ума сойти. Люблю ее. — Хочу тебя, малышка, — повалил на ковер, напряженным пахом потерся о гладкое бедро.
— Тим… — выдохнула, когда опустил голову между ног. Хочу, чтобы ей было хорошо. Потом сделаю так, что улетим вместе…
Егор крепко спал, во сне восстанавливался, а мы всю ночь любовью занимались, насытиться не могли. Именно сегодня мы стали вновь самыми родными: не только телом, но сердцем и душой.
Следующие недели мы четко следовали предписаниям врачей, много бывали на свежем воздухе, купаться Егору пока нельзя, но вода в Средиземном море уже прогрелась основательно, а температура поднялась до наших летних отметок. Мы с Гелей ходили купаться по очереди: песок как мука, длинные теплые волны, пушистая пена. Сына брали на закате, когда солнце не жарит, и можно немного помочить ножки. Доктор Апельбаум говорил, что Егор быстро и без осложнений восстанавливается. У нас хорошие шансы перерасти эту болезнь и в будущем даже заниматься спортом, активно жить и развиваться. Наверное, в профессиональные спортсмены все же не пойдем, но и ограничений на физическую активность не будет. А дальше все в руках самого Егора: человек, если хочет, все может!
Геля повела сына на прием к врачу, затем прогулка — ему показаны физические нагрузки, умеренные, но ежедневные. А он и рад!
Я работал. Разбирали с директорами стратегию нашего финансового холдинга на следующее полугодие. В министерстве временно сложил полномочия. Когда вернусь, буду разбираться с политической карьерой. Так хорошо было без этого давления. Я, конечно, понимал, что это временное наслаждение: я слишком трудоголик и достигатор, чтобы жить в безработной лени и праздности. С финансами порядок, можно вообще не работать, но для меня это неприемлемо. Мужик должен приносить домой самого большого и жирного мамонта.
— Слушаю, — ответил на звонок пресс-секретаря нашего ведомства.
— Тимур Викторович, — Кирилл звучал озабоченно. Худенький, даже миловидный клерк был гуру связей с общественностью и пиара всех оттенков, — у нас проблемы. Тут на ютуб вышло обширное интервью о российских политиках. Некая Марьяна Месхи-Яблонская поделилась вашей личной жизнью.
— Точнее? — холодно уточнил.
— Я вам ссылку скинул в мессенджер. Тимур Викторович, нужно возвращаться и врубать ответку вместе с опровержением.
— Я посмотрю и решу, — сбросил звонок и перешел по ссылке. Очередной либеральный канал с уехавшими за бугор журналистами, которые прямо всю правду народу говорят. Ну да, ну да. Я и сам достаточно левый демократ, но слишком долго как в бизнесе, так и в политике. Сам не раз башлял СМИ: продаются все. Просто кому-то не жмет брать в долларах и поливать говном российскую власть; кому-то миллионы в рублях очень даже милы, и будут поливать теми же помоями условный Запад. Политика и все, что около нее, — большие деньги, а где бабки, там честности и искренней любви к отечеству раз-два и обчелся.
Вот Марьяна да, не ради денег старалась. Эмоции. Мстит, очевидно. За все или за что-то конкретно — особо не важно. Вон как поет, искренне и жалостливо. Я прямо чудовище с тремя головами.
— Тимур бросил жену, когда узнал, что ребенок генетически несовершенен, — со скептической улыбкой слушал откровения Марьяны. — Развелся в считанные дни, все отобрал и выгнал из Москвы.
— Так мог поступить только бессердечный человек с нацистскими замашками. Мы помним, кто стремился создать совершенную расу, — ведущая показательно качала головой.
О, из меня русского Гитлера слепить решили.
— Такому человеку плевать даже на родную кровь, — ведущая в камеру посмотрела. — Стоит ли ждать, что господин Мантуров будет заботиться о народе… — вопрос, очевидно, риторический.
— Тимур Викторович, он… — Марьяна опустила глаза, чуть ли не пустив слезу. — Он использует людей в достижениях своих политических амбиций. Ему не подошла одна семья, он примерил на себя другую. Вскружил мне голову…
— Да, он мужчина видный, — согласилась ведущая со стервозным взглядом.
— Развел меня с мужем, стал отцом моей дочери, мы хотели пожениться, а потом неожиданно вернулся к жене и сыну.
— Совесть проснулась? — уточнила ведущая.
— Нет, мальчик оказался здоровым и очень похожим на господина Мантурова. Мальчик предпочтительнее, чем моя дочь.
Я покачал головой и выключил трансляцию. У канала аудитория немаленькая. Вроде бы ничего такого — не про коррупцию, но в аппарате президента не любили скандалов на личной почве, особенно громких и тем более если замешаны дети.
— Мы пришли! — услышал, как открылась дверь. Я захлопнул ноутбук. Не нужно Геле расстраиваться. Скрыть получилось бы, если бы не отец.
— Ты должен немедленно вернуться в Москву! — орал в трубку. Это первый звонок после нашего разговора у него дома. — Ты видел, что учудила Марьяна?!
Ангелина замерла рядом, нахмурилась, вся в слух обратилась.
— Я приеду, когда смогу. Не раньше, — ответил и понял, что так и сделаю. Да похер вообще! Есть вещи поважнее, чем власть и чины.
— Ты сбрендил! Ты потеряешь должность! Теперь точно! Ты должен замять скандал. Должен идти на ковер к Первому!
— Я должен только своей семье. Я нужен жене и сыну, — обнял Гелю. — Знаешь, папа, тебе тоже о душе пора бы подумать, — и выключил телефон.
— Что случилось? — Ангелина заглянула в глаза.
Я тяжело вздохнул и открыл ноутбук. Мы вместе посмотрели кусочек.
— М-да… — протянула. — Марьяна все не успокоится…
Я притянул ее к себе. Не хочу, чтобы вспоминала эту грязь.
— Это тот Владимир, который предлагал дать интервью. Точно он, — хмурилась Геля. — Ты тогда отмахнулся, а он нашел обиженную женщину, а Марьяна благодарных слушателей…
— Мне тогда было плевать, а сейчас подавно, — легко поцеловал пухлые губы. — Слушай, может, уедем вообще? Выберем любую страну. Ну, где я не под санкциями, м?
— Не знаю. Давай решим позже. А сейчас, — она повернулась и сексуально прикусила губу, — у нас есть часик, пока спит Егор. Чем займемся?
— Часик — это, конечно, мало…
Жена тихо рассмеялась. Ну да, ну да, я спринтер.
— Зато у меня всегда работает, — прижал руку к своему паху.
Нам еще месяц здесь жить, возвращаться в Москву не собирался. Приеду и поглядим. И на Марьяну тоже…
Глава 38
Ангелина
Наконец мы возвращались в Москву!
