на чужую территорию.
Та отдернула руку.
— Эй!
Анна одарила ее взглядом, который заставлял мужчин опускаться на колени и молчать.
Шена побледнела, но все еще… глупо… пыталась что-то мямлить.
— Слушай, ты…
— Может быть, твои слабоумные подружки и мирятся с тем, что ты прикасаешься к их мужчинам и вешаешься на них, но не я. Руки прочь! — она повернулась и жестом собственницы положила руку на живот Бена. Зачем деликатничать? — Он — мой.
Через стол донеслись сдавленные смешки Леона и Камиллы. Но Диана недовольно хмурилась. Отличный способ заводить друзей, Анна.
— Бен, она ударила меня, — Шена уставилась на него, распахнув глаза. — Ты собираешься позволить ей это?
Бен рассмеялся.
— Должен сказать, я нахожу это возбуждающим, когда женщина говорит: «Он — мой». Что ты об этом думаешь, Леон?
Леон улыбнулся жене.
— Моя Камилла уничтожает браконьеров словесно. Но физически? Да, это горячо. Я куплю тебе палочки для еды, детка.
— Шене несказанно повезло, что у тебя не было хлыста под рукой, — прошептал Бен Анне.
Он встретился с ней взглядом, и ее кровь забурлила от жара. И чуть южнее кончиков ее пальцев его джинсы оттопырились. Этому мужчине действительно понравилось смотреть на то, как она «включила» Домину и надрала Шене задницу.
После этой интерлюдии Шена и Диана уткнулись в свои тарелки. Остальные же тем временем продолжали общаться.
— Похоже, вы все переехали из родного города. Разве вам не нравилось расти в Бронксе? — спросила Анна у Камиллы.
— Южный Бронкс — не самый лучший район. Но после смерти отца маме было сложно прокормить всех нас четверых. Она старалась, видит Бог, она очень старалась, — Камилла и Бен обменялись печальными взглядами.
То, как напряглись его плечи, будто он винил себя, ранило сердце Анны.
Она взяла его за руку, и большие пальцы крепко сжали ее ладонь в ответ.
— Учитывая то, каких детей она вырастила, я бы сказала, что ваша мама проделала прекрасную работу, даже если с деньгами было туго.
Камилла бросила на нее благодарный взгляд.
— Она сделала это, несмотря ни на что. Особенно нелегко пришлось Бену. На него давили, требуя, чтобы он вступил в банду. Он подрабатывал, ходил в школу, пытался защищать нас с Дианой. И мы так бедствовали, а он…
Камилла внезапно замолчала и виновато посмотрела на брата.
Анна нахмурилась. Что-то в том отрезке их жизни произошло. Позже она расспросит об этом Бена.
Но это же Бен. Поэтому он сразу все прояснил.
— У нас не хватало денег, и меня уговорили ограбить винный магазин. Но… мамино воспитание не позволило. Я не мог этого сделать и за два дня до ограбления отказался от участия. Подключились разозленные парни. Поймали меня после школы. Довольно сильно избили, — он одарил ее полуулыбкой и потер нос.
Свой сломанный нос.
Он словно не был больше взрослым мужчиной, а снова стал мальчиком-подростком. Хотела бы она знать, сколько еще костей ему переломали.
Он продолжил:
— В больнице полицейский взял у меня показания, а затем вернулся на следующий день, чтобы поговорить. Помочь мне найти лучший путь. Так что я записался в армию и пропустил последний год в школе. Мне выплатили деньги по контракту, и мама с девочками переехали в более безопасный район.
В конце концов, он все-таки помог им.
Анна надеялась, что его мама понимала, как успешно она справилась с задачей, ведь она вырастила исключительного мужчину.
Закончив с едой, Анна встала.
— Извините, пожалуйста. Мне нужно зайти в дамскую комнату перед отъездом домой.
Бен повернулся. Отыскал взглядом двери, ведущие в туалет, изучил столики, мимо которых нужно будет пройти, и, вероятно, решил, что сумасшедшие или зомби не выскочат и не нападут на нее.
— Хорошо.
Развеселившись, она покачала головой. Ее отец и братья обладали тем же защитным инстинктом. И она тоже. Трудно было оскорбиться.
И все же…
Она ущипнула его ногтями за шею и прошептала:
— Так мило с твоей стороны дать мне разрешение.
Он встретился с ней взглядом и бессовестно усмехнулся.
О, Господи. Он не хулиганил. Совершенно точно. В спальне он был великолепно послушен. Но в остальное время? Не особо.
В смятении она направилась в дамскую комнату.
На самом деле он не был дерзок преднамеренно. Бен просто не смотрел на нее, ожидая инструкции или разрешения. В то время как другие рабы хотели, чтобы их контролировали и направляли, она начинала понимать, что Бен… не желал этого.
Но если это так… В груди появилось чувство, будто она слишком сильно затянула на себе бронежилет, сжав легкие. С усилием она отогнала растущее беспокойство. Сейчас не время. И не место.
Несколько минут спустя, когда Анна расчесывала волосы, вошла Камилла. Вместо того чтобы воспользоваться туалетом, она прислонилась к стене.
— Я рада, что застала тебя одну. Я хочу извиниться за Шену и Диану. И поблагодарить тебя.
— Поблагодарить за что?
— Расти в Южном Бронксе было нелегко. Бен пытался заботиться о всех нас, но не было никого, кто позаботился бы о нем самом. Никого с тех пор, как ему исполнилось девять лет. И никого до настоящего момента, — Камилла нахмурилась. — Мне просто хотелось бы, чтобы тебе не приходилось защищать его от его же собственной сестры.
— Диана, возможно, и сбилась с пути, но Бена больше не ввести в заблуждение, — твердо сказала Анна. — Я вижу, что у нее многое впереди, и как только она поймет, что ее будущее зависит от нее самой, думаю, у нее все сложится хорошо. И, возможно, она станет счастливее.
— Думаю, ты права. И что касается Шены, — Камилла закатила глаза. — По правде говоря, ну, кто так ведет себя? Но такие завоевательницы, конечно, клюют на Бена. Или охотницы за деньгами вьются вокруг него, или он находит себе таких противных женщин, которые ведут себя, словно они слишком хороши для него.
Ничего необычного. Сабмиссив, ищущий доминанта, легко связывается со всякими уродами. Бену попадались сучки.
Камилла пошла к выходу и остановилась в дверях.
— Я правда рада, что он нашел тебя.
— Я тоже.
По крайней мере, я не стерва. Надеюсь. И она любила его всем сердцем.
Но было ли ему хорошо с ней?
Иногда он казался полностью довольным тем, что было между ними. Но порой она не была уверена, что он действительно счастлив, хотя всегда утверждал об обратном. Даже несмотря на то, что он настаивал, что быть ее рабом — это то, чего он хочет.
Неужели она не удовлетворяла какие-то его потребности? Всем ли он делился с ней?
Она прикусила губу. Если придется, она придумает
