было самой приличной из его мыслей. Остальные он упорно игнорировал, не давая им воли. Хотя перед глазами постоянно крутились такие картинки и фантазии, что сдерживаться становилось всё сложнее.
– Итак, – нарушил тишину Карим, – помирились?
Макс крепче прижал к себе свою фальшивую невесту, а Гарик и вовсе хмуро поморщился. Но никто из них на заданный вопрос так и не ответил.
– И что это значит? – ровным тоном поинтересовался мужчина, перевода взгляд с одного на другого. – Полчаса прошло, и никакого результата?
– Я хочу, чтобы он извинился перед Мирой, и пообещал к ней не приближаться, – с гордым видом выдал Максим. – Но он категорически отказывается.
– Я не отказывался, – огрызнулся Гарик. – Просто не вижу в этом смысла.
Карим нахмурился и поджал губы.
– Ты не прав, – тон мужчины стал холодным и не терпящим возражений. – А значит извинишься.
– Почему я должен это делать? – громко выпалил его родственник. – Она сама изображала из себя доступную девку, а я ещё и виноват?
– Да, виноват. Она молодая, наивная. И про отца тебе не сказала. Испугалась бедная. Забыла. Вот ты глупостей-то и натворил, – ледяным тоном пояснил Карим. – К твоему счастью Мира понимает, что и сама не ангел, и не собирается сообщать о случившемся своему родителю. Но если ты не извинишься, то ему сообщу я. И плакал твой новый ресторан крокодильими слезами.
– И кто же у нас папа? – насмешливо выпалил Гарик, разворачиваясь к Мире. – А, деточка? Просвети нас.
Мира напряглась и, собрав всю свою волю, всё же рискнула посмотреть в лицо своему главному кошмару. Почему-то теперь, когда рядом был Максим, она почти перестала бояться Гарика. Сейчас он воспринимался просто, как грубиян и выскочка, который яро желает её унизить.
– Не важно, – отмахнулась девушка. – Он ничего не узнает. Это мои проблемы, и я сама буду их решать.
Но Карим решил иначе. Поэтому, едва она договорила, поднял на двоюродного брата тяжёлый взгляд и сказал сам:
– Дубровский. Василий Фёдорович.
В этот раз Гарик молчал долго. Он с силой и явным напряжением сжимал спинку стула, за которым стоял, и явно был занят тщательным анализом ситуации. По всему выходило, что в тот вечер проблемы себе нажила не эта импульсивная наглая блондинка, а он сам. Ведь для него не было секретом, что его главный подрядчик в строительстве вышеупомянутого ресторана, который, к тому же, любезно согласился предоставить небольшую отсрочку по оплате своих услуг, после такой новости моментально изменит данное решение. И, да… всё закончится не лучшим образом. Для Гарика в первую очередь.
И теперь перед ним стоял выбор: быть гордым и бедным или унизиться, но остаться при деньгах. Решение далось ему с большим трудом, но другого выхода для себя он не видел.
Оставив в покое несчастную спинку, которая уже успела изрядно пострадать от его действий, Гарик выпрямился и уставился на Миру.
– Я был не прав и виноват перед тобой. Приношу свои извинении и впредь обещаю быть максимально галантным и любезным, – он говорил ровно, взвешивая каждое слово.
Максу даже показалось, что у этого непримиримого гордеца зубы сводит от досады и напряжения. Он понимал, чего для Гарика стоит этот шаг, и не был уверен, что сам на его месте поступил бы так же.
Мира растянула на губах издевательскую улыбку и посмотрела на своего капитулировавшего врага с видом истинного победителя. Глядя на то, как он переступает через собственную гордость и просит прощения у той, кого до этого ни во что ни ставил, она вдруг поняла, что имя её папеньки ‒ действительно, весомый аргумент. И если только от его ФИО Гарика изрядно перекосило, то что же будет, если она всё же посвятит родителя в подробности их знакомства?
Сейчас у Миры чесались руки, от желания сделать ненавистному гаду подлянку, а потом рассмеяться ему в лицо. Прямо сейчас набрать папин номер и выложить всё, как на духу. Всплакнуть для пущей трагичности и посмотреть, чем именно обернётся для Гарика папин гнев. Возможно, именно так бы она и поступила, если бы вдруг не вспомнила о Максиме. И только понимание того, что он тоже неминуемо пострадает, смогло окончательно отрезвить девушку.
– Хорошо, – сказала она вдруг. – От меня отец ничего не узнает.
Стоящий у стула молодой мужчина резко выдохнул и прикрыл глаза. На самом деле, он был практически уверен, что она поступит по-другому. Будь он на её месте – никогда бы не простил и сделал бы всё, чтобы уничтожить врага. А эта девочка… приняла его извинения? Да она фактически спасла его от разорения! Ведь он вложил в строительство этого ресторана всё, что у него было и даже больше. И сейчас, в этот самый момент, его дальнейшая судьба была в её руках.
– Прости, – в этот раз в его словах слышались и сожаление, и самая настоящая искренность. – Был пьяный, глупый, хотел проучить. Прости… Я теперь твой должник. В любой момент, когда тебе что-то понадобится, найди меня. Всё сделаю для тебя, что в моих силах. Всё! И даже больше.
Мира могла только кивать, глядя на него широко распахнутыми глазами. Вот чего она никак не ожидала, так это такого явного раскаяния и столь бурной благодарности. Будто она ему только что, как минимум, жизнь спасла. Хотя, ещё неизвестно, чем бы всё обернулось, узнай её отец подробности. Может и отвинтил бы Гарику его гадкую голову. Только кому бы от этого стало легче?
Затянувшееся молчание прервал звонок в дверь, оповестивший о приходе новых гостей. Странным образом он умудрился вывести из непонятного транса всех присутствующих, возвращая этой квартире нормальную атмосферу праздника.
Прибыла подруга Ирины с мужем, и все будто вспомнили, что собрались здесь не просто так, а по очень хорошему поводу. Посыпались тосты, поздравления и пожелания. Гости нахваливали кулинарные таланты хозяйки и не уставали пробовать разнообразные вкусности. А когда через час явилась Маша в компании Лёвы, стало ещё и весело. Эти двое влились в атмосферу, как последний кусочек паззла. Своим появлением они добавили ужину расслабленной лёгкости. И даже присутствие здесь Гарика и Карима никак на них не повлияло.
Макс с улыбкой и долей опасения наблюдал за тем, как светятся глаза его сестры. И всё же, скрепя сердце, был вынужден признать, что никогда не видел Машу такой счастливой. Да и Лёва рядом с ней выглядел иначе. Он почти не отпускал её руку, даже есть решил левой, лишь бы не прерывать контакт со своей девушкой. Он смотрел на неё, как ребёнок, на вожделенный леденец,
