Она могла быть притягательной Доминой и одной из самых смертельно опасных женщин, но ей нравилось позволять ему вести себя как джентльмену.
Разве не было старой поговорки о том, что идеальная женщина — это леди на публике и шлюха в спальне?
Анна определенно была леди на публике и отрывательницей яиц — в буквальном смысле — наедине.
Улыбаясь, она провела рукой по его обнаженной груди, проходя мимо.
— И поскольку я не собираюсь демонстрировать себя на всеобщее обозрение, мы уединимся и для моего комфорта в том числе.
Демонстрировать. Изысканное слово, означающее, что он отлижет у нее или трахнет.
Без сомнения, в уединенном пространстве есть свои преимущества.
Он закрыл за собой дверь и огляделся. Конечно, это была не та комната в западном стиле, в которой они обычно проводили сессии, она была больше похожа на шаблонный декор «гарема», который он видел разве что в старых черно-белых фильмах.
Разумеется, клуб «Царство Теней» реализовал эту идею на совершенно другом уровне.
Шикарная. Роскошная. Мрачно-эротичная.
В центре стояла кровать с резьбой из красного дерева с балдахином. Золотистая драпировка балдахина наполовину скрывала широкое ложе.
Бен поднял глаза. Потолок был выкрашен в темно-бордовый цвет и расписан замысловатыми узорами. Под его босыми ногами на полу лежал шелковый восточный ковер в золотых и красных тонах. Потрясающе. Вся комната буквально пела гимн плотской любви, и кровь в его венах неслась в такт этой мелодии.
У дверей Анна повернула ручку, приглушив свет латунно-янтарных канделябров, стоящих на инкрустированном металлом туалетном столике.
Когда Бен подошел к Х-образному Андреевскому кресту в углу, отражение в богато украшенном зеркале повторило его движения. Отлично, он может наблюдать за тем, как ему надирают задницу.
Он взглянул на Анну.
— Так… я султан или евнух, Мэм?
— Что ж, Бенджамин, давай проверим, — она протянула руку к его паху, прошлась по эрекции и обхватила его яйца.
Позвоночник словно пронзило ударом тока, что стало для него сюрпризом.
— М-м-м. — Услышав ее одобрительный возглас, он выпятил грудь. — Ты определенно не евнух. Я верю, что твое оборудование функционирует более чем исправно.
Его пульс ускорился. Если она продолжит так его гладить, он продемонстрирует ей всю свою функциональность.
Затем она возбуждающе сжала его яйца и отошла, чтобы поставить сумку с игрушками на марокканский сундук из эбонитового дерева.
— Снимай джинсы, Бенджамин. И ложись на эту софу.
— Вы не будете связывать меня, Мэм? — он мог бы попробовать это дерьмо со связыванием. И потерпел бы. Для нее.
— Не в этот раз, — когда она достала из сумки два флоггера и короткий, уродливый черный хлыст, ее полуулыбка была… тревожащей. — Не думаю, что ты сможешь пошевелить хоть одним мускулом, после того как я начну.
После этих слов он замер на месте. Фактически он тормозил до тех пор, пока она не кивнула на софу.
Блять, она действительно собиралась хорошенько над ним поиздеваться.
Тем не менее, когда он пересек комнату и медленно глубоко вдохнул, его разум успокоился, погрузившись в тихое место, которое было одновременно чертовски эротичным и почти медитативным. Это сочетание сбивало с толку. Она причиняла ему боль не… просто… в физическом смысле этого слова. Это были ощущения, которые трансформировались внутри него во что-то новое. Что-то чертовски сексуальное.
Иногда все тело жгло, как во время тяжелой тренировки, когда качаешь мышцы, и они кричат, чтобы ты остановился. Он любил качественно попотеть, но только тренировки никогда не вызывали у него подобного возбуждения, как сейчас.
И у него не возникало желание обнять штангу и целовать ее до беспамятства, доводя себя до…
- Бен!
— Да. Простите, Госпожа. — Раздевание не заняло много времени, поскольку на нем были только джинсы. Он положил их на край софы и растянулся на этом необычном для него предмете мебели. Довольно комфортно. Достаточно широко, чтобы плечам было удобно. Даже подлокотник имеется с правой стороны.
Интересно, что случилось со вторым?
У Андреевского креста Анна разложила свои инструменты для причинения боли и удовольствия. Затем она снова порылась в сумке с игрушками, достав пару ножниц, полотенце, маленькую кисточку и расческу.
— Ты собираешься меня подстричь?
На ее щеках появились очаровательные ямочки.
— Это зависит от твоего ответа.
Ему нравились его волосы, но… Возьми себя в руки, Хауген.
— Если мои длинные волосы раздражают Вас, давайте, Мэм. Мне не впервые быть коротко стриженным.
Она издала хриплый смешок.
— Я не говорила о волосах на твоей голове, сторожевой пес.
Вот дерьмо. Он с трудом сдержался, чтобы не прикрыть руками пах. Едва получилось.
— Ты хочешь побрить мой член?
— Вообще-то, да, — ее улыбка стала шире. — Видишь ли, Бенджамин, — она присела на софу рядом с ним, — я против того, чтобы у меня все лицо было в волосах, а это значит, что ты останешься без отличного глубокого минета, который я бы с удовольствием сделала.
Она будет сосать его член? С удовольствием? Он сделал медленный вдох.
— Я думал, Домины не предлагают минеты.
Она в замешательстве сдвинула брови, потом покачала головой.
— Прости Бен. Ты так долго работаешь в «Царстве Теней», и я иногда забываю, что ты только сидел на входе. Отчасти ты прав. Некоторые Домы считают, что занятие оральным сексом с сабмиссивом уменьшает их власть, — она взяла его руку и пососала палец.
Его член исполнил победный танец.
— Некоторые Домины думают, что, если все сделано верно, тот, кто работает ртом, контролирует ситуацию.
Его член был с этим чертовски согласен.
— Так вот почему ты хватаешь меня за волосы, когда я тебе отлизываю? Убедиться, что я в курсе, кто тут главный?
— Ты очень проницательный.
И он, конечно же, не упустил нить разговора. Она сделает ему минет, если он согласится остаться без волос. Он посмотрел на ее мягкие губы… представил их кое-где еще… и не мог придумать контраргумент.
— Я готов, Мэм. Делайте все, что хотите.
— Очень хорошо. Спасибо, Бен, — она легонько шлепнула его по ноге. — Теперь раздвинь их.
Раздвигая ноги, он нахмурился.
— Не бритвой?
— Меня устраивают подстриженные волосы, и так мы не рискуем получить раздражение кожи, — положив полотенце ему между ног, она взяла устрашающе заостренные ножницы. — Надеюсь, ты не будешь двигаться?
Он почувствовал, как сжимаются его яйца.
— О, да, Мэм.
Анна остригла его кудрявые волосы ровно на полдюйма. Ее концентрация и умение были чертовски обнадеживающими.
Через минуту он расслабился, слушая тихую экзотическую марокканскую музыку и вдыхая запах сандала. Зет не упускает ни единой детали, да?
Каждый раз, когда Анна дотрагивалась и двигала его член и яйца своими нежными руками, Бен
