которая почти беспомощно покачивала бедрами, пытаясь найти больше удовольствия, но неуверенно двигалась. Я позволил ей обнаружить движение, которое она любила, когда я продолжал медленно продвигаться вверх. Каждый раз, когда ее глаза расширялись и губы приоткрывался, мое сердце сжималось. Я не был уверен, что со мной случилось. Это не была физическая реакция, с которой я когда-либо сталкивался во время секса.
Я провел большим пальцем по ее клитору быстрее и ускорил свои толчки. Стенки Киары плотно сомкнулись вокруг моего члена, ее ногти впились в мою кожу. Она закачалась быстрее, едва встречая мои толчки. Это было несогласованно и неопытно, и все же лучшее, что я когда-либо видел. Лучшее, что я когда-либо чувствовал.
Ее глаза расширились, тело напряглось, когда она кончила с громким стоном. И, наконец, я отпустил ее, сильнее врезавшись в нее и надеясь, что она сможет принять это, но слишком поздно просить, пока мое освобождение не ударило меня, как приливная волна. Моя голова откинулась на спинку кровати, когда я вошел в нее. Чертова тяжесть в груди осталась.
Она упала вперед и прильнула ко мне, уткнувшись лицом мне в шею, ее губы оставляли поцелуй за поцелуем на моей потной коже. Я провел руками по ее спине и рукам, но держался подальше от шеи. Она все еще нервничала из-за этого места. Она смягчилась под моими прикосновениями, глубоко дыша.
— Я люблю тебя, — прошептала она, и мы оба напряглись одновременно.
Ее дыхание застряло у меня в горле.
Любовь?
• ────── ✾ ────── •
КИАРА
Я люблю тебя.
Нино напрягся подо мной, и я тоже напряглась. Я закрыла глаза. Я не могла поверить, что произнесла эти слова. Я и не думала их произносить, потому что знала, что Нино не сможет ответить.
Любовь.
Для него это было нечто непостижимое, нелогичное, невозможное. Он симулировал привязанность ко мне. Каждое проявление нежности, каждая улыбка и нежное выражение лица были сознательным усилием.
Я сглотнула. Слова вырвались у меня сами собой, потому что я почувствовала облегчение, радость и благодарность. Я никогда никому не говорила, что люблю их, даже матери, и никто никогда мне этого не говорил.
Нино был терпелив и нежен со мной, и это было не то, чего я ожидала. Ни в самых смелых мечтах, ни от такого человека, как он, ни от Фальконе. С ним я чувствовала себя в безопасности. Но слова, в которых я едва осмеливалась признаться самой себе, были ошибкой. Я знала это в глубине души.
Собравшись с духом, я отстранилась и села. Нино все еще был внутри меня, но он начал становиться мягким. Я боялась посмотреть ему в лицо и увидеть, как он тупо смотрит на меня. Он не мог понять, почему я сказала эти три слова.
Когда я подняла глаза, Нино выглядел так, будто пытался понять, что только что произошло. Его брови сошлись на переносице, серые глаза пронзили меня до самой сердцевины, словно он пытался заглянуть в мое сердце и душу, обнажая меня, когда я уже обнажилась перед ним, признавшись в своей глупости.
Смущение нахлынуло на меня, и глубокое желание, которое, казалось, разрывало по швам мое сердце, заполнило мою грудь. Я начала отстраняться, но Нино не позволил. Его руки сжались вокруг меня.
— Нет, — твердо сказал он. — Не беги.
Неужели по моему лицу было ясно, что я хочу убежать, даже если у меня нет возможности убежать от своих эмоций?
Он обхватил мою щеку и поцеловал, выражение его лица смягчилось.
— Ты потрясена и испытываешь облегчение, потому что у нас был секс. Все в порядке. Не смущайся.
В глубине души я знала, что этот акт доброты был сознательным усилием. Он расслабил мышцы лица, потому что знал, что я этого хочу, потому что знал, что мне это нужно.
— Я имела в виду то, что сказала, — прошептала я, потому что мне надоело бежать.
Нино был прав. Всю жизнь я убегала от воспоминаний, от семьи, от мужчин. Мне надоело убегать, и даже если Нино не мог понять моих чувств, это не меняло того факта, что они у меня были.
Нино посмотрел на меня почти… выразительно.
— Киара, — начал он тихим голосом.
— Я знаю, — быстро сказала я, мое горло сжалось. — Я знаю, что ты не можешь ответить мне взаимностью. Я знаю, что ты ничего ко мне не чувствуешь, и это нормально. Ты пытаешься быть хорошим человеком, хотя это не в вашей природе. Ты хорошо ко мне относишься, ты симулируешь привязанность ко мне, и все в порядке. Это больше, чем я ожидала, когда мы поженились и этого достаточно.
Его взгляд стал пытливым, и я снова почувствовала, что он пытается заглянуть мне прямо в сердце. Может быть, ему это удалось, потому что он тихо спросил.
— Ты уверенна?
Нет, это была большая жирная ложь. Мысль о том, что Нино никогда не сможет испытывать ко мне тех же чувств, что и я к нему, приводила меня в отчаяние, но он с самого начала был откровенен. Я не могла держать на него зла. Я бы не стала.
— Разве это имеет значение? Ты не можешь изменить себя. Ты не можешь заставить себя чувствовать, так что даже если бы это беспокоило меня, это ничего бы не изменило. Я предпочитаю не беспокоиться о вещах, которые не могу изменить.
— Это логичный выбор, но ты не принадлежишь к логическому типу, Киара.
Я страстно поцеловала его, мои губы задержались на его губах, когда я посмотрела в его серые глаза. Как только я это сделала, они снова размягчились. Имитация любви. Он был так ужасающе хорош в этом.
— Я могу попытаться симулировать любовь, — пробормотал он, и мое сердце бешено забилось. — Это нетрудно. Люди определенным образом ведут себя друг с другом, когда влюблены.
Я разрывалась между желанием согласиться… потому что если Нино был так же хорош в симуляции любви, как и во всем остальном, он мог заставить меня поверить, что его эмоции были реальными. Я могла позволить себе поверить в ложь. Я так и знала. Но что происходило в те моменты, когда я понимала правду, когда забывала показывать эмоции? Эти мгновения разорвали бы меня на части, если бы я позволила себе поверить, что его любовь может быть настоящей.
— Киара, — сказал он тихо, мягко, и даже этот тембр в его голосе был фальшивым, и все же мое сердце наполнилось теплом, услышав это.
Я
