У платья практически не было спинки. Одна тонкая кожаная лента служила поясом, другая находилась между ягодицами и еще две (по форме они были похожи на петли) уходили под них. Черные линии выгодно подчеркивали соблазнительные формы Женевьевы. Эти ленты нужно было пристегнуть к заклепкам на передней части юбки, туго затянув на бедрах.
В коробке также лежали кожные перчатки до локтей и сапоги. Они были длинными (закрывали колени), узкими (плотно обтягивали ноги) и зашнуровывались от носков до самого верха. Увидев высоченные каблуки-шпильки, Женевьева поняла, что, когда она наденет эти сапоги, ей придется стоять на пальцах. Такой экстравагантной и неудобной обуви Синклер еще ни разу ей не присылал.
Когда Женевьева наконец зашнуровала сапоги и встала, ей показалось, что она идет на цыпочках. Несмотря на то что Джорджи предусмотрительно подложила под пальцы ног специальные подушечки, Женевьева все-таки не была уверена в том, что сможет в этой обуви спуститься с лестницы, не упав при этом, и дойти до машины. «Интересно, что подумают обо мне соседи, когда увидят меня в этих сапогах?» — спросила себя женщина и в который раз обрадовалась тому, что живет в таком замечательном районе, жильцы которого (причем почти все) в выходные возвращались в загородные дома к своим семьям.
Надев сапоги, Женевьева стала учиться в них ходить. Каково же было ее удивление, когда она поняла: для того чтобы не падать и не ходить на пальцах, ей нужно просто изменить походку и передвигаться маленькими шажками. «Так ходят японские гейши», — сказала себе Женевьева и решила, что это неудачное сравнение. Вспомнив о гейшах, она тут же подумала о том, что Синклер, находясь в Японии, приятно проводит время в их обществе.
Женевьева представила, как японская девушка в красивом национальном костюме, встав на колени перед Синклером, снимает с него туфли, и затем он, завернувшись в темное кимоно, идет следом за ней к глубокой ванне. Женевьева вообразила, как они вдвоем сидят в воде и девушка, весело смеясь, моет Синклеру спину. Потом Женевьева увидела, как они занимаются любовью, лежа на простом хлопчатобумажном матраце. Синклер целует девушку, ласкает ее языком, изучая изящные изгибы ее тела. Японка, взяв в рот его член, ласкает его, проглаживая языком по всей длине, от кончика до основания и обратно. Наконец Синклер начинает дрожать, достигнув кульминации. Вдруг гейша превратилась в Джейд Челфонт. Женевьева поняла, что это уже не фантазии. Все, что она сейчас представила, могло произойти в реальной жизни. Женевьеве хотелось кричать от злости и отчаяния. Ее настроение не улучшилось даже после того, как она услышала голос Синклера: он позвонил, чтобы сказать, когда за ней заедет.
Синклер приехал точно в назначенное время, минута в минуту, и посигналил. Надев шубу поверх кожаного платья, Женевьева довольно легко спустилась по лестнице на своих высоченных каблуках.
Выйдя из дома, она направилась к машине. Синклер, сидя на водительском месте, внимательно наблюдал за каждым ее движением.
— Надеюсь, вы смогли надеть платье именно так, как нужно, — произнес он. Женевьева быстро распахнула шубу. — Замечательно, — похвалил Синклер. — А теперь повернитесь спиной.
Она не стала его ни о чем спрашивать. Если бы она услышала этот приказ несколько недель тому назад, когда они только заключили сделку, то непременно засыпала бы его вопросами. На улице было пусто. «Мерседес» стоял на освещенном «островке», прямо возле фонаря.
— Поднимите шубу, — приказал Синклер. — Вы знаете, что я хочу увидеть.
И на этот раз Женевьева не стала с ним спорить. Повернувшись, она слегка раздвинула ноги и приподняла подол. Женщина буквально чувствовала, как он ласкает глазами ее округлые ягодицы.
— Очень хорошо, — сказал Синклер, открыв дверцу авто. — Садитесь.
Женевьева села рядом с ним, и «мерседес» медленно отъехал от тротуара. Не удержавшись, она украдкой посмотрела на Синклера. Он, как обычно, выглядел безукоризненно. На нем был элегантный костюм темного цвета, однако на этот раз вместо обычной белой рубашки и шелкового галстука Синклер надел черный трикотажный джемпер с высоким воротом.
— Почему именно мне всегда приходится надевать странную одежду? — спросила Женевьева.
— Потому что я плачу́ за вашу одежду, а значит, имею право похвастаться ею перед другими, — ответил Синклер. — Может быть, вы хотите разорвать наш договор?
— Конечно нет! — возмутилась женщина.
Он засмеялся.
— Бизнес важнее всего, верно? Впрочем, так было всегда.
Несколько минут они ехали в полной тишине, а потом Синклер сказал:
— Вам повезло: я собираюсь заказать для вас еще кое-что. Я хочу, чтобы Джорджи сшила для вас настоящий корсет. Такой, какой обычно надевают люди, которые любят садо-мазохистские игры. Вот тогда вам будет больно по-настоящему.
— Но у меня уже есть один корсет, — напомнила Женевьева. Увидев, как в полумраке блеснули его зубы, она поняла, что Синклер улыбается.
— Это всего лишь забавная вещица, — сказал он. — Настоящий корсет обычно шьют по индивидуальным меркам. Когда вы наденете его, у вас будет такая талия, о которой вы всю жизнь мечтали. Ваша фигура станет похожей на песочные часы. На этом корсете будут специальные ремни и застежки, чтобы вас можно было связать по рукам и ногам. Так, чтобы вы вообще не смогли пошевелиться. Вы сможете двигаться только тогда, когда я вам разрешу. Вам будет очень плохо, очень неудобно, но вам это понравится.
— С чего вы взяли, что мне нравится испытывать неудобства?
— Вам нравится чувствовать себя беспомощной, — сказал Синклер.
— Ничего подобного.
— Именно так и есть, — настаивал он. — Не в реальной жизни, а когда вы со мной. Неужели вы еще не поняли своей сексуальной сущности, не приняли ее и не научились наслаждаться этим даром природы?
— Когда я с вами, я делаю то, что вы мне приказываете, — холодно заметила Женевьева. — Таковы условия нашего договора. В нем ничего не сказано о том, что я должна получать наслаждение.
— Вы хотите сказать, что за все это время мне ни разу не удалось доставить вам удовольствие? — спросил Синклер, передразнивая ее тон. — В таком случае примите мои поздравления. Вы великолепная актриса. Вам действительно удалось обмануть меня.
«Да, я притворяюсь. Но не так, как вы думаете. Я всегда притворяюсь. Делаю вид, что вы мне безразличны, что это только бизнес. И вы мне верите. Я очень талантливая актриса. Вы даже не представляете, насколько я талантлива», — подумала Женевьева, но вслух произнесла совсем другое:
— Куда мы едем?
