомиться, что ли. Я видела, как ты с мамкой встречался. И как водкой её поил – тоже. И как домой вёл. Подумала: может, ты, добрый, и меня обогреешь. Приютишь на время.
– Тебе тоже водки налить? – щетинится сарказмом Илья.
– Не-е-е, – тянет девчонка, прихлёбывая горячий чай. – Я не пью. И не колюсь. И даже в школу иногда хожу. Мамка тоже не всегда такой была. Как папа умер – и понеслась душа в рай. Тяжело ей. Слабая.
– А ты, значит, сильная.
– А я, значит, какая есть, – отрезает она решительно. – Я просто подумала. Ну, ты же не просто так приходил?
Ирка медлит. Пьёт чай, жуёт булку, но уже нехотя – наелась. Время тянет или с духом собирается.
